Страница 17 из 54
В её устах это звучало легко и просто. Но это совсем не так.
— Да, но у тебя была надежда на светлое будущее.
Она покачала головой:
— Тогда мне так не казалось. Ты забываешь, что моего семилетнего брата убили у меня на глазах. — Симона сжала зубы, почувствовав приступ знакомой боли. — Он тоже думал, что у него есть будущее, но во мгновение ока его не стало. Как не стало и моих родителей…
Сайфер понимал муку, звучащую в её голосе, он прекрасно знал это чувство. Однако его удивил какой-то непонятный болезненный отклик, возникший у него в душе в ответ на её слова. Нет, конечно, это не сострадание. Сайфер был неспособен сострадать. Просто… он не мог дать этому чувству определение.
— Что с ними случилось? — спросил он.
Симона взмахнула рукой.
— Знаю, я сама подняла эту тему, но я не хочу сейчас об этом говорить, ладно? Хоть всё и произошло довольно давно, воспоминания всё равно причиняют боль. Время лечит далеко не все раны.
— Значит, ты меня понимаешь.
Симона замерла на мгновение, осознав, что он прав. Неважно, сколько лет прошло, боль утраты оставалась такой же сильной, будто всё случилось вчера.
— Да, наверное. Если ты испытываешь хоть сотую долю моего горя, то мне очень жаль.
Он отвёл взгляд. Странно, но по непонятным причинам её слова затронули какую-то частичку души Сайфера, чего не случалось уже несколько веков. Создавалось такое впечатление, будто их двоих объединила боль.
— Тебе нравятся морепродукты?
Как Симоне это удавалось? Её, казалось бы, простой вопрос глубоко тронул его. Он чувствовал, что… Сайфер снова не мог описать свои эмоции.
— Не помню. Я несколько веков не ощущал вкуса настоящей еды.
Она положила меню на стол.
— Чем же ты питался в моём мире?
— Тем, что мог найти.
От этого признания у неё сжалось сердце.
— Хорошо, тогда я закажу тебе гирос[5] и устриц. Думаю, что какое-нибудь из этих блюд придётся тебе по вкусу.
Он растерялся, не зная, что ответить. Сайфер привык вести себя агрессивно, нападая на любого, кто попадёт под горячую руку, но сейчас… Он ощущал спокойствие. За прошедшие века он так отвык от этого состояния, что забыл, каково это.
Отведя взгляд, он погрузился в мучительные воспоминания. Даже до того как его лишили чувств, он был ожесточён и озлоблен. Набрасывался на всех без разбору. Он вырос среди шумерских демонов, а не среди людей или олимпийских богов. Народ его матери отличался грубостью и безжалостностью. Поначалу Сайфер даже приветствовал проклятие Зевса, благодаря которому больше ничего не чувствовал.
Пока не появилась Сатара. Она показала Сайферу, что существуют и положительные эмоции. Веселье. Страсть. Какое-то время он даже считал, что любит её. Смехотворное заблуждение. Что мог знать о любви сын демоницы и бога кошмаров? Его родители были неспособны на это чувство. У Сайфера просто отсутствовал ген, отвечающий за любовь. А вот месть — другое дело… Её он прекрасно понимал.
Подошедшая официантка посмотрела на него так, будто уловила зловещее направление его мыслей, и быстро переключила внимание на Симону, которая сделала заказ.
В её речи чувствовался мелодичный акцент, благодаря чему голос Симоны звучал мягче и нежнее, чем любой из тех, что Сайферу доводилось слышать. Её лицо обрамляли каштановые завитки, а в карих глазах отражались ум, любознательность и искренняя любовь к жизни.
Симона была не такой тощей, как покинувшая их официантка, а скорее пышненькой. Здоровой. И впервые за несколько веков Сайфер ощутил влечение.
— Ты что-то притих, и мне как-то не по себе, — сделав глоток воды, заметила она с озорными искорками в глазах.
— Почему?
Бросив взгляд на Джесси, Симона ответила:
— Есть старая поговорка, о том, что тигр таится не из страха, а чтобы выбрать удобный момент для нападения. Тебе, на мой взгляд, это описание подходит как нельзя лучше.
— Согласен.
Она вздохнула и обхватила ладонями стакан.
— Ты и правда любишь пугать людей, да?
— Я был рождён для этого.
