Супермен должен умереть

— Ага, — сказал я.

Это надо было осмыслить. Иными словами, Док утверждал, что знает о существовании супермена, скилл которого заключается в том, чтобы лишать скиллов других суперменов, делая из них обычных людей. Выводы напрашивались вполне очевидные, и сразу стало понятно, для чего Лиге понадобился джокер, да еще так понадобился, что сам отец-основатель прикатил в Эмираты, немало при этом подставляясь.

Это, конечно, если Док не соврал ни в едином пункте своего рассказа, что тоже не факт.

— Допустим, это так, — сказал я. — И почему этот, вне всякого сомнения, достойный человек до сих пор не работает на вас, ЦРУ, управление Н или еще какую-нибудь спецслужбу, коих великое множество?

— Потому что местные оберегают своего святого и не треплются о нем на каждом углу, — сказал Док. — Мы узнали нем лет пять назад, совершенно случайно, и шансы, что на местную легенду наткнется кто-то еще, довольно невелики. По крайней мере, за пять прошедших с нашего знакомства лет никто с ним на контакт не выходил. По вполне очевидным причинам — он стар и принципиально не желает покидать пределов своей деревни — мы не можем использовать его в своих операциях.

— Но если кто-то молодой и менее принципиальный завладеет его скиллом…

— Верно. Поэтому ты представляешь для нас большую ценность, джокер. Ты для нас просто настоящая находка.

— Ну, снова допустим, — сказал я. — Но почему вы оставили Аскета в его деревне и не вывезли силой в свою штаб-квартиру, раде его же безопасности? Кстати, а у вас есть штаб-квартира?

— Нет. Есть несколько исследовательских лабораторий в разных странах мира, но оперативное ядро постоянно меняет дислокацию. Маневренность и натиск, вот наш девиз.

— Слабоумие и отвага, — сказал я. — Хорошо, я перенял скилл Аскета, что дальше? Я, знаешь ли, не особенно дальнобоен.

— Ты не замечал, что твои способности прогрессируют быстрее, чем у других? — спросил он.

— Замечал.

— А что происходит это не линейно, а скачкообразно?

Я задумался. Может, он и был прав.

Сначала я гантель едва поднимал, а потом вдруг начал людей в стены швырять…

— Все дело в том, что осваивая новый скилл, ты одновременно улучшаешь свой контроль, — сказал Док. — К сожалению, точный механизм этой способности мне неизвестен, так что просто прими это, как факт.

— И это имеет какое-то отношение к физике, науке, в которой ты доктор?

— Самое прямое, — заверил он.

— Откуда ты так много знаешь о скиллах и обо всем этом вообще?

— Я изучал вопрос, — сказал он. — В том числе и в лабораториях. Сочувствующие нашей организации люди есть практически везде. Есть они и в ЦРУ, и в вашем управлении, и даже среди Детей Ветра. Я знаю о происходящем гораздо больше, чем все остальные, потому что сижу в центре паутины, которую, отчасти, сам же и соткал. Кроме того, смотри.

Он положил на ладонь свою давно опустевшую кофейную чашку и ее очертания внезапно поплыли, линии стали перекручиваться, а форма — меняться. Мгновение спустя на ладони Дока оказалась фарфоровая роза.

— Пошловатый фокус, — заметил я. — Самое оно для коктейльных вечеринок в дамских салонах.

— Смотри дальше, — сказал он и роза в его руках внезапно из фарфоровой превратилась в металлическую. Я не только видел это, но и чувствовал доставшимся от Стилета скиллом. Уж в чем, а в металле я теперь разбирался.

Впрочем, Док не стал на этом останавливаться, и металлическая роза снова изменила форму и превратилась в металлический шарик. А потом этот шарик стал золотым.

— Ты раскрыл секрет философского камня? — спросил я. — Или бармен таки что-то подмешал в мой напиток?

— Держи, — он положил шарик мне на ладонь.

Он был ощутимо тяжелее, чем исходная чашка, и хотя на нем не было пробы, сомнений в принадлежности материала к группе драгоценных металлов у меня не возникло. Док дотронулся до шарика пальцем и на моей ладони оказалась горстка песка.

— Видимо, ты хочешь сказать, что ты тоже контролер, — блеснул я догадкой.

