Любви вопреки

Маркус опасливо огляделся. Монтгомери отошел, но не слишком далеко. Очевидно, решил задержаться, в случае если Маркус передумает и все же захочет бренди. И еще Маркусу показалось, будто он различал голос Апплтона, и тот направляется к ним. Риск того, что здесь их разговор подслушают, был слишком велик.

– Пойдемте ко мне, – предложил Маркус, – и я вам все расскажу за бокалом бренди.

– Мы только что от тебя, знаешь ли, – заметил Алекс уже по пути к выходу. – Твой дворецкий Финч настоятельно просил разыскать тебя и сообщить о письме из Лавсбриджа.

«Письмо из Лавсбриджа? Только не это!» У Маркуса от одного этого названия портилось настроение. Будь неладна эта деревня!

Нейт по дружбе подставил Маркусу плечо.

– Скорее всего управляющий решил ввести тебя в курс дел, беспокоиться не о чем.

Маркус кивнул. Конечно, все обстоит именно так, как предположил Нейт. Эммет ставит его в известность о необходимости дополнительных ассигнований на ремонт чего-то там, и он, Маркус, напишет ему в ответ, как делал это всегда, чтобы тот распорядился деньгами по своему усмотрению. Маркус был в своем поместье Лавсбридж один раз в жизни, когда, следуя воле проклявшей род Хартов Изабеллы Дорринг, почившей более двухсот лет назад, санкционировал вселение в некогда принадлежавший Изабелле Дорринг дом. Новая хозяйка дома старой девы, как он теперь назывался, – кажется, ее звали мисс Франклин, – была совсем юной девицей, утратившей шансы выйти замуж из-за какого-то скандала. Собеседование с ней проводил дядя Филипп, отец Нейта, поскольку Маркусу на тот момент едва исполнилось десять лет.

Маркус глубоко вздохнул, и тревога, сжимавшая грудь, отступила. Зря он волновался. Письмо из Лавсбриджа не имело никакого отношения ни к старым девам, ни к вакансии на вселение в недоброй памяти дом. Мисс Франклин проживет еще не один десяток лет.

На что он, Маркус, надеяться не может.

– Финч заметно нервничал, – искоса посматривая на Маркуса, сообщил Нейт, когда все трое вышли на воздух. – Говорил, что тебя уже полдня дома нет.

– Заметно нервничал – мягко сказано, – усмехнулся Алекс. – Он чуть не рвал на себе волосы. И глаза у него были на мокром месте, готов поклясться.

Вот, черт!

– Не понимаю, с чего бы ему так беспокоиться. Он мог бы спросить Кимбала, где я.

– Кимбал тоже волновался, – нахмурившись, произнес Нейт.

– Какая нелепость! – Маркус мог бы понять обеспокоенность Финча, но кому как не Кимбалу, камердинеру Маркуса, знать привычки своего хозяина. И Кимбал понимал, что единственным верным средством от хандры для Маркуса были прогулки. И, надо сказать, последнее время Маркус гулял особенно много и долго. Мисс Ратбоун была третьей по счету девицей, пытавшейся затащить его в брачный капкан за последний месяц, а ведь сезон только начался. – Я сообщил Кимбалу, что хочу пройтись. Мне это помогает прочистить мозги.

– Если лондонское зловоние и гарь и способны что-либо прочистить, то уж никак не мозги, – возразил Алекс. – Кишки – да. Не успеешь до ближайшей канавы добежать, как их наизнанку вывернет.

– Все совсем не так плохо, – произнес Маркус. В его теперешнем состоянии он мог бы пройти по туннелю в навозной куче и не заметить вони.

– Наверное, Финч не предполагал, что ты будешь прогуливаться четыре часа, – сказал Нейт.

«Скажите на милость! Неужели я и впрямь четыре часа прогулял?»

– Если ты так любишь прогуливаться, – хлопнув Маркуса по спине, сказал Алекс, – так почему бы тебе не стряхнуть лондонскую пыль с сапог и не отправиться на север, в Озерный край? – Похоже, Алекс не шутил, а говорил вполне серьезно, что было ему совсем не свойственно. – Финч и Кимбал не единственные, кто заметил, что с тобой не все в порядке.

– Чепуха! Я в отличной форме.

– Кувыркаться в кустах с девицей на выданье не твое амплуа, Маркус, – наставительно заметил Нейт, напомнив Маркусу дядю Филиппа, когда тот отчитывал их с Нейтом за какую-нибудь мальчишескую шалость.

