Страница 156 из 166
— Индуизм, буддизм, нирвана… — с усмешкой проговорил Виктор Иванович. — Я не верю в это.
— Этим учениям много тысяч лет, Виктор Иванович. А во что верите вы?
— Я верю в торжество разума. Что если бороться со злом, его можно победить. И восторжествует свет разума. Ну, или просто добро. И я верю в то, что не надо оставаться равнодушным и пассивным. Надо бороться, отстаивать свою правду. Всю свою жизнь я стоял на страже чести, верности долгу и преданности Родине.
— Ваше понимание добра и зла субъективно и пристрастно, — вздохнул Юрий. — И основано на вашем опыте и понимании законов жизни. Согласитесь — не слишком богатых в масштабах возраста восточных учений или существования Вселенной. Она миллиарды лет создаёт миры и населяет их живыми существами, совершенствуя их с помощью Эволюции. Почему вы думаете, что умеете это делать лучше Эволюции? На мой взгляд, человеческие действия подобны писку комара, пытающегося перекричать грохот вулкана.
— Тогда о чём переживать? — усмехнулся Виктор Иванович. — Надо попытаться пискнуть. Что мы теряем?
— Себя теряем.
— Так ты, выходит, фаталист? — пренебрежительно выговорил это слово Виктор Иванович. Он всегда считал, что нет ничего глупее, чем верить в судьбу. И предпочитал строить её, ломать, перекраивать её согласно собственной схеме.
— Можно сказать и так, такое мировоззрение сродни сфинксу.
— Как? — удивился Виктор Иванович. — Сфинксу? Почему?
— Помните этот монумент в Египте.
— Да. Он установлен каким-то там по счёту фараоном, — пожал тот плечами. — И что?
— Никто точно не знает, когда сфинкс появился на Земле и кем установлен. Но не об этом речь. Вы помните, куда направлен взгляд сфинкса?
— В небо, — с недоумением ответил Виктор Иванович, удивляясь тому, о какой ерунде он говорит.
— Ему приписывают хранение древних тайн. Кто-то считает, что сфинкс смотрит на звезду Сириус, кто-то — на Орион или созвездие Псов. Хотя это неважно — за многие тысячелетия, из-за прецессии нашей планеты и её передвижения по галактике, перед взором сфинкса переместилось уже не одно созвездие. Важна поза сфинкса и его отношение к происходящему вокруг?
— А что — поза? И какое отношение может проявлять к происходящему каменная глыба? — отмахнулся Виктор Иванович. — Да и какое нам дело до него, а ему до нас? Я тебе — про одно, а ты…
Виктор Иванович только сейчас заметил, что его пленник уже давно удобно сидит на кожаном диванчике в углу, а сам он, покуривая и размахивая руками, прохаживается по комнате. Ему казалось, что он, как это было уже тысячи раз, снова спорит сам с собой.
— Вот именно! Ему ни до чего нет дела! И смотрит он поверх всего — за горизонт, в небеса! — сказал Юрий. — В этом-то и есть мудрость! Бока сфинкса обдирают пески пустыни, вода рисуют на них борозды, горячий и холодный воздух, сменяясь, точит коррозией, а он глядит на те звёзды, что сами являются его взору. Сама бесстрастность явлена нам в образе сфинкса! Что изменится в его взгляде после того, как будет выкошена часть человечества, которую вы считаете недостойными существовать?
— Да ничего — пожал плечами Виктор Иванович. — Точно также будет пялиться в небеса. Да и какое нам до него дело?
— Вот это и есть реакция Природы на происходящее здесь. Вселенские законы будут действовать, как и ранее и, всё равно, Эволюция достигнет своей цели — торжества и совершенства человеческой цивилизации, познавшей добро и зло. Пусть это случится не так скоро, как бы нам хотелось. А каменный сфинкс, как и Природа, создавшая нас, будет всё также бесстрастно наблюдать за небесами. Не за нами. Потому что мы — фаталисты мы или нет — окажемся там, где должны.
— И как же Природа добивается этого, оставаясь бесстрастной? — насмешливо спросил Виктор Иванович.
— Законами кармы, действующими в майе безотказно. Поэтому в новом поколении человечество снова произведёт на свет и зёрна, и плевелы. Как это было и после Потопа. И такими методами, какие выбрали вы, Виктор Иванович, вращение колеса сансары не остановить. Как и прецессию созвездий перед взором сфинкса.
