Мужики что надо

* * *

Ударом ноги Маркиз распахнул двустворчатую дверь и оказался в серой гостиной, где, как он знал, хозяину виллы так нравилось отдыхать.

Пропитанную ужасом темноту за окнами рвали выстрелы и взрывы. Но они, казалось, не волновали Сиявуша Мамедовича Ганджиева. Он не страшился смерти и был совершенно спокоен.

Все в порядке. Внук-наследник определен в частную школу. Если что, мальчик останется на попечении верного Аксельбанта...

В распахнутую дверь темной тенью из ярко освещенного коридора вошел человек. Хозяину, сидевшему в своем любимом кресле возле столика с телефоном, не надо было зажигать свет, чтобы узнать вошедшего.

- Я знал, что ты придешь, Омар, - сказал старик негромко.

- Все кончено, господин Ганджиев, - отозвался тот усталым голосом, закрывая за собой дверь и включая свет. - Никого не осталось, во всяком случае на этом этаже.

И тут, словно дополняя нарисованную им печальную картину разгрома, снизу раздалась автоматная очередь, а в ответ один за другим несколько выстрелов из ружья и взрыв гранаты, затем снова очередь и снова выстрелы, на этот раз всего два. Потом все стихло.

- Да, - спокойно согласился старик, - все убиты, ранены или разбежались.

- Где Жанна Голубева? - спросил Маркиз.

- Не знаю, - развел руками Ганджиев. - Я велел Ревякину избавиться от нее.

- Зачем? Она же всего лишь маленькая глупая девочка, - сказал Омар, нелепо одетый, окровавленный и очень измученный. Он опустил руки, в каждой из которых держал по пистолету с почти опустошенными магазинами.

- Свидетель, Омар. Таков закон, мальчик, разве ты не знаешь?

- Как брат? Как Прохоров?

- Да, Омар.

- А как насчет меня и Коновалова?

- Да, Омар. У меня никого нет, кроме внука.

Альберт, Алик, он теперь мой наследник, на днях я все оформил. Если со мной что-нибудь случится - ведь я стар и у меня много врагов, - ему будет нелегко. Хотя с ним и останется Леша... А вы, ты и твой друг, не оставите нас в покое... Никогда.

- Чистка...

- Называй это так, - качая головой, произнес старик. - Мне нравится такое определение, надо будет запомнить его. Именно чистка, ты прав.

- Значит, если я правильно понял вас, то управлять всем в случае вашей смерти будет Алексей Григорьевич?

- Это ни для кого не новость.

- И вы сказали, что уже сделали соответствующие распоряжения?

- Конечно.

- Может быть, я не слишком сообразителен, особенно в таких делах, но теперь мне становится кое-что понятно.

- Что же здесь такого, что понятно тебе и непонятно мне? - усталым голосом спросил старик.

- То, что не сумел узнать у меня Бек. Хотя он очень старался.

Короткую паузу нарушил хозяин.

- Леша? Ты говоришь о Леше, об Аксельбанте?! - вдруг переспросил Ганджиев, словно не веря пришедшей в голову догадке и надеясь, что, высказанная вслух, она окажется трусливым призраком и растворится в воздухе.

Он поднял глаза и с недоверием посмотрел на младшего сына друга своей юности.

- Ты врешь мне! Ты пришел, чтобы убить меня и отомстить за брата, но тебе мало просто выстрелить в меня. Перед тем как убить мое тело, ты хочешь убить мою душу, лишив меня надежды! Ты просто хочешь отнять у меня возможность умереть спокойно! Ты врешь?! Ты врешь?!!

- Нет, - ответил Омар негромко. - Нет.

Аксельбант рассказал мне о Крысе и вывел на того парня, который... которого потом досрочно освободили, его имя...

- Я знаю его имя...

Теперь перед Маркизом сидел не гордый, величественный властитель, а жалкий старик, сгорбившийся под тяжестью предательства человека, которому верил много лет и теперь перед смертью доверил самое важное и самое главное, что у него было в жизни. Доверил и обманулся...

Но Сиявуш Ганджиев не принадлежал к тем людям, которые идут ко дну в гордом одиночестве. Пусть и этому наглому щенку будет худо!

- Может быть, тебе будет интересно узнать, прежде чем ты убьешь меня, что, когда принималось решение по... по тебе и твоему другу, он, - сказал Ганджиев, делая нажим на местоимении, не желая произносить имя предателя, - он первым высказался "за".

