Мужики что надо

Летом он провернул два крупных дела: одно опять с наркотиками, второе - с антиквариатом, которым Бен занимался ещё во время службы в Комитете. Все более-менее встало на свои места, и Альберт Олегович решил связаться по своим каналам с Шуваловым, сообщить тому, что скрывался только от органов и готов сотрудничать с Хирургом, дабы возместить понесенные "фирмой" убытки, списывая их, естественно, на милицию Шувалов на предложение откликнулся, хотя... хотя Бен, конечно, не доверял ни ему, ни тем более Хирургу, но слишком завидный кусок держали в руках эти ребята, чтобы Альберт Олегович отказался от мысли им полакомиться.

Но сначала отдых и . должок "Лео, наверное, уже добрался до города, подумал Веньяминов, глядя на стрелки часов - Там сейчас на час больше, наверное, уже скоро начнет темнеть..."

Подполковник вновь мысленно вернулся к заданию, для выполнения которого нанял Свентницкого Не слишком ли опрометчиво было ставить в договор с Лео дополнительное условие - одного живым? Нет, Свентницкий - профессионал, он справится. Веньяминов, конечно же, не отказался бы получить обоих приятелей, но он понимал, что талантливому исполнителю Лео, который, однако, всегда работает в одиночку, это не под силу, посылать целую группу и накладно, и... Да нет, заполучить обоих - вещь нереальная.

"Все правильно, через два дня вернетс Лео, - сказал себе Бен и представил, какую потеху он устроит, заплатив лишние двадцать тысяч "зеленых". - Я возьму реванш за ту неудачу!"

О, он будет вести поединок честно, даст парню шанс... Все, кто лично знал Веньяминова и видел его в деле, а тем более имел возможность встретиться с ним на ринге или на татами, могли бы сказать, чего реально стоит этот шанс Особенно последние, если они ещё не утратили способности говорить...

Налетевший порыв ветра сорвал с ветки большое красное яблоко. Затем второе - поменьше.

"Вот так", - Веньяминов усмехнулся.

* * *

Омар сел за руль, Копайгоре капитан велел занять правое переднее кресло "девятки", а сам, втолкнув на заднее сиденье Рачкова, разместился рядом с ним.

- А теперь, голубок, расскажи мне подробно все, что ты знаешь об этом парне, Жулыбине, или как его там? - обратился Коновалов, когда машина тронулась, к хлюпавшему разбитым носом Славе, которому даже не позволили сменить испачканную кровью рубашку.

- Да чего рассказывать? Парень как парень, - вновь шмыгнув носом, Рачков полез в карман за носовым платком.

- Что ручками сучишь, козел?! - зарычал капитан.

- Платок хочу достать, ты мне все лицо изуродовал... - жалобно прогнусавил "ясновельможный пан".

- Тебе так больше идет, - заверил собеседника Вася. - Меньше на пидора смахиваешь!

Могу тебе для профилактики каждую неделю так рожу подправлять А дергаться станешь, я теб действительно изуродую, это была только разминка. Ты знал, что она несовершеннолетняя, а?

- Да нет же! Нет!!! Она мне сама на шею вешалась, врала, что ей девятнадцать! Трахалась так, что дым шел! "Ханку", жрала, как лошадь! "Колеса" увидит - дай! "Травку" - дай! - отчаянно завопил Рачков.

- А этот Жулыбин, зачем она ему понадобилась?

- Зачем? Ты что, вчера родился?.. К нему же друганы собирались! По кругу небось пустили..

Маркиз, сидевший за рулем, повернулся и укоризненно посмотрел на компаньона. Тот в ответ лишь недовольно стрельнул глазами. Ему тоже было очень неприятно, что весь этот разговор происходит при старом друге отца девочки.

Иван Копайгора сидел неподвижно, вцепившись руками в ремень безопасности. Глаза старика, спрятанные под смешными круглыми очками, Омар разглядеть не мог, но ему тем не менее показалось, что в них застыли слезы.

Вскоре "девятка" Маркиза остановилась возле дома, где снимал "хату" Жулыбин. Очень уж просто все получалось. Раз-два, и в дамки. Чем дольше капитан анализировал ответы Рачкова, тем глубже проникался уверенностью, что Жанна Голубева, по всей видимости, попала в какую-то очень неприятную историю.

