Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 17

Следствием этого поражения является и парадоксальная ситуация, при которой копии документов с грифом «совершенно секретно», выдававшихся Волкогоновым, получившим полномочие от президента и передававшихся в архивные службы США, легче было прочитать в библиотеке Конгресса, нежели в архивах России[136].

В сентябре 1994 г. по распоряжению президента была создана Комиссия по рассекречиванию документов КПСС – структурное подразделение «Государственной технической комиссии при президенте РФ», которая была наделена и функцией защиты государственной тайны. В июне 2001 г. указом президента комиссия была распущена, а вместо нее создана Межведомственная комиссия по защите государственной тайны, которая приняла на себя функции по рассекречиванию. С одной стороны, со второй половины 1994 г. рассекречивание проводилось вдвое быстрее до 1996 г., когда комиссия прекратила свою работу и не была заменена другим органом. С другой стороны, однако, комиссия приняла «Правила рассекречивания документов, созданных КПСС», которые опирались на постановление Президиума Верховного совета РФ и вопреки Закону «О государственной тайне» продлевали установленный 30-летний срок еще на 18 лет (всего 48) документов «в области атомной науки и техники», а документов внешней разведки – на 50 лет от даты их издания. Был использован и термин «автоматическое рассекречивание» в негативном смысле – «не подлежат автоматическому рассекречиванию…».

По мнению директора Особого архива, Анатолия Прокопенко, в середине 90-х годов уже была возрождена «добрая» советская традиция тайно передавать отдельные документальные фонды из одних архивов в другие, для того, чтобы ввести в заблуждение российских и зарубежных исследователей[137].

Окончательной победой ведомств явилось соглашение между Государственной архивной службой и ФСБ в августе 1995 г., в котором не были указаны никакие сроки давности, несмотря на наличие Закона о государственной тайне. Был введен и новый термин – «целесообразность рассекречивания», что является лишь фразеологическим маркером бюрократического всевластия[138]. Навязывалась теория «сбалансированного рассекречивания», согласно которой недопустимо, чтобы рассекречивание больших комплексов документов в одном архиве опережало аналогичную работу в другом ведомстве, где хранятся схожие по составу и содержанию документы того же периода[139].

С Законом о государственной тайне не считалось и другое важное ведомство – Министерство обороны, которое ввело свои правила работы в своем архиве (ЦАМО). Правила работы в читательском зале ЦАМО и приказ министра обороны № 270 «Об утверждении наставления по архивному делу в вооруженных силах РФ» от 4 июля 1996 г. включали новые категории к принятым законом секретными. Для доступа исследователей была запрещена следующая документация: служебно-должностные характеристики; служебные аттестации; карточки с наложенными взысканиями, а также сведения о взысканиях; переписка по должностным назначениям, присвоение воинских званий, награждение; нереализованные наградные листы; политические доносы; разведсводки армии и Штаба ВВС Красной армии; протоколы допросов военнопленных; документы военной прокуратуры; учетные карточки осужденных военным трибуналом; советские листовки на немецком языке; трофейные немецкие каталоги советских военнопленных; трофейная документация Вермахта, а также имена убитых в бою или взятых в плен солдат и командиров противника.

Приказ № 270 злоупотреблял и неопределенными формулировками – говорится о «компрометирующих» сведениях, «затрагивающих охраняемые законом интересы, честь и достоинство лица», а Правила даже запрещают исследователям общаться друг с другом. Архивисты цензурируют записки исследователей – главным образом российских, которым запрещено использовать ноутбук – в отличие от зарубежных специалистов[140].

Ни Правила (как и 1991, так и 2004 г.), ни приказ № 270 не были согласованы с Федеральной архивной службой и не были зарегистрированы в Министерстве юстиции. Даже руководитель Федеральной архивной службы Владимир Козлов не мог принудить военное ведомство соблюдать законы.

Ситуация в ЦАМО в 2004 г. очень напоминает цензуру в отношении архивных документов 50-х годов, когда предоставление документов в читательском зале было возможно с разрешения начальника архива, а сделанные исследователями выписки архивных документов и их копии выдавались им лишь после просмотра[141].

В советский период цензура контролировалась т. н. Перечнями Главлита. Там было четко прописано, какие темы не подлежали публикации в открытой печати (сведения о боевом и численном составе вооруженных сил в годы войны, о потерях в личном составе и боевой технике не только за военный период, но даже в отдельных операциях, о численности военнопленных, сведения об их судьбах и многие другие).

Перелом произошел в 1987 г., когда было признано, что ряд засекреченных сведений в связи с давностью утратили актуальность. С тех пор началось издание ряда документальных публикаций о деятельности советских спецслужб в годы войны. Историкам стали доступны архивные материалы о планах СССР накануне войны, о причинах поражения советских войск в ее начальный период, о военнопленных, о немецкой системе организации власти на оккупированных территориях…[142].

В октябре 2004 г. министр обороны РФ издал приказ «О рассекречивании архивных документов, содержащих сведения о военнослужащих, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов»[143]. Приказ был издан во исполнение поручения Президента РФ от 23 апреля 2003 г. № Пр-698. От президентского поручения до приказа министра прошло полтора года. Начнет ли Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО) раскрывать тайны Второй мировой войны, как об этом указано в приказе конца 2004 г., предстоит увидеть.

Еще одной проблемой при рассекречивании является непреложное правило: рассекретить сведения может только тот орган или организация, которые их засекретили. Если этих организаций уже не существует, рассекречивание становится прерогативой специальной межведомственной комиссии по защите государственной тайны – МВК.

Руководитель Федерального архивного агентства В. Козлов не был включен в состав МВК, поскольку не имел права на засекречивание и рассекречивание!

В подчинении Федерального агентства находилось шестнадцать государственных архивов, но ни один из них не имеет права по собственной инициативе снять гриф с чужих материалов, доверенных им на хранение. Это можно было сделать только в установленном порядке – получив полномочия от органов и организаций, которые сами имели полномочия по отнесению сведений к государственной тайне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.





136

Мироненко, С. Агентом охранки Сталин не был. // Журнал Вестник, № 13 (350)/23 юни 2004.

137

Прокопенко, А. Тайны СССР остаются за семью печатями. // Известия, № 35/27 сентября 1997 г. www.izvestia.ru

138

Козлов, В., О. Локтева, «Архивная революция»… // Свободная мысль. 1997. № 2. С. 118, 119.

139

Петров, Н. Десятилетие архивных реформ… там же.

140

Рамазашвили, Г. Р. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации: проблема доступа к документам.// Отечественные архивы. 2004. № 2. С. 70–75.

141

Елпатьевский, А. В. Из истории формирования…, С. 19.

142

Нельзя воевать после войны. Руководитель Росархива Владимир Козлов – о тайнах, которые хранят.//Российская газета, 8 февраля 2005 г. http://www.rg.ru

143

Приказ от 23 октября 2004 г. № 328 О рассекречивании архивных документов, содержащих сведения о военнослужащих, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=EXP;n=375424