Намерения у Нейта были самые благие, но как же Маркусу надоело его навязчивое покровительство! Нейт был старше Маркуса на три недели и потому считал своим долгом опекать кузена, тем более что они росли вместе, как родные братья.

– Так ты действительно успел ее наполовину раздеть, как рассказывает леди Данли? – поинтересовался Алекс.

– Чертовы сплетни, – пробормотал Маркус. – Осталось потерпеть совсем немного. Пара минут, и я поведаю вам все истории моей скорби.

Он поднял голову и увидел, что в окне третьего этажа шевельнулась портьера, и, не успели они взойти по ступеням к парадной двери, как Финч распахнул перед ними дверь. Кимбал выглядывал из-за плеча дворецкого.

– Вас так долго не было, ваша светлость, – сказал Кимбал, помогая Маркусу снять жилет. Маркус заметил, что у его слуги дрожат руки. – Мы волновались за вас. Вы вышли из дома не в лучшем расположении духа.

Чего эти двое боялись? Что он бросится в Темзу?

Судя по выражениям их лиц, именно этого.

Дела шли хуже день ото дня.

– Как видите, я цел и невредим. – Маркус заставил себя рассмеяться. – Я взрослый мужчина и заблудиться не опасаюсь. – Финч посмотрел на Кимбала. Да что с ними такое?!

Кимбал прочистил горло:

– Дело в том, что с вашим отцом стали приключаться странные истории, когда ему исполнилось столько лет, сколько сейчас вам. Он тоже вдруг приобрел привычку надолго уходить куда-то, и однажды… Впрочем, вы сами знаете.

Пора отправить этих двоих на заслуженный отдых. Раньше Маркус не думал об этом, но ведь Кимбалу уже далеко за шестьдесят, а Финч разменял восьмой десяток.

Кимбал судорожно сглотнул.

– Эти странности начали твориться с герцогом Хартом, когда ему исполнилось тридцать лет, и с каждым днем становилось все хуже. И ваш отец рассказывал, что с его отцом, вашим дедом, все обстояло так же.

– Проклятие рода Хартов, – обреченно заявил Финч.

– Родовое проклятие, – вторил ему Кимбал. Глаза у камердинера наполнились слезами. – Сначала герцог женится, а потом…

Да что он, в конце концов, обречен на то, чтобы эти двое и Нейт в придачу порхали над ним до конца его дней? Вот уж правда, может, смерть придет как избавление?

– У меня в планах на ближайшие лет десять женитьба не значится, и ваш траурный вид совершенно не уместен.

Кимбал и Финч в недоумении уставились на Маркуса.

– Так вы не собираетесь жениться на мисс Ратбоун, ваша светлость? – решился спросить Финч.

– Разумеется, нет. Вы считаете, что вместо головы у меня кочан капусты?

Финч с облегчением выдохнул:

– Конечно, нет, ваша светлость.

– Какие чудесные новости, ваша светлость! – сияя, воскликнул Кимбал.

– Раз все недоразумения улажены, не вернуться ли вам к исполнению своих обязанностей? Ах да, Финч, не могли бы вы принести в мой кабинет холодные закуски?

– Сию минуту, ваша светлость.

– Эти двое ведут себя со мной, словно няньки с младенцем, – пожаловался друзьям Маркус, когда они сели у него в кабинете. – Хотите бренди?

– Меня это не удивляет, – произнес Нейт, принимая из рук друга бокал. – На их глазах разворачивалась драма с твоим отцом.

– Но ведь проклятие не более, чем легенда, верно? – Алекс с бокалом в руках устроился в кресле, протянув ноги к камину. – Кто, скажите на милость, в наши дни верит в проклятия? Смех, да и только! – Он обвел взглядом друзей и нахмурился. – Вот только вы двое почему-то не смеетесь.

– Мы не смеемся, – кивнул Нейт.

Маркус выпил бренди и подлил себе еще.

– Не хотите ли вы сказать, что верите во всю эту чушь насчет того, что Маркус умрет до того, как родится его наследник? – воскликнул Алекс.

– Мы верим, потому что так оно и есть, – хмуро ответил Нейт.

– Но это бред! Вы оба разумные люди…

– Все началось ровно двести лет назад. – Маркус слышал себя и едва верил в то, что слышал. Действительно, все это легко можно было бы принять за бред сумасшедшего, если бы не факты. – В тысяча шестьсот семнадцатом году мой прадед надругался над Изабеллой Дорринг, незамужней дочерью богатого купца.