— Чем докажешь? — остановился Виктор Иванович, нечаянно стряхнув пепел сигареты на ковёр. — Про законы майи, карму и прочее? Бог с ним, сфинксом.
— Ну, возьмём примеры попроще. Вы думаете — от зёрен произойдут зёрна? Но, как известно — у гениев, как правило, рождаются дети-бездари. А в дремучей архангельской глуши, среди безграмотных рыбаков, появляются Ломоносовы. В школьных классах одинаково стабилен малый процент отличников, часть хорошистов и некий стабильный процент двоечников. Как говорит народная мудрость — дураков не сеют, не жнут, они сами родятся.
— Причём тут какие-то ученики и Ломоносов?
— Притом, что так работают законы майи. Вы думаете, у Природы не хватило бы мудрости самой отделить зёрна от плевел? Выходит ей и "плевелы"-двоечники зачем-то нужны? Может, чтобы зёрна были полновесней? Так стоит ли вмешиваться в естественный ход событий, Виктор Иванович?
— Я понял твою позицию, сфинкс! — сердито хмыкнул Виктор Иванович. — Устроился в жизни наблюдателем. То болезнь симулируешь, то в монастыре засел и о нашем грешном мире знать не хочешь. Восточные религии изучаешь, сфинксу подражаешь. А тут людей убивают, войны развязывают, — с упрёком проговорил Виктор Иванович. — Не хочешь навести в мире порядок? Или хотя бы в России?
— Наводили и уже не раз! — усмехнулся Юрий. — Моря крови пролили. Где плоды этих усилий? Развеяны по ветру, как плевелы. Где величайшие преобразователи устоев общества? Исчезли там, за горизонтом, куда смотрит сфинкс. Всё нивелировалось, разгладилось, и снова пошло по естественному Пути Эволюции. А древний сфинкс сидит на прежнем месте и смотрит в небеса, призывая нас к спокойствию.
— Упадническая философия, — скривился Виктор Иванович, загасив сигарету в пепельнице. — А что будет, если какой-нибудь террорист заложит хороший заряд под твоего Сфинкса? Это несложно, — прищурился он. — И твоя древняя загадка рассыплется в прах. Мир изменится?
— Нет. Исчезнет лишь Сфинкс, а устройство майи и законы Природы останутся неизменны. Это лишь докажет, что современные люди ещё больше варвары, чем их предки. Хотя и они, говорят, с головой засыпали Сфинкса песком на сотни лет. Не будет символа, а принцип незыблемой природы и её законов останется. К тому же, говорят — на Марсе тоже есть сфинкс, копия египетского. До него террористы не скоро доберутся. Мир будет смотреть на него и учиться. Даже любая скала на берегу водоёма или дерево в лесу научат нас тому же.
— Чему?
— Пусть всё идёт, как идёт, и пусть будет, что будет.
— Дерево? Но ты же не дерево! — воскликнул замороченный Виктор Иванович, не привыкший участвовать в подобных бессмысленных полемиках. — Я предлагаю тебе делом заняться, Юрий! А не болтать чепуху. Сделать так, чтобы люди жили лучше. Пусть недолго, — сделал он уступку. — Пока твоя карма, или бес его знает что, не пришлёт к нам сюда новых двоечников и плевелы.
— Нельзя вмешиваться в глобальные процессы, Виктор Иванович. В этом случае срабатывает эффект больших цифр и природа обязательно даёт отпор. Что повлечёт за собой жертвы.
— Какой отпор? Почему? Мы ничего плохого не делаем. Просто отсеем тех, кто не соответствует нормальным этическим нормам. Пусть живут в особых охраняемых зонах, что ли — в резервации. А здесь будет общество порядочных людей. Давай, хотя бы, посмотрим, что из этого получится?
— Опять про то же, — вздохнул Юрий. — А средства каковы, Виктор Иванович? Это ведь тоже экспроприация? Отобрать всё и отдать бедным? Взять власть в свои руки? А они у вас лучше ли, вот вопрос. При таких-то методах — все в крови. Из благих целей опять получится невесть что. Взявший меч, что? — вгляделся он в недовольное лицо Виктора Иванович. — От меча и погибнет, вот что. Это не только Александр Невский так сказал, это закон кармы так гласит. И человек с мечом в руках уже не может называть себя гуманистом. Или вы считаете, что резервации охранять будут люди-зёрна? А за пределами резервации будут рождаться одни гении? Так что, Виктор Иванович, пусть уж всё идёт своим путём — Путём Эволюции.