Страница 47 из 67
— Я не сказал, что единственные соперники.
— Что там, кстати, с Колумбией?
— А ты новости принципиально не смотришь?
— Я смотрю, но там толком и нет ничего. Одни дипломатические игрища. Я думал, может у вас есть информация из первых рук.
— Лично у меня такой информации нет, — сказал Харитонов. — Так вот, об американцах. Наверняка тебе придется тесно с ними контактировать, и, без всякого сомнения, они попытаются тебя завербовать.
— И как посоветуешь, дом в Малибу брать или в Майами?
— И звезду на Голливудском бульваре сразу себе потребуй, — сказал Харитонов. — Ты вообще понимаешь, насколько это не шутки?
— Я понимаю, что нам предстоит выступить против суперзлодея номер один в мировом рейтинге суперзлодеев, — сказал я. — И в связи с этим все остальное заботит меня в куда меньшей степени.
— Злодеи приходят и уходят, а геополитические интересы остаются, — сказал Харитонов. — Поэтому тебя попытаются завербовать вне итогов этой операции. Каковыми бы эти итоги ни стали.
— Не помню, чтобы я вызывался добровольцем, — сказал я.
— Никто не вызывался, — сказал Харитонов. — Это вообще не наша война, по крайней мере, пока. Но наверху решили, что мы должны оказать помощь, и мы ее окажем. А для тебя, как для джокера, там будет прекрасная возможность прокачать скиллы и приобрести новые. Потому что Ветер Джихада там, скорее всего, будет не один.
— Еще это прекрасная возможность свернуть шею, — согласился я. — Впрочем, сейчас такие времена, что шею можно свернуть, просто выйдя из дома, так что оставим это за рамками. Кто еще из наших там будет?
— Безопасник, Стеклорез, Жонглер и Айболит.
— Стеклорез? И что он будет делать в пустыне?
— В Дубае полно стекла, — заметил Харитонов.
— То есть, мы не полезем за Ветром Джихада в самые пески?
— Если повезет, то нет, — сказал Харитонов. — Но я тебе этого не говорил. Ты бывал в Эмиратах?
— Ты же знаешь, что нет.
— Дубай — богатый и очень красивый город, — сказал Харитонов. — Погуляй там, если будет возможность. В «Аквариум» сходи, это один из самых больших аквариумов мира. Еще там есть искусственные острова, там тоже неплохо. Жарко, конечно, но в целом…
— Эта часть инструктажа мне нравится.
— Возможности, скорее всего, не будет, но ты просто имей в виду, — сказал Харитонов. — Теперь вернемся к нашим баранам. Как я уже говорил, тебе наверняка придется тесно контактировать с американцами, и ты должен помнить, что, какими бы открытыми, веселыми и славными парнями они ни казались, на самом деле простых людей там не будет. Я не говорю сейчас о некстах, я не знаю, кто именно из них там будет, но даже рядовые бойцы спецназа, прямые, как удар топора, скорее всего, будут оперативниками ЦРУ с докторской степенью по психологии. Заговори с таким, дай ему хоть малейший шанс, и ты сам не поймешь, как окажешься в Лэнгли.
— Тебе не кажется, что ты их немного демонизируешь?
— Отнюдь, — сказал капитан Харитонов. — Ставки в этой игре слишком высоки, чтобы они отправили туда обычных дуболомов. А ты — ценная боевая единица сейчас и потенциально бесконечно ценная боевая единица в будущем.
— А меня ты тоже не демонизируешь?
— Нет, — он покачал головой. — Я видел результаты твоих тестов и я видел тебя в деле. Ты заглушил машину Суховея за считанные секунды. Разряд тоже так мог, но он к этому результату шел годы. Я наблюдал его с самого начала, и первые месяцы он не мог выключить свет в комнате, даже положив руку на провод. Насколько нам известно, и твой пример это подтверждает, джокеры качают свои скиллы быстрее, чем обычные нексты.
— Насколько я понимаю, быстрее всего прокачка идет в бою?
— Верно. Наши спецы утверждают, что это связано с выбросами адреналина, другие говорят, что это происходит из-за комбинации скиллов, используемых в связке. Это все вилами по воде, конечно, у нас слишком мало статистических данных для настоящего исследования, но что-то в этом, вероятно, есть.
