Щекотка

– Все, – радостно прошептала она и быстро стала натягивать его на себя.

Как только девочка прикрыла свою наготу, она выпрямилась, словно выросла и, уже не боясь чужих взглядов, пошла на поиски своего платья. Искать пришлось не долго.

Вера вернулась в проем, где все также, прижимаясь к стене, стояла Светка. Ее глаза радостно сияли.

– Держи, – Вера стянула с себя ее сарафан и всучила его в вытянутые руки подружки.

– А трусы?

– Найдем, не дрейфь, – Вера поправила на себе платье. – Ну что, пошли на поиски второго клада?

– Чего?

– Трусов.

– А…

Совсем близко послышались голоса мальчишек, девочки сразу покраснели от стыда, будто все еще были голые. Переглянувшись, шустро скрылись в катакомбах здания.

– Чуть было не застукали, – переведя дыхание, прошептала Света.

– Ага, – согласилась с ней Вера и, прижавшись к стене, посмотрела на верхушки деревьев.

Где-то там, внизу, громко разговаривая, все еще бродили мальчишки. В груди ныло, а в животе булькало. Вера откинула голову и, закрыв глаза, погрузилась в себя. Это странное ощущение, оно на грани риска, вот-вот, и сорвется. Девочка, тяжело дыша, представила себя голой посреди стройки, а мальчишки, замолчав, внимательно смотрят на нее.

Приятные минуты детства. Вера Степановна налила в чашку кипятка, положила с горкой ложечку кофе, один кубик сахара и, размешав его, села за стол.

– Емельянов, Емельянов, что мне с тобой делать?

Вслух сказала она и, открыв папку с его данными, потянулась за трудовым кодексом.

5

Что такое Любовь? Этот абстрактный вопрос Вера задавала себе все чаще и чаще, но ответа пока не могла найти. Перечитала книги, что были у Марины, у самой дома, ничего подобного, только детективы и исторические романы. «И все же, что это такое?» – спрашивала она сама себя и методом тыка пыталась разобраться.

– Дай списать! – тихо, чтобы не услышала Тамара Геннадьевна, попросил ее Димка.

Вера покосилась на учительницу. Ей уже один раз досталось за подобное, и она не хотела в очередной раз получить заниженную оценку по контрольной. Не произнося ни слова, она открыла тетрадь так, чтобы он увидел решение.

– Спок, – беззвучно прочитала она по его губам, что означало «спасибо».

Девушка хмыкнула и продолжила решать следующую задачу. Димка хороший, даже слишком, вот только почему? Вроде как все, если надо, то и втихушку сматерится, вечно думает не о том, о чем надо. А вот о чем? Вера думала о нем, но почему? Зачем он ей сдался!

– Ах, – выдохнула она и посмотрела на его грязные ногти.

Что в нем такого? Но ей приятно быть около него. Слушать, как он бормочет, швыркает носом и черкается в тетради. Ну и что, пусть черкается, ей-то какое дело.

– Ты чего так смотришь? – немного возмущенно спросил Димка на уроке литературы.

– Как?

– Как-как, вот так, – взял и вытаращился на Веру, та аж отпрянула в сторону и с ужасом посмотрела на его рожу.

– Не ври, я так не смотрела, – тихо сказала девочка.

– Так, не болтать! – вдруг как гром разнесся по классу голос учителя.

Вера сжалась и тут же отвернулась от Димки. «Я вовсе так не смотрела. Кто я, коза, что пялится на его папиросу. Хм…» Она возмутилась и, открыв учебник, стала читать вступление.

И все же, он ей нравился, она не могла от этого отнекаться, вот нравился и все. А что тут такого, вот Светка втюрилась в Вовку, а Маринка волочится за Сашкой, даже Ленка, противная, и та, похоже, положила глаз на Вадьку.

– Ах, – тихо выдохнула Вера и покосилась на Димку.

Они дружили еще с самого детства, вместе гоняли коров на пастбище, а после вместе мыли пол в классе. «Может, это и есть любовь?» – спрашивала она себя и тайком наблюдала за ним. Вот только ему до нее, похоже, как до лампочки. Ну дружит, ну поболтает, даже глазки не строит. Вера немного обижалась на Димку, но ничего поделать не могла. Ведь не подойдет же и не скажет «люби меня» или еще хуже «поцелуй». Да, вот это было бы, наверное, круто. Но он не такой как Женька, что волочится за всеми.

