Страница 15 из 16
Уезжать с этого места не хотелось, но оставаться посреди голой пустыни в неведомом месте, не зная, чего тут можно ожидать, было опасно. Единственным укрытием могли стать скалы, ближайшая из которых находилась где-то в километре справа от меня. К ним-то я и направила свой внедорожник. Машина работала неровно, видимо, сказывалась разреженность местного воздуха, от которой у меня кружилась голова. Протянув ещё метров триста, мотор заглох, попытки вернуть его к жизни результатов не принесли. Я с силой ударила рукой по рулю, руке стало больно, только и всего.
– Шикарно!
Дамской сумочкой мне служил небольшой рюкзак, который я и взяла с собой в поход на одинокую неизведанную гору. Конечно же, там лежало то, что в этот момент я посчитала самым ценным: документы на машину, права, ключи, кошелек и прочая чепуха, как вскоре окажется – просто мусор. На всякий случай из багажника я прихватила небольшой топорик, который часто помогал нам с детками в походах и потому всегда находился в машине, вместе со складной лопатой.
До скалы я двигалась быстрым шагом, настолько быстрым, насколько позволяло мне мое самочувствие. Путь занял у меня минут двадцать, а может, чуть больше, сильный ветер никак не облегчал задачу. Наконец я достигла первых крупных камней, окружавших одинокую, острую, как пика, абсолютно голую громадину, возвышавшуюся над равниной метров на тридцать. В пяти метрах над землей виднелся небольшой уступ, а от него по спирали можно было без особого труда двигаться наверх, как по винтовой лестнице, ну, или так мне показалось. Но до этого уступа скала была практически гладкая или с редко выступающими, острыми, как бритва, камнями. Однако возле скалы из земли торчали ещё две каменные глыбы, очень близко друг к другу, одна из них почти примыкала к отвесному краю основной громады, с её вершины легко можно было допрыгнуть до уступа, преодолев расстояние меньше метра. Чуть поодаль, справа от того места, где я стояла, располагался ещё один огромный камень, чуть выше меня, и в диаметре метра три. На него я взобралась без труда и огляделась. Ничего особо не изменилось: все та же бесплодная голая унылая пустыня, насколько хватало глаз, а на горизонте серые скалы. Нужно было подняться повыше, решила я и, спрыгнув с камня, направилась к скале. Ещё раз внимательно оглядевшись и прислушавшись, я убедилась, что, кроме меня, тут никого нет, и, закрепив топорик на ремне, начала карабкаться по небольшой скале, торчащей ближе к основной. Дело это было нелегкое, некоторые выступающие камни были довольно острыми, да и ветер то и дело порывами налетал сбоку, стремясь сбросить меня вниз. Вскарабкавшись на самый верх, я с силой оттолкнулась в сторону уступа. Приземлилась я на очень скромную площадку шириной от силы полметра. Отсюда я увидела машину, она казалась совсем крошечной и ужасно одинокой на чужой каменистой пустоши. Отгоняя все чувства и мысли, парализующие мое тело и разум, я заставила себя двигаться по узенькой тропинке, ведущей вдоль отвесной стены наверх. Вскоре моя левая рука, которой я прижималась к камню впереди себя, провалилась в пустоту. Это оказалась небольшая пещера, вход в нее был метра два в высоту, но затем плавно спускался к полу. В ширину она была тоже примерно метра два и углублялась в скалу на четыре моих свободных шага. В самой глубине пещера сужалась до одного метра. Ветер дул вдоль внешней стены горы, издавая завывания и свист, проносясь мимо входа в пещеру. Стены, пол и потолок здесь были абсолютно чистыми: ни плесени, ни насекомых, ни наметенного ветром мусора, ничего, лишь голые острые холодные серые камни. Я поежилась и продолжила свой путь по узенькой обрывистой тропинке, уходящей на вершину горы, оставив безжизненное отверстие в стене за спиной.