Уверенность эта необъяснимым образом крепла по мере того, как компаньоны и оба их спутника, добровольный и подневольный, поднимались в медленно двигавшемся лифте на шестой этаж обычной панельной двенадцатиэтажки.

- Вот эта "хата", - мрачно проговорил Рачков, указывая в темноту коридора на одну из обитых дерматином стальных, так называемых сейфовых, дверей.

- Тут что-то не то, капитан, - тревожно проговорил Маркиз, который входил в лифт последним, а следовательно, вышел первым и теперь возглавлял процессию из четырех мужчин, так и не проронивших ни слова с того самого момента, когда, выйдя из машины, они направились к подъезду. Казалось, всех их вдруг поразила немота. Было что-то очень зловещее в этом молчании. Омар внимательно посмотрел на Коновалова и добавил: - Посмотри, дверь не заперта...

Коновалов посмотрел на так называемую сейфовую дверь, которая в отличие от большинства подобных ей открывалась внутрь квартиры, а не наружу, и обвел взглядом всех своих спутников, задержавшись на Рачкове. Они смотрели на капитана вопросительно, ожидая, что он скажет.

- Ты не перепутал? - с подозрением спросил бывший оперативник своего пленника, который за время, проведенное в обществе Василия Андреевича, успел уже хорошо усвоить, насколько небезопасно для здоровья вести с капитаном беседы на повышенных тонах.

- Нет, - коротко ответил, а точнее, прогнусавил Рачков. - Стальная дверь... без номера.

Все точно.

- Смотри мне, - пригрозил ему Вася на всякий случай и сказал, обращаясь к Копайгоре: - Вы останетесь здесь с этим, если что, можете ему врезать. - А ты, Маркиз, - за мной!

Хафизов молча кивнул, и они оба, достав оружие, стали по разные стороны дверной коробки.

Бывший оперативник, пнув башмаком в дерматиновую поверхность, распахнул дверь и, пригнувшись, влетел внутрь, поводя взведенным "Макаровым" то влево, то вправо. Выждав несколько секунд, Омар последовал за товарищем, тоже держа оружие наготове. Опустив пистолет, капитан нашарил на стене выключатель и зажег свет. Компаньоны оказались в довольно большой комнате. Василий Андреевич и Маркиз быстро осмотрелись и, убедившись, что никто не спрятался за мебелью или за шторами, двинулись - один на кухню, а другой в соседнюю комнату. Впрочем, Коновалов чувствовал, что все предосторожности напрасны и квартира пуста...

Омару досталась кухня, и он немедленно убедился в том, что ни единой души там нет. Вокруг царил жуткий хаос и было видно, что хозяин изрядно повеселился. Кругом стояли или лежали в несметном множестве и разнообразии пустые или полупустые бутылки, всюду валялись окурки от "Мальборо", "Винстона" и каких-то дамских сигарет с ментолом, сохли остатки пищи на тарелках и блюдцах, недоеденный торт в картонной коробке превратился в месиво, на которое, казалось, ко всему прочему кто-то опустил внушительных размеров зад. Раковина была завалена немытой посудой. Маркиз брезгливо поморщился. Как же он ненавидел вот такой бардак!

Особенно на кухне. Он сразу же почувствовал инстинктивное отвращение к хозяину.

- Эй, Омар, что-нибудь есть там? - услышал он голос Коновалова.

Маркиз вышел из кухни, увидел Василия, стоявшего на пороге второй комнаты, и направился к нему.

- Посмотри, что я тут нашел, - бросил капитан.

Хафизов проследовал за ним и увидел лежавшего возле дивана человека лет тридцати, одетого в одни лишь полурасстегнутые джинсы. Ростом он был, пожалуй, немного ниже среднего, а по тому, как выглядел его торс, нельзя было сказать, что он чересчур изнурял себя гимнастическими упражнениями.

Но самое главное заключалось в том, что лежал он в засохшей луже собственной крови, которая вытекла из глубокой раны, длинной полосой пересекавшей его шею. Голова парня была неестественно запрокинута, отчего рана эта казалась особенно живописной и не оставляла сомнений в том, что он мертв, причем, судя по всему, уже довольно давно.

- Мертв, - констатировал Омар, отворачиваясь, чтобы не видеть безжизненного, точно посыпанного мукой, лица и остекленевших глаз лежавшего.