Страница 9 из 10
– Что?! – воскликнул он. – Что это такое?
Оливер был живой копией женщины, изображенной на портрете! Те же черты лица, глаза, лоб – и даже выражение лица, печально-скорбное – было словно скопировано с портрета!
Глава XIII
Понятливый читатель знакомится с новыми лицами; в связи с этим повествуется о разных занимательных предметах, имеющих отношение к этой истории
…Вдоволь насмеявшись над незадачливым приятелем, Плут и Чарли Бейтс вернулись домой. Они предполагали, что арест Оливера несколько огорчит старого еврея – но жестоко ошиблись. Увидев, что друзья вернулись вдвоем, еврей пришел в неописуемую ярость. Схватив Плута за шиворот, он принялся трясти его, что было сил и оскорблять всеми мыслимыми ругательствами!
– Говори, куда делся Оливер, куда? – орал еврей.
– Ищейки его сцапали – и делу конец! – крикнул в ответ Плут. Рванувшись, он освободился из рук еврея и, схватив со стола вилку, принял оборонительную позу. Взревев как бык, еврей подхватил большой кувшин и занес его над головой… В этот миг Чарли Бейтс, не выдержав, повалился на колени и заорал благим матом. Это обстоятельство заставило еврея передумать и удар, предназначавшийся Плуту, сменил адресата. Кувшин полетел в сторону Чарли, но, как бы не был тот занят воем, угрозу он рассмотрел и увернулся.
– Что за черт! – раздался грозный бас. – Какой дурень швырнул кувшин? Хорошо, что в меня попало лишь пивом… Ну, конечно, кто же, как не этот чертов богач, грабитель, старый еврей! Заходи, Феджин, мы сейчас разберемся!
Эти слова произнес крепкий детина лет тридцати пяти в черном вельветовом сюртуке. Шею его закутывал пестрый шарф, длинным концом которого он утирал лицо. Покончив с этим, он пропустил в комнату белого лохматого пса, а потом зашел сам, озирая немую сцену мрачным взглядом. Пятна вокруг одного из глаз свидетельствовали о крепком ударе, полученном совсем недавно.
– Чем это вы тут занимаетесь, жадный ненасытный старик? Мучаете мальчиков? Удивительно, как они вас до сих пор не прикончили!
– Тише, мистер Сайкс, не говорите так громко! – взмолился еврей.
– Ну так объясните мне, что здесь происходит. Только вначале налейте стаканчик вина – но не вздумайте всыпать в бокал яду!
Старик бросил на гостя злобный взгляд и пошаркал к буфету.
Дело не ограничилось одним стаканчиком, но после третьего Сайкс наконец расслабился и велел рассказать все, как есть. Плут так и сделал, благоразумно упустив некоторые детали.
– Я боюсь, как бы Оливер не брякнул чего-нибудь лишнего, – хмуро сказал еврей, обращаясь к Сайксу.
– Все может быть, – злобно усмехнулся Сайкс, наливая новый бокал. – Вас предадут, Феджин, рано или поздно – предадут!
– И, знаете ли, – как ни в чем не бывало закончил еврей, – если наша игра будет проиграна, то это может случится и с кем-то другим, а для этого кого-то все закончится гораздо хуже, чем для нас…
Детина вздрогнул и пристально уставился на еврея. Но тот рассеянно смотрел в дальний угол, прихлебывая из своего стаканчика.
Повисла тягостная тишина.
– Кто-нибудь должен пойти в участок и узнать, что с Оливером, – сказал, наконец, Сайкс.
Фраза требовала ответа, но оказалась чисто риторической: в комнате не было человека, который бы по своей воле захотел исполнить такое поручение.
Они молчали и переглядывались – и это могло продолжаться очень долго, если бы в комнате не появились две молодые леди, которых однажды видел Оливер Твист.
– Вот кто нам поможет! – немедленно известил старый еврей. – Бет пойдет, вы пойдете, моя милая?
– Куда?
– Всего-навсего в полицейский участок, моя милая, всего-навсего…
Молодая леди не ответила категорически отрицательно, а просто выразила горячее желание «быть проклятой, если она туда пойдет». Эта вежливая и деликатная уклончивость свидетельствовала о прирожденной учтивости, которая мешала огорчить старого еврея прямым и резким отказом.
