Страница 16 из 272
На том подруги и порешили. Идти и правда, стало намного легче по достаточно ровной дороге. Заслышав шум с любой стороны, они старались скорее спрятаться в придорожных кустах. Правда пару раз мимо них проскакали всадники, которых они, хоть и услышали, но спрятаться не успели, а лезть в кусты на глазах скачущих людей, очень глупо, и вызвало бы еще больше подозрений. Так им удалось без всяких приключений пройти почти что до вечера. Солнце уже давно склонилось за деревья, и его прощальные лучи уже не согревали. Становилось прохладнее и постепенно опускалась темнота. Путем недолгих дебатов обе путешественницы сговорились о том, что пора уже устраиваться на ночлег, что уже холодно и темно, а ночевать прямо на дороге – верх глупости. Вспомнив слова Мехеш о том, что в лес заходить нельзя, они решили что это просто легенды. Растительность вокруг была совсем обычной. Дарина, как самая подготовленная путешественница из их пары, взяв Мирину за руку, повела ее от дороги вглубь леса, обещая быстро найти место для ночлега. Место и правда, нашлось буквально через пару минут. Уставшие они обе очень обрадовались небольшой полянке удачно укрытой со всех сторон пышными зарослями кустов. Через пару минут горел небольшой костерок, разгоняя уже опустившийся сумрак, в котелке закипала вода с горсткой травяного сбора от бабушки Мехеш, а подруги молча жевали сидя у огня. Готовить сил не было, и потому было решено обойтись хлебом с кусочком мяса, чаем и горстью ягод. Постепенно усталость брала свое, и глаза у обоих слипались.
- Мирина, а мы будем дежурить?
- В смысле?
- Ну как в книгах писали. Я до середины ночи, а ты после , - договаривая Дарина так широко зевнула, что они обе рассмеялись.
- Я не знаю как ты, но я без сил. Смогу дежурить только завтра с обеда. По-моему, даже если меня какой – ни будь волк есть начнет я смогу проснуться только уже у него внутри. Так что как хочешь, но я буду спать.
- Это очень безответственно, - зевнула Дарина еще раз, - но я так с тобой согласная в этот раз. Вроде шли еще ничего было, а тут вот на поляне просто вырубаюсь.
Дарина еще договаривала, а ее подруга уже тихо посапывала. Буквально через минуту на полянке уже было слышно мирное дыхание и треск костерка. Женщины лежали рядом друг с другом, голова к голове, вытянувшись вокруг костерка для большего обогрева, и положив вещевые мешки себе под голову вместо подушек.
А в лесу тем временем начинала нарастать ночная жизнь. Вся округа наполнялась звуками, шорохами, криками каких – то созданий. Казалось, отсутствие солнца никак не влияет на активность обителей зарослей, только вместо одних, ушедших на покой в свои гнезда и норки, вышли другие, чтобы устроить охоту, найти подружку, да и просто перекусить и размяться. На спящих человечек обращали внимание разные существа, но горящий огонь пугал больше, чем терзало любопытство, и потому пока никто не рисковал приблизиться.
Внезапно стало очень тихо. Будто просто кто –то взял, и выключил звук в округе. Опустилась мертвая тишина. И из – за кустов на поляну начал просачиваться туман. Окружающая ночь была темной, даже несмотря на затухающий костерок и свет звезд, а туман был темнее. Он был без всяких проблесков или просветлений, как огромное плотное чернильное пятно приближался он к узкому кругу, освещенному огнем, внутри которого все еще спали две женщины. Туман, казалось, обладал своим разумом. Постепенно он заполнил всю полянку, клубясь на грани черты света и делая попытки продвинутся все ближе, к таким вожделенным фигурам с живым теплом. В это время сон у подруг стал неспокойным. Мирина, свернувшись калачиком чувствовала, что надо вставать, но что – то ее все не пускало. И внезапно на груди стало сильно жечь, как будто уголек попал. Вскрикнув Мирина села и удивленно взяла в руку горячий крестик, который остывал с каждой секундой. И тут она увидела ЭТО. Вокруг них клубился совершенно черный мрак. Вернее даже МРАК. Казалось его можно резать ножом, хотя внутри него было видно движение. Нависая на несколько метров в высоту, он клубился по всей поляне и как река дегтя разливался внутрь леса. Увиденное было так страшно, что первые пару секунд у Мирины просто спазмом сжало горло от ужаса, а потом сам собой родился крик. От этого крика подскочила лежавшая рядом подруга и тоже, увидев происходящее, дико закричала. Стоило неимоверных усилий взять себя в руки и загнать нарастающую панику внутрь. Мирина, которая дольше чем подруга видела все это, усилием воли заставила себя сжать руки в кулаки и сделать несколько вдохов. Зажатое от страха тело не хотело даже воздух пропускать внутрь. В голове билась только одна мысль: «Спрятаться, зарыться, сбежать от ЭТОГО…» усиленное дыхание принесло свои плоды, и мозг уже попытался начать работать.
- Даня, смори он не входит туда где свет. Подкинь в костер что найдешь…
Они начали подкидывать в огонь все собранные веточки.
- Не надо разводить огонь больше. Главное чтобы он горел, надо было хвороста больше собрать… Блин...
- Не истери, Мирин. Надо растягивать имеющийся хворост и посмотри все, что можно сжигать в костре…
Мрак вокруг клубился, становясь все плотнее и поднимаясь вверх. Казалось, небольшой островок света, с горящим внутри костром, утопает в чернильно – черном море. Тишина вокруг пугала еще больше. Ни звука, ни шороха, ни одного вскрика птицы или зверя. Мертвая темнота. Мирина перебрав содержимое мешков достала все травы, которые тоже пошли в огонь, одежда была исключена как топливо, так как могла затушить и без того затухающий огонек. Вещи Мирина быстро впихнула в мешок и, на автомате, повесила за спину. С земли Дарина собрала даже листики и шишки. Темнота терпеливо дожидалась своего часа. Впереди еще бОльшая часть ночи, и все понимали, что костер столько прогореть не сможет. Мирина пыталась кинуть в клубящийся мрак какой – то тряпкой. Ее трясло от ужаса. Страшнее всего было то, что вообще не понятно - что это за субстанция. Иногда казалось, что она живая. И тут за их спинами послышался резкий хлопок. Как будто в полной тишине кто – то в ладоши хлопнул. Резко обернувшись на звук Дарина подолом длинной юбки нечаянно задела забытый рядом котелок с остатками отвара, вода из него выплеснулась в сторону. Все происходящее казалось, происходило в замедленной съемке.