Страница 12 из 16
Талыбов полагал, что свобода отражена в идеях модерна, и считал их основной движущей силой прогресса современной эпохи. На его взгляд, свобода означала неограниченное распоряжение самим собой. В другом толковании он объединял свободу с равенством, считал ее одним из естественных прав человека и выделял в ней шесть составляющих: самоопределение, убеждения, слово, печать, собрания и выбор (Талыбов, 1906а: 89–184). Другой проблемой, к которой обращался Талыбов, была проблема закона. В отличие от своих предшественников, он считал закон коллективной волей нации и делил его на два вида – материальный и духовный (Талыбов, 1906б, т. 2:126). Он рассматривает законотворчество в качестве одного из полномочий народа и считает, что оно служит всеобщему счастью, однако не отрицает необходимости религии и законов Пророка, хотя и полагает, что они далеки от забот страны и материальных аспектов жизни (Талыбов, 1906в: 179 и 184). Талыбов также рассуждает об основном законе. По его мнению, права государя и граждан страны определяются именно этим законом, который должен быть выработан парламентом, а парламент представляет собой орган, в котором происходит принятие и исполнение законов (Талыбов, 1906в:191–192). Еще одной проблемой, волновавшей Талыбова, был национализм: «Родина – это предмет моей любви, родина – это предмет моего поклонения. [Если] подлинный предмет поклонения (Аллах – прим. пер.) не нуждается в восхвалении своих рабов, то родина нуждается в почитании со стороны своих сынов» (Талыбов, 1906а:14, 181). Испытывая патриотические чувства по отношению к Ирану, он также уделяет внимание вопросу колониализма и старается высветить эту проблему, а также разграбление Ирана другими государствами, в частности Россией и Англией (Талыбов, 1357:41–42).
В процессе проникновения и распространения в Иране идей классических модернистов иранское общество постепенно трансформировалось, что привело к формированию конституционного движения. Это движение рассматривало деспотию эпохи Каджаров в качестве своего врага и главного фактора отсталости Ирана и делало акцент на законности и ограничении монархии, а также таких понятиях, как свобода, равенство, разделение властей, парламент и т. д. Поскольку в понятиях этого движения присутствовала некая неопределенность, спустя некоторое время оно разделилось на шариатский конституционализм (машруте-йе машруэ) и конституционализм в чистом виде. Дискурс шариатского конституционализма демонстрировал соответствие основ конституционализма исламу. Закон и законотворчество, авторитет мнения большинства, свобода и равенство были важнейшими вопросами, в которых сторонники шариатского конституционализма усматривали противоречие с шариатом (Хосейнизаде, 1389:80). Однако конституционалисты в своих памфлетах стремились дать религиозное обоснование конституционному движению и связанным с ним концепциям. Сторонники конституции отмечали слабые стороны и недостатки деспотического режима и отсталость общества, считая, что единственным решением имеющихся проблем является конституционализм (Заргаринежад, 1377:323, 527). Конституционалисты представляли конституционное правление как исламский современный и эффективный строй, способный решить проблемы иранского общества и вывести его из кризиса. Однако, несмотря на стремление определить теоретически параметры этого строя, они не смогли предложить никаких практических шагов, и именно поэтому внутри движения возник конфликт между традицией и модерном, религиозным и секулярным крылом, который повлек за собой внутренние противоречия (Хосейнабадиян, 1383).
Среди деятелей, которые продуцировали политические идеи в защиту конституции, наиболее примечательным был Мирза Наини со своим трактатом Танбих ал-умма ва танзих ал-милла («Пробуждение уммы и очищение религии»). Наини склонялся к парламентской демократии и конституционному строю, предложив религиозное истолкование конституционализма. Он старался доказать, что основания конституционализма заложены в недрах шариата. Он прежде всего обращался к деспотии и выделял два вида правления: деспотическое и конституционное. В деспотическом строе правители считают власть своим правом, а подвластную им страну – своей безраздельной собственностью. Наини осуждал деспотию, считал режим единоличного правления одного лица рабовладельческим, деспотичным, тираничным, гегемонистским и диктаторским. Обладателя такой монархической власти он считал «абсолютным правителем, полновластным правителем, рабовладельцем и суровым тираном» (Наини, 1361:40–53). Причинами существования такого режима Наини считал: 1) невежество народа;
2) отсутствие ответственности правящей элиты за нарушения, ее безотчетность и неподконтрольность народу (Наини, 1361:4–17). Он выделяет два типа монархии: 1) политическую деспотию, которая опирается на насилие и господство и источником которой является распоряжение телами (тамаллок-е абдан); 2) деспотию второго типа, которая опирается на обман и мошенничество и источником которой становится распоряжение сердцами (Хосейнабадиян, 1374:81). Однако конституция представляет собой «управление выполнением обязанностей, касающихся порядка и защиты отечества, а не власти его государя, и вверенное видовое право (аманат-е ноу‘иййе) на распоряжение силами страны, ибо видом (ноу‘) в этом распоряжении являются силы, а не собственные прихоти султана. Поэтому власть султана ограничена мерой управления упомянутыми делами, а распоряжение ими, будь оно по праву или на основе узурпации, обусловлено ненарушением этих границ». Он говорит, что обладатель власти должен быть ограничен для того, чтобы предотвратить в