— Я даже отчасти джокер, в том смысле, что у меня больше одного скилла, — сказал он. — Только джокер я ущербный, да и контролер так себе. Для работы мне нужен непосредственный контакт.

— И что еще ты умеешь?

— Да много чего, — невесело усмехнулся он. — Могу бурю в стакане устроить, могу комара молнией пришибить. В области теоретических знаний мне нет равных, а на практике… Сам видишь.

— Сдается мне, ты скромничаешь.

— Нет. С собой я могу делать, что угодно. У меня потрясающая регенерация, я могу в ограниченном объеме модифицировать собственное тело, менять внешность, как сейчас, например. Могу вырастить из руки когти и поиграть в Росомаху. Я могу манипулировать материей, меняя ее свойства, как ты сейчас видел. Но крайне малый радиус контроля делает из меня полный ноль в качестве боевой единицы.

— Ты мог бы стать идеальным шпионом, — заметил я.

— К сожалению, у меня нет времени на эти игры. А теперь позволь мне задать вопрос. Чего хочешь ты?

— Чтобы вы все от меня отвалили и оставили в покое, — сказал я. — Увы, но это невозможно.

— Кто же оставит в покое человека, который может спасти мир?

— А как начет другого варианта? — поинтересовался я. — Что, если я овладею скиллом Аскета, избавлюсь от всех конкурентов и объявлю себя темным властелином? Чисто теоретически?

Он покачал головой.

— Мы тебя уравновесим.

— А сдюжите? Безопасник вон до сих пор небо коптит.

— Посмотри под стойку, — попросил он.

Я посмотрел и увидел там его сжатый кулак, из которого, раздвигая кожу, действительно выезжали когти Росомахи.

— Адамантий? — уточнил я. — Формула есть?

— Я не думаю, что ты захочешь стать мировым диктатором, — сказал Док. — Если бы хотел, вряд ли стал бы сейчас упоминать о такой возможности, но в любом случае имел бы ее ввиду. Однако, если ты вдруг решишься, ты должен помнить о моем существовании и о том, что я тебе сейчас показал. И о том, что не показал.

— Так тебя я грохну первым.

— Если найдешь. Ты даже не знаешь, как я выгляжу. А выглядеть я могу, как угодно.

— Может, ты меня и недооцениваешь…

— Это пустой разговор, — сказал он. — Я читал твое досье и видел твой психологический профиль. Ты не злодей. Временами бываешь клоуном, это да.

— Люди меняются.

— Едва ли настолько.

— Власть развращает и все такое.

— Становится скучно, — сказал Док. — Давай поставим вопрос ребром. Мир находится на пороге больших перемен, мир скатывается в хаос и без появление контролеров класса «апокалипсис», и мы пытаемся его удержать. Ты можешь помочь нам, и я объяснил тебе, каким образом. И теперь, собственно, вопрос. Что ты будешь делать?

— В ближайшее время я буду очень сильно нервничать и очень много врать, — сказал я. — А дальше по ситуации. И я надеюсь, что ты не попытаешься сделать какую-нибудь глупость.

Странно, что я это говорю, да? Вроде был чемпион по совершению глупостей тут один, и это явно не Док.

Он тоже удивился и изумленно задрал бровь, и я кивком указал ему в сторону, откуда ожидал появление проблемы.

В бар, находящийся на последнем этаже самого высокого отеля в мире, только что вошел Безопасник.

Глава 24

Всегда не к месту и не ко времени.

Так про любое начальство можно сказать, но у Безопасника было просто феноменальное чувство несвоевременности. В Москве он постоянно опаздывал, а тут приперся в самый неподходящий момент. Я ведь только-только начал якшаться с врагом и не успел задать еще слишком много вопросов.

Надежды на то, что Безопасник зашел в бар, чтобы тупо выпить, улетучились, как упаковка чипсов на пивной вечеринке студентов. Немного осмотревшись, Безопасник уверенно попер в мою сторону.

— Разрулишь? — поинтересовался Док.

— Ты, главное, молчи, — странно, что именно я такое говорю.

Безопасник остановился, не дойдя до нас несколько шагов, и поманил рукой. Я спрыгнул с табурета, сделал по возможности виноватое лицо и подошел для выволочки.