Страница 11 из 17
Выходя из Архангельского собора, я искал глазами то место, на котором некогда стоял дворец великокняжеский; но время изгладило и последние следы его существования. Его места теперь невозможно отыскать ни между вновь возникшими зданиями, ни на большой площади, простирающейся от Архангельского собора до самого края Часовой горы (около 60 или 70 сажен в одну и 150 в другую сторону). На этой площади прежде было строение, но все оно сгорело в 1704 году; в это время, говорят, погибли и остатки дворца, сгоревшего еще в 1531 году. Нет также остатков и Воскресенского монастыря, находившегося, по свидетельству летописца, внутри кремля у Никольских ворот. Он существовал еще в 1647 году; в это время какой-то гость Семен Задорин построил в нем каменную церковь. Теперь нет никаких Никольских ворот, по которым бы можно было угадать его положение. Остались только ворота Дмитриевские и Ивановские, и из тех даже, которые теперь заложены, ни одни не назывались Никольскими[57]. Впрочем, мне кажется, что нынешняя церковь Симеона Столпника есть остаток этого монастыря; она точно находится близ ворот (Ивановских), которые сперва могли называться Никольскими по церкви св. Николая, построенной близ них еще в XIV столетии. Этот гость Семен Задорин, может быть, выстроил церковь в честь своего ангела.
С большею достоверностью можно сказать, что в состав той площади, о которой я говорил сейчас, вошла та площадь, на которой, во время княжества нижегородского, собирался народ, на которой пала самостоятельность Нижнего и на которой, наконец, сделал воззвание Козьма Минин. В летописи говорится, что посланные от Василия Дмитриевича московского впущены в кремль Борисом Константиновичем, по совету вероломного боярина Румянца, миновали двор великокняжеский, прибыли на площадь и ударили в колокола. Местное положение нынешней площади Архангельского собора, близ которого был дворец, и Дмитриевских ворот, через которые должны были проехать послы, – все это подтверждает и слова летописи, и мое предположение.
Напротив Архангельского собора выстроены казармы 4-го учебного карабинерного полка – здание огромное и красивое как снаружи, так и внутри; по своей величине оно занимает первое место между зданиями Нижнего Новгорода.
Этому полку принадлежит также прекрасно выстроенная церковь во имя Успения Богородицы. Она окружена колоннадою ионического ордера и украшена четырьмя фронтонами и красивым куполом. Внутренняя отделка ее, особенно живопись, очень хороша, освещение превосходно. Чтобы судить о величине этого храма, довольно сказать, что три алтаря устроены рядом в нем – средний из них очень обширен. Церковь эта была построена в 1828 году г-жою Мертваго, и до тех пор, пока не был отстроен Спасо-Преображенский собор, она была летнею кафедральною церковью. В 1834 году она, по высочайшей воле государя императора, лично обозревавшего ее, была отдана только что сформированному в то время 4-му учебному карабинерному полку.
На площади, о которой я уже говорил, воздвигнут монумент князю Пожарскому и Минину. Во всем Нижнем, столь счастливом своим местоположением, нет ни одного места лучше того, на котором он воздвигнут. Оно возвышается над всем городом, раскинувшимся по горе, и, окруженное липовою аллеею, кажется с Волги как бы увенчанным лаврами. Монумент состоит из высокой гранитной полированной пирамиды, поставленной на пьедестале также гранитном, но только неполированном. По сторонам пирамиды сделаны из бронзы барельефные изображения Пожарского и Минина, увенчанных славою, и надписи с одной стороны: «Князю Пожарскому благодарное потомство 1826 года», а с другой: «Гражданину Минину благодарное потомство 1826 года». Вверху пирамида несколько попорчена во время перевозки. Монумент сделан по проекту архитектора Мельникова, имя которого вырезано на пьедестале. Известно, что этот памятник воздвигнут в Нижнем взамен того знаменитого монумента, который был приготовлен для Нижнего, но поставлен на Красной площади в Москве. Это обстоятельство ввело в заблуждение иностранных писателей, которые до сих пор уверяют, что в Нижнем есть «le beau monument en bronze eleve par i’empereur Alexandre, il represente Minine et Pojarski jurant de sauver la patrie»[58]. И это говорит один из самых дельных французских ученых.
