Супермен должен умереть

И такого там были тонны.

Если управление Н и ликвидировало какие-то глобальные угрозы, сведения об этом на мой компьютер не попадали.

— Все это полная фигня, — сообщил я Стеклорезу. — Мы здесь вообще не нужны. Посади сюда вместо нас девочку, прошедшую курс быстрой печати, разницы никто не заметит.

— Возможно, таким образом наше начальство воспитывает в нас смирение, — сказал Стеклорез.

— Ты стал смиреннее? — поинтересовался я.

— Смиреннее меня только монахи в горах Тибета, — сказал он. — Может, в танки по сети зарубимся?

— Ну его, — сказал я. — Мне после обеда опять в подвалы.

— Все скиллы пытаешься открыть?

— Каждый, мать его, день, — сказал я.

Уже три недели распорядок дня у меня был одинаковым. Просыпался в семь, к восьми приходил на рабочее место, торчал там, делая вид, что работаю, до обеда, обедал, потом шел в подвал и до шести вечера двигал там гири, отбивал брошенные в меня предметы, жонглировал всем подряд (и все это без рук, обратите внимание), а также пытался открыть скиллы, теоретически переданные мне Стилетом и его покойными друзьями. Вечером у меня оставалось немного свободного времени для себя, и я тратил его, пялясь в телевизор и тупя в интернет одновременно.

Очередной овощ на государственной службе, скажете вы, и будете правы.

На второй неделе пребывания в штаб-квартире капитан Харитонов выдал мне наручные часы с встроенным устройством слежения и разрешил выходить в город, при этом запретив делать глупости. Стало немного веселее, но, учитывая, что поддерживать старые связи мне категорически