Джесси рассмеялся:
— Дашь мне несколько уроков? Меня реально кинули, не дав воскреснуть полтергейстом. — Он протянул руки к Симоне. — У-у-у, я иду за тобой.
Она расхохоталась.
— Вот видишь, всё хихоньки да хаханьки. Я бы хотел хоть раз внушить настоящий ужас, — раздраженно фыркнул Джесси.
Сайфер взглядом напомнил призраку, что в любую минуту может протянуть руку и причинить тому боль. Джесси отпрянул. Симона подперла подбородок рукой, наблюдая за Сайфером.
— Знаешь, тебе совсем не обязательно так себя вести.
— Как?
— Корчить страшные рожи и рычать на окружающих. Передохни немного, расслабься.
— Расслабиться? — недоверчиво переспросил он. — Ты в курсе, что за нами охотятся? Стоит ослабить бдительность, сделать передышку — и ты труп. Поверь мне, уж я-то знаю не понаслышке.
— Точно, ты говорил, что уже умирал. Как это случилось?
Он ненадолго замолк — её невинный вопрос напомнил Сайферу о том, каким идиотом он был когда-то.
— Меня предало единственное существо, которому я имел глупость довериться.
— Я сожалею.
— Не стоит. Лучше умереть, чем вечно жить, веря в ложь.
— Ну? — спросила Сатара материализовавшегося перед ней Кайафаса.
— Скоро он будет мёртв.
Взвизгнув, она начала мерить шагами маленький кабинет Страйкера.
— Меня это не устраивает.
— Тогда прикончи его сама.
— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.
Она схватила со стола сосуд, в котором хранилась душа Кайафаса, и постучала им о край стола, осторожно, чтобы не разбить, но достаточно сильно, чтобы звук был отчетливо слышен.
— Одно движение моей руки — и тебе конец.
Сатара заметила, как в глазах демона промелькнул страх, но, к чести Кайафаса, он больше никак не отреагировал на её угрозу.
— Сайфера защитил сын Афродиты, вооруженный мечом Кроноса. Невозможно одновременно отбиваться от одного и прикончить другого.
Сатара с отвращением вздохнула. В этой неприятной ситуации она оказалась как раз из-за того, что понадеялась на других. Ключ к её спасению — подарок Страйкера, деамаркониан. Благодаря браслету, Сайфера легко будет найти.
Если, конечно, бесполезный демон, стоящий перед ней, справится со своей задачей.
— Мне нужна голова Сайфера. Если я не получу его башку, то сниму с плеч твою…
Кайафас низко поклонился.
— Будет исполнено, госпожа. Я принесу вам голову моего брата.
ГЛАВА 4
Сайфер с трудом взял себя в руки, чтобы не наброситься на официантку и не выхватить у неё поднос. Запах еды буквально сводил его с ума. Ему хотелось, подобно дикому зверю, вгрызться зубами в содержимое тарелки, так что пришлось призвать на помощь всё самообладание. Он поражался своей выдержке, а ещё больше — тому, почему ему так важно вести себя в рамках приличий.
Чтобы больше никогда в жизни не испытывать унижений.
«Ты всего лишь жалкий ублюдок. Дикарь. Неотёсанный и отвратительный дикарь. Неужели кто-то полюбит такую тварь?» — отчетливо зазвучал в голове голос Сатары.
Сидевшая напротив Симона ела изящно и даже церемонно. Её явно обучали хорошим манерам, и Сайферу отчего-то не хотелось, чтобы она, как и весь остальной мир, осуждала его и считала чудовищем. Прежде его не заботило, что о нём думают другие.
До сих пор.
Словно услышав его мысли, Симона протянула руку и положила ему на плечо, поверх выжженных слов клятвы.
— Сайфер, я же знаю, что ты голоден. Со мной можешь забыть о приличиях. Налетай.
Ничто и никогда ещё так глубоко его не трогало. И ни одна женщина не казалась ему столь красивой. Эти отблески света в её волосах и карие глаза, горевшие силой духа — неосязаемой, но ощутимой… Всё это здорово сбивало с толку.
Он столько раз срывался на неё, а она просто терпела — совсем как он в Тартаре. Что бы с ним ни делали, как бы ни пытались его сломать, он выстоял перед всеми ухищрениями. Как и Симона. Только в ней жило добро. Она не стремилась причинять вред другим.
5
Блюдо греческой кухни из свинины, сходное с турецким донером или арабской шаурмой.