нем склонность к деспотии. Лучшим средством предупреждения превращения конституционного ограниченного и справедливого правления в деспотию является непорочность, на авторитет которой в вопросе покровителя (вали) опираются принципы нашего мазхаба имамитского толка (Хаэри, 1364:127). Однако поскольку в настоящее время у нас нет доступа к этой непорочной силе, следует основать конституционное парламентское правление, согласующееся с религией и ограничивающее абсолютную власть (Аджудани, 1384:57). Наини аргументирует свою позицию тем, что «в действительности правление подобно попечительством над вакуфным имуществом, потому что попечитель уполномочен исполнять свои попечительские обязанности в соответствии с законом и постановлениями». Такой человек, несомненно, не имеет права на какое-либо самовольное владение или распоряжение этим имуществом (Наини, 1361: 40–53). Описывая особенности нового способа правления, Наини берет за исходную точку своего рассуждения ислам и старается привести новые политические институты в соответствие с различными аспектами ислама, в частности шиитского направления, дабы показать, что шиизм предлагает самую совершенную форму правления. Наини приводит следующую аргументацию: «Наивысшее средство сохранения законного и порядочного режима, предотвращения его смены, сохранения этого залога и недопущения деспотии и самоуправства со стороны правителей, которое только можно найти, – это и есть непорочность, на авторитет которой в вопросе покровителя (вали) опираются принципы нашего мазхаба, однако в отсутствие того благословенного покровителя» (Аджудани, 1386:396) «единственным средством управления страной, которое можно сделать замещением такого идеального правления Имама, является конституционный строй, при установлении которого узурпируется степень имамат, но можно принять его в качестве метафорического выражения (маджаз) истины» (Наини, 1361:48). По мнению Наини, следует предпринять два шага, чтобы конституционный режим мог выполнять свою функцию: во-первых, нужно написать основной закон; во-вторых, следует учредить национальное совещательное собрание (маджлес-е шура-йе мелли) (Хаэри, 1364:266). Наини делит административный аппарат государства на две ветви: 1) законодательная власть, или парламент; 2) исполнительная власть.
В заключение следует сказать, что теория конституционализма была неспособна привести в порядок иранское общество, и в этих условиях одни улемы отказались от нее, а другие погибли; именно этот фактор, с одной стороны, привел к тому, что конституционализм и его религиозный аспект пошли на спад, а с другой стороны, отчаявшаяся в нем интеллигенция стала выдвигать новые идеи и заложила интеллектуальные основы для появления на политической арене Ирана новых теорий. Интеллектуалы делали акцент на принятии модерна и западной секулярной цивилизации, отрицая всякое вмешательство духовенства в политику. Их основными концепциями были секуляризм, национализм, приверженность шаху и монархизм, западничество, романтизация древности, культивирование шедевров литературы, языка и территориальной целостности. Они получили известность как представители идеи иранского или арийского национализма, будучи по сути преемниками классических модернистов Ирана. Их цель состояла в формировании новых смысловых основ для обретения иранцами идентичности современного типа. Особенностью нового дискурса была критика религии и существовавшего тогда исторического самосознания, модернизм, величие и прогресс Ирана, возрождение утраченного древнего великолепия. В этом дискурсе арабы преподносились в качестве «другого» для Ирана, а Запад рассматривался как идеальный образец человеческой цивилизации и alter ego самих себя (Коттам, 1371:26–29). Новое направление проявило себя в сочинениях и деятельности таких интеллектуалов, авторов и политиков, как Касрави, Форуги, Таги-заде, Пур-Давуд, Хедаят и др., в период правления Резы-шаха Пехлеви. После перерыва в 1941–1953 гг. оно нашло продолжение в работах Амини, Сафы, Ховейды, Хосейна Ала, Хадже Нури, Адамията и других авторов, труды которых написаны в период правления Мохаммада-Резы-шаха Пехлеви. Мохаммад Али Форуги отмечал величие древнего Ирана, в котором он видел идеальный образец для современности. В этой области он, по мнению Хагдара, во-первых, увязал романтизацию древнего прошлого с феноменом иранского национализма и использовал эти два явления в качестве главных столпов мощи современного национального государства Резы-шаха. Во-вторых, свои архаические идеи Форуги соотнес с новыми условиями в мире, развитием культурного обмена между нациями и туризма, рассматривая сохранение памятников древности и укрепление национального духа в качестве основы для поддержания гордости иранцев в настоящее время (Хагдар, 1384:93, 95). С целью формирования современных политических идей и обращения к человеку в современном мире Форуги написал «Трактат о фундаментальных правах, то есть конституционной сущности государства» (Ресале-йе хогуг-е асаси йа‘ни адаб-е машрутийат-е доулат). Он считал источником существования государства концепцию общественного договора. Форуги рассматривал право и основной закон как следствие трансформаций человеческой мысли, происходивших в среде людей, которые отходили от традиционных обязанностей и метафизических представлений, обращаясь к естественным правам. В соответствии с этой теорией люди создали государство для обеспечения порядка в обществе, и это государство разработало основной закон для обеспечения прав народа (Форуги, 1382:28). Форуги классифицирует государства с точки зрения соблюдения или несоблюдения законов их форм и типов.