С какой бы стороны скалы я ни находилась, пейзаж оставался неизменным. Дойдя до верхней площадки, окруженной тремя высокими пиками, я с удивлением уставилась на первое встретившееся мне дерево в этом жутком мире. Вернее сказать, это было даже не дерево, по крайней мере, я раньше таких не встречала, даже на фотографиях и картинках. Оно было низкое, корявое, со стелющимися по земле ветвями, именно его форма и дала мне повод назвать его деревом. Однако и по цвету, и по структуре оно невероятно напоминало окружающие его камни. Будто все вокруг умерло и окаменело, даже Солнце казалось здесь мертвым. Только обезумевший от одиночества и тоски ветер носился, как неприкаянный дух, из стороны в сторону, от скалы к скале, то шепотом, то стоном, то криком взывая к покинувшим его близким. Из подножья самой высокой пики, торчавшей на вершине горы, сочилась вода. Увидев этот небольшой родничок, я чуть не подпрыгнула от радости. Живая, резвая водица, покрытая бликами белого солнца, выглядела здесь как-то нелепо. Вдруг меня насторожил тот факт, что даже вокруг родника ничего не росло. А ещё, конечно же, удивляло то, что при минусовой температуре нигде не было видно льда, даже у самых краев небольшого ручейка, струившегося между камней. Может, это и не вода вовсе? Может, это кислота или ещё что, от чего все здесь и умерло?
Я снова огляделась. Оставив загадочный источник, я пошла к краю скалы с той стороны, где осталась моя машина. С этой высоты по левую руку от меня стало видно ещё одну горную гряду, расположенную гораздо ближе, чем горы на горизонте. Ни растительности, ни поселений, ничего, что могло бы указать на то, куда я попала и куда мне нужно двигаться. Я отошла от края и двинулась в противоположную сторону. Встав у обрыва с другой стороны скалы, я уперлась в тот же пейзаж. Сделав шаг назад, я беспомощно закрутилась на месте, отчаяние, с которым я так усердно боролась, накрыло меня с головой. Плюхнувшись на землю, я разревелась, закрыв лицо руками. Что происходит? Что все это значит? Где я? Почему это происходит со мной? Снова и снова пыталась я найти ответы на свои вопросы, пока разум мой окончательно не обессилил и в нем не осталось ничего внятного.
Я сидела на камнях, обхватив колени руками и уткнувшись в них лбом. В себя меня привел холод. Вдруг я поняла, что до чертиков продрогла и проголодалась. Нужно было возвращаться к машине, где остались все мои вещи и продукты. В момент, когда я осознала, что содержимое машины – это все, что у меня есть, мне стало по-настоящему страшно. Как только мои припасы иссякнут, я умру здесь от голода, жажды или замерзну насмерть. Меня накрыла новая волна паники, но на этот раз мозг заработал как бешеный, пытаясь найти варианты для выживания.
Солнце двигалось от вершины горы по склону, где находилась пещера, значит, это направление можно было условно принять за запад, а противоположное – за восток. Что ж, это можно считать началом определения себя в этом месте – где-то между западом и востоком. Если встать так, чтобы правая рука была на востоке, а левая на западе, то лицом окажешься к северу. Следовательно, ветер сейчас дул с условного юга. Небо было непривычного для глаз цвета – бледнее, прозрачнее и с еле ощутимым сероватым оттенком. Трудно объяснить, но оно было как будто бы холоднее привычного мне неба, не таким живым, отталкивающим, чужим. Все вокруг здесь было чужим. У меня внутри все больше нарастало чувство, что я уже не на Земле. Если так, то где же я, черт побери?! Мне невольно вспомнился Эдгар Берроуз со своей марсианской серией рассказов.
С этими мыслями я добралась до машины. Руки тряслись от волнения и холода, хотя быстрая ходьба весьма неплохо меня согрела. Я забралась на водительское сиденье и поспешила захлопнуть за собой дверь. Родные запахи ударили мне в нос, крохотный мир салона моей машины вновь окружил меня теплыми красками и защитил от ледяного ветра. Я вцепилась в руль и снова расплакалась.
Нужно было взять себя в руки и разработать план действий. В машине оставаться нельзя. Чтобы согреться, надо развести костер, где-то укрыться от ветра. Хоть место и выглядит необитаемым, все же не стоит недооценивать собственное невезение. Единственным подходящим местом, где можно было все это устроить, была пещера, найденная мною при осмотре горы. Значит, теперь моя задача – до темноты перетащить туда из машины все, что смогу, чтобы устроиться на ночь. Я взяла плед, кульки с конфетами, новую сумку мужа, одну кастрюлю из набора, фонарик, канистру для воды, буксировочный трос, ветошь, хранившуюся в машине на всякий случай, икру, зажигалку, завалявшуюся в бардачке, походный набор посуды, который всегда лежал у меня в багажнике, и, конечно же, топорик. Сумка, купленная мною для Макса, была довольно вместительной, в нее и в рюкзак я сложила продукты и прочую мелочь. Канистру, кастрюлю и плед я перевязала тросом и закрепила на рюкзаке. Топорик вернулся на мой пояс. Я закрыла машину и направилась обратно к горе.