Мы стали на краю Часовой горы, и что за виды открылись пред нами? Я не знаю, есть ли в России что-нибудь подобное этому. Гора из-под ног ваших спускается вниз; она как будто хочет опуститься в Волгу; но белая стена крепости останавливает ее и, заградивши ей путь, смело взлетает уступами на ее вершину. Под вами спускается дорога в нижний город, а под нею, на обширном лугу, обсаженном деревьями, стоит одинокая церковь Симеона Столпника, осеняемая стеною крепости и башнями. Взор ваш переступает за крепость, и вот за зубцами ее расстилается Волга; она покрыта множеством барок; легкие лодки перерезывают ее в различных направлениях. Посмотрите на эту черту, так заметную в воде: это граница двух рек, слившихся вместе под Нижним Новгородом, но все еще спорящих о первенстве. Влево от нас виден почти весь нижний город, с его огромными домами, с его церквами и новою набережной; далее – переброшенный через Оку мост, окруженный целым лесом мачт; а там, за Окой, земля покрыта будто красным бархатом: это крыши гостиного двора на ярмарке; вот за ним собор с блестящими куполами, церковь армянская, киоски китайские и меджет поклонников ислама. За ярмаркою вы видите село Гордеевку с его готическою церковью, Кунавино и еще много слобод, деревень, озер, рощиц и пр. Все это, наконец, сливается в неясную даль, и только один твердый глаз может рассмотреть церкви Балахны, над которой всегда видна струя дыма из соловарен. Волга, которая от самой почти Балахны течет до устья Оки без изгибов, все прямо, будто любуется красавцем Нижним, эта Волга теперь перед вами тонет вдали, край ее сливается с горизонтом. Особенно хороша она, когда солнце погружается в нее: тогда горит она пламенем, переливается рубинами, блещет золотом, светлою тканью расстилается от края горизонта до самого подножия Нижнего. За Волгою вам представляются лес и озера, по местам виднеются села и деревни, и почти прямо перед вами расположилось село Бор, которое по его величине, по его церквам, по его красивым домам вы сочли быуездным городом.
До 1835 года в кремле Нижегородском было много частных домов. Они выстроены были вдоль стены и лепились по скату горы. После они все были сломаны, и на месте их теперь разводят бульвары. Этим внутренний вид кремля много выиграл: теперь уже нет в нем ни бань, приклеенных к городской стене, ни закопченных от дыма башен, ни дрянных лачуг, едва державшихся на сваях в полугоре. Вслед за этим улучшением последовали новые постройки; к корпусу казарм карабинерного полка сделаны большие пристройки; сгоревший в 1828 году дом присутственных мест возобновлен, близ собора Преображенского выстроен дворец, горы выровнены и уложены дерном.
Дмитриевскими воротами мы вышли из кремля в верхний город на Благовещенскую площадь, которая прекрасно обстроена большими зданиями и служит соединением пяти улиц[59]. С одной стороны ее тянется белая стена кремля, и подле нее бульвар; а с другой полукругом расположены огромный дом Деулина и Переплётчикова, в котором помещены гостиницы и магазины; далее губернская гимназия и почтовая контора. Налево от площади до самой Егорьевской башни идет большой проспект, с одной стороны которого продолжается стена кремлевская и бульвар, а с другой выстроено здание семинарии. Прямо против Дмитриевских ворот выходит на площадь Варварская улица, оканчивающаяся красиво выстроенным в виде замка острогом. Самая площадь несколько загромождена двумя церквами (Благовещения и св. Алексия, митрополита), которые много отнимают у нее вида. Старожилы сказывают, что тут была еще третья церковь, но она, за теснотой места, была перенесена на другое место. До 1835 года на этой площади находился так называемый верхний базар: вдоль стены построены были из досок лавки, а за ними были овраги, в которые стекала весенняя вода и всякие нечистоты. Теперь вместо этого видны одни бульвары. Старики помнят на месте нынешнего бульвара против семинарии две стрелецкие улицы, населенные стрельцами, сосланными сюда после бунта. На Благовещенской площади в старину находился где-то каменный мост; теперь нет даже никакого оврага, через который бы он был устроен[60].
57
До последней перестройки, кроме Дмитриевских и Ивановских ворот, были еще три, так называвшиеся пролазы. Два из них никак не назывались, потому что находились один подле Дмитриевских, а другой подле Ивановских ворот; третий назывался живоносинским, по церкви живоносного источника, находящейся на берегу Волги. В старину было еще два пролаза: духовский, под церковью Св. Духа, и егорьевский, возле башни этого же имени.
58
Abrege de Geographie par Adrien Balbi. Paris. 1838. Р. 551.
59
Большой проспект, называемый также Староверхним базаром, Печерская улица, Варварская, Алексеевская и Большая Покровка.
60
В грамоте патриарха Филарета к Рафаилу, архимандриту Печерского монастыря, о наказании дьячка Семейки Григорьева за найденные у него гадательные книги, называемые «рафли», говорится об этом месте. Там сказано, что этот дьячок при допросе показал, что он поднял рафли «шед по печерской дороге в Дмитровской в каменной башне, перешед каменный мост, в каменном щиту, в завороте» (Акты арх. ком. Ч. III. № 176).