– Вера, еще раз слово и неуд, – как в рупор сказал учитель.

Она тут же перестала с ним шептаться, а ведь так хочется. На перемене он убежит, а сейчас Димка с ней, куда ему деваться.

– А ты знаешь, что у пчел в любой точке планеты все соты только пятиугольные? – не выдержав паузы, спросила она у соседа.

– Знаю.

– Вот почему так, откуда они знают? И почему пятиугольные, не круглые как у ос, и не квадратные или прямоугольные.

– Не знаю.

– А ты знаешь, что летучие мыши могут летать в темноте?

– Знаю.

– А вот…

– Вера, ты опять шепчешься.

Татьяна Тимофеевна, их учитель по биологии, одна из лучших, никогда не ругается. На уроках показывает фильмы про море, которое Вера еще ни разу в жизни не видела.

«Ах, – опять вздохнула она. – Он совсем на меня не обращает внимание. Вот был бы пожар, он меня бы спас, или я бы тонула. Нет, лучше подвернула бы ногу, и он нес на руках. Интересно, смог бы поднять? Конечно же, смог бы, я видела, как он таскал мешок с картошкой. А интересно, сколько я вешу?» Она сидела и не слушала учителя.

– Можно? – Вера подняла руку.

– Да? – спросила Татьяна Тимофеевна.

– Можно я выйду, э…

– Хорошо, через пять минут обратно.

– Я мигом.

Вера соскочила, как бы между прочим толкнула Димку и выскочила из класса.

– И зачем я вышла? – спросила сама себя и пошла в сторону туалета.

В коридоре тишина, урок не так давно начался, до звонка еще далеко. Где-то учитель кого-то отчитывал, его голос гудел. «Ах», – вздохнула Вера и открыла дверь в туалет. Она не хотела, но коли тут, открыла кабинку и зашла. Машинально стянула с себя трусики, а после взяла и переступила через них.

В последнее время Вера стала ощущать свое тело. Нет, она и раньше его чувствовала, но сейчас все по-иному. Ложилась в постель, обнимала коленки и мысленно погружалась в себя. В груди и во всем теле что-то тлело, скоро подует ветерок и вспыхнет пламя. Она это знала, была уверена в этом, а пока, просто поглаживая пальчиками, наслаждалась своим одиночеством.

Из коридора донесся голос Ольги Павловны, завуч, как ее все боялись. Хотя чего тут такого, худая как сморчок, но глаза колючие. Говорят, она могла если что и подзатыльник дать. Вера сжалась. Если кто-то прогуливал урок, завуч мог вызвать родителей. Но она ведь не прогуливает, а по делу, ну, по нужде как бы так. И все же стало не по себе.

Голос приближался, Вера присела, и тоненькая струйка зажурчала. Она бежала так громко, складывалось впечатление, что даже в коридоре слышно. Вдруг в туалет открылась дверь. «Ну все, попалась», – обреченно подумала Вера и быстро вскочила. Цоканье каблуков приближались. Девочка поправила формы, дернула фартук и только тут заметила, что у нее в руках зажаты трусики. «Блин». Не зная, что делать, она завертелась на месте, расправила в руках резинку, но вместо того, чтобы быстро их надеть, Вера бросила их в мусорку и нажала на сток воды. Сердце защемило. Набравшись смелости, она открыла кабинку. Прямо перед ней стоял завуч.

– Все?

– Ага, – робко ответила Вера.

– На урок.

– Ага, – и пулей вылетела в коридор.

«Фух, кажется, пронесло», – мысленно сказала она и направилась к классу. Вдруг Вера остановилась, замерла, покосилась в сторону туалета, а рука потянулась вниз.

– Я же… – пальцы сквозь ткань юбки почесали голый зад, – без трусов. Вот блин.

В груди заныло, защипало, зуд от паха быстро поднялся вверх. Стало жарко и появилось ощущение, что на тебя смотрит вся школа. Страх и стыд сковали тело, надо было идти, но ноги не хотели двигаться. С трудом она сделала несколько шагов. Казалось, что юбка задралась. Вера проверила, все нормально, но ощущение того, что ты голая, никуда не пропало.

– Можно?

– Садись на место.

Девчонки на нее косились. «Точно засекли, что я без них. Блин, блин», – ругала себя Вера, идя между рядами как можно осторожней.