Маркиз не сомневался в словах своего бывшего босса.

- Знаю... Теперь знаю. Еще до того, как вы сказали, я это понял, - ответил Омар.

- Теперь ты можешь убить меня.

- Очень сожалею, но не собираюсь этого делать. Я хочу оставить вам шанс наказать предателя, тем более теперь вы уже ни для кого не опасны...

- Это закон! - воскликнул старик, приподнимая голову. - Убей меня, или я убью тебя!

- Сожалею, но я отныне живу по другим законам, - ответил Маркиз, делая шаг в сторону двери.

- Я убью тебя! - услышал он грозный окрик Ганджиева.

- Вам это вряд ли удастся, - ответил Маркиз усмехаясь. Он снова повернулся лицом к старику, оказываясь таким образом боком к входной двери.

Раздался грохот, и полуприкрытые створки распахнулись от сильного удара. В комнату влетел Николай Ревякин, державший за руку высокую стройную девушку лет двадцати на вид, которую Хафизов легко узнал: Жанна Голубева, отца которой сутки назад привел к ним в контору симпатичный старый толстяк в смешных круглых очках.

Омар вскинул свое оружие, направляя один пистолет на Ганджиева, а второй на Ревякина, но последний успел опередить Маркиза и, обхватив шею девушки левой рукой, прижал её спину к своей груди и приставил ей к виску дуло "нагана". Не узнать этот револьвер Омар просто не мог.

- Брось оружие, Хафизов! - заорал экс-кагэбэшник. - Брось сейчас же, или я пристрелю девку!

Маркиз послушно бросил оба пистолета на пол, успев подумать, что сейчас по иронии судьбы Ревякин пристрелит его из "нагана" легендарного Васиного дедушки.

- Подними руки, козел, и три шага назад, быстро! - скомандовал Ревякин.

Маркиз молча подчинился.

- Надо поторопиться, шеф, - сказал Ревякин без тени почтения. - По дому шатаются этот громила Коновалов и ещё какие-то типы, одного я подстрелил в гараже, он продырявил колеса на всех без исключения машинах.

- На чем же мы поедем? - удивленно поинтересовался старик.

- Придется пешком, шеф, - усмехнулся Ревякин. - Оставаться здесь все равно нельзя. В гараже взорвался бензин. Скоро здесь все заполыхает.

Ганджиев не ответил ему.

- Что ж, бедный, бедный Омарик! - сказал он, поднимаясь с кресла. - Ты все-таки оказался не прав и проиграл. Ты не захотел убить меня?

Что ж, теперь мне придется убить тебя. Закон, Омарик, просто закон, мальчик!

- Вы не сможете этого сделать.

- Хорошо, будь по-твоему, Омарик, - старик с непередаваемой издевкой, точно смакуя, повторял "Омарик", явно стараясь задеть Маркиза, которого никогда так прежде не называл.

Ганджиев злобно улыбнулся: - Прощай, малыш.

Ревякин!

- Прикончить?!

- Да.

- С удовольствием, шеф, - просиял экс-кагэбэшник. Маркиз поднял голову и посмотрел в глаза убийце. Тот отодвинул дуло "нагана" от виска девушки и резким движением оттолкнул её от себя. Она упала на ковер.

- Хафизов, мне страшно жаль, что у нас так мало времени! - сказал Ревякин, нацеливая револьвер в лицо Маркиза. Громко щелкнул в наступившей тишине взведенный курок. Лежавшая на полу девушка тихонько всхлипывала.

- Я-то как раз никуда не спешу, - сказал Маркиз, глядя в глаза Ревякину. Ветеран не чувствовал страха.

- Это тебе за все, сволочь! За склад, за Алика, за парней, которые сгорели в машине! Сейчас твоя очередь, но не беспокойся, твой приятель Коновалов тоже свое получит! Из своего же "нагана"! Прощай, ублюдок! - сказал Ревякин, нажимая на курок.

Раздался выстрел, кагэбэшник дернулся, и пуля, выпущенная из "нагана", просвистела у виска Омара. Грянул ещё один выстрел, сразу же следом ещё один.

Уронив револьвер, Ревякин медленно рухнул лицом в ковер. В дверном проеме появилась мощная мужская фигура.

- Тут, по-моему, кто-то звал Коновалова? - сказал капитан, как ни в чем не бывало входя в гостиную. - Вот он я!