— А почему я сам с этими вашими спецами никогда напрямую не общался? — спросил я. — Какого черта мы все время в испорченный телефон играем? Есть какие-то теории, о которых они могли бы мне сообщить, но начальство считает, что мне этого знать не нужно?
— Конспирология в действии, — вздохнул Харитонов. — Ты понимаешь, что профильных специалистов у нас на самом деле мало, что они загружены по самое не могу, и что у них банально может не оказаться времени, чтобы интерпретировать результаты своих исследований каждому любопытствующему супермену лично? Ты думаешь, они мне рассказывают, что ли? Выходит такой профессор из лаборатории, снимает белый халат, наливает нам обоим чаю и говорит: «ну что, капитан, сегодня мы многое поняли и сейчас я тебе расскажу, что именно». Ты думаешь, это вот так происходит?
— Я понятия не имею, как это происходит, — сказал я. — Отчего это меня и нервирует.
— Да результаты их работ вообще никто, кроме них самих, толком и не понимает, — сказал Харитонов. — Есть специальные люди, их два, которые переводят это все на более-менее человеческий язык и отправляют результаты начальству. А уж начальство потом решает, кто и что должен знать. А у нас с тобой просто разный уровень доступа к любой информации, и это логично потому что я — офицер, а ты — стажер. И тот факт, что ты супермен и джокер, в этой человеческой иерархии не делает тебя лучше или выше меня.
Похоже, я его все-таки достал, раз он так недвусмысленно решил показать, где мое место. Но это и хорошо, если человека вывести на эмоции, он может оказаться куда более откровенным, нежели в спокойном состоянии. Даже если у него докторская по психологии.
— А ты мне тогда другое расскажи, офицер и джентльмен, — попросил я. — Вы меня на ликвидацию Суховея для чего взяли? Что, других способов машины глушить в двадцать первом веке не придумано, что ли? Или вы меня кровью повязать хотели? Типа, помог Суховея замочить, и нет пути назад?
— Господи, да откуда ты свалился на мою голову? И где ты таких понятий поднабрался? Кровью повязать… Зачем нам тебя кровью вязать, если ты сам к нам пришел? Побегал да пришел, потому что понимаешь, что одиночки сейчас не рулят, что одиночкой ты не выживешь, одинокие волки только в кино себя хорошо чувствуют, а ты — обычный человек, и надо прибиваться к стае, а самой влиятельной силой на этой территории до сих пор является управление. И. Ты. Сам. К. Нам. Пришел.
— Выдыхай, капитан, — сказал я. В конце концов, даже если мотив был именно таким, Харитонову могли об этом и не рассказать. А может и правда к гаишникам за спецсредствами не было времени обращаться. — Это я так, гипотетически.
— Задрал ты меня, джокер, — сказал он. — Вот просто по-человечески задрал. Что ж у тебя характер такой поганый? Почему ты везде подвох ищешь?
— Потому что ставки в этой игре слишком высоки, — ответил я. — Так что там еще по поводу американцев?
— Ты — человек взрослый и сам все понимаешь, — сказал Харитонов. — Поэтому рассказывать тебе про патриотизм, родные березки и «нет пути назад» я не собираюсь. Влезть тебе в голову я не могу, и лишь надеюсь на твое благоразумие. Если ты решишь переметнуться, тебя никакие разговоры, никакие мои доводы не остановят. И я даже не буду тебе угрожать и рассказывать про длинные руки СВР, потому что американцы свои вложения постараются защитить по полной, и добраться до тебя мы сумеем только через долгие годы, если вообще сумеем и к тому времени у нас, или у тех, кто придет нам на смену, такое желание останется. Но если ты откажешь их вербовщику, или попросишь время подумать, даже если они к тебе с таким вопросом не подойдут, то в бою тебе надо будет внимательно смотреть не только в сторону врага. Потому что «дружеская» пуля в голову убьет тебя также надежно, как и скилл Ветра Джихада, а американцы будут рады лишить нас очень весомого козыря. Не потому, что они такие плохие парни, а потому что геополитические интересы.
— Охренеть у вас расклады, — сказал я. — Может, мне проще вообще не ехать?