– Тогда пойдет Нэнси. Вы пойдете, милая моя, ведь так?
– Ни в коем случае, – сообщила та.
– Да ведь ты больше всего подходишь для этого. Ты недавно приехала сюда, тебя мало кто знает.
– И я хочу, чтобы так было и впредь, – сказала Нэнси.
– Ты пойдешь! – настаивал еврей.
– Черта с два, – отвечала Нэнси.
Они перепирались несколько минут, но, наконец, посулы и угрозы сделали свое дело. На Нэнси нацепили чистый белый передник, запрятали кудри под соломенную шляпку, а в руки сунули корзинку – и отправили на задание.
Войдя на двор участка с заднего входа, Нэнси постучала в дверь одной из камер:
– Нет ли здесь маленького мальчика? – спросила она, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.
– Нет, – ответил чей-то голос.
Этот вопрос – так же, как и ответ, повторились и у дверей следующей камеры, и у следующей… Так как никто ничего не знал, Нэнси обратилась непосредственно к тюремщику и, всхлипывая, потребовала у него рассказать, что случилось с его дорогим братцем…
– Его здесь нет, – сказал старик. – Его оправдали, а поскольку ваш братец плохо себя чувствовал, его увез один добрый джентльмен.
– Какой джентльмен? Боже милостивый! Какой джентльмен! Куда? – всплеснула руками Нэнси.
Старик-тюремщик лишь пожал плечами, но дальнейшие скорбные стоны и всхлипывания за ставили его вспомнить, что джентльмен, кажется, называл Пентонвил.
В смятении и растерянности, пошатываясь и плача, Нэнси ушла со двора участка. Выйдя же на улицу, она сменив нерешительную поступь на быстрый бег и окольными путями помчалась к дому еврея.
Выслушав рассказ Нэнси, мистер Сайкс надел шляпу, кликнул пса и быстро ушел.
– Милые мои… – проговорил еврей, когда дверь за Сайксом захлопнулась. – Мы должны обязательно знать, где наш дорогой Оливер… Вот вам деньги – не скупитесь на расходы… А я закрываю эту лавочку. Ни задерживайтесь здесь ни на минуту. Если что узнаете – вы в курсе, где меня отыскать.
С этими словами он вытолкал всех из комнаты и кинулся к тайнику. Вытащив шкатулку, еврей стал торопливо распихивать драгоценности по карманам. Стук в дверь заставил его отвлечься от этого занятия.
– Кто там? – пронзительно вскрикнул он.
– Это я, Плут.
– Что тебе еще?
– Если мы найдем Оливера, куда его тащить – в другую берлогу, да?
– Да! Хватайте его в любом месте и тащите. Главное – найдите его!
Мальчик буркнул, что все понял и бросился догонять друзей.
– Пока что он не выдал, – проговорил еврей, снова принимаясь за наполнение карманов, – но если он решит болтать о нас, мы сможем заткнуть ему глотку. Да, сможем заткнуть глотку!
Глава XIV
заключающая дальнейшие подробности о пребывании Оливера у мистера Браунлоу, а также замечательное пророчество, которое некий мистер Гримуиг изрек касательно Оливера, когда тот отправился исполнять поручение
На следующий день после обморока, Оливер, спустившись в гостиную, не обнаружил на стене портрета.
– Мистер Брайнлоу велел убрать картину на время, так как она чересчур волнует вас, – сказала экономка.
– Но она мне очень нравилась! – попробовал возразить Оливер.
– Очень хорошо, – мягко успокоила его старая леди. – Выздоравливайте поскорее – и картина вернется на свое место.
Она угостила Оливера хорошим завтраком, а пока он ей – развлекала историями о своей дочери, вышедшей замуж за очень хорошего человека и живущей сейчас в деревне, о сыне, который служил клерком в Вест-Индии. После завтрака экономка взялась обучать Оливера игре в крибидж, который мальчик усвоил очень быстро.
Дальнейшие дни походила на этот: Оливер исправно кушал, слушал рассказы экономки и играл с ней в крибидж, потихоньку выздоравливая. Он уже ходил самостоятельно и мистер Браунлоу распорядился купить ему новый костюм. А прежний Оливер попросил отдать старьевщику и вздохнул с облегчением, когда эта просьба была исполнена: он надеялся, что все прошлые беды и опасности уйдут вместе с этими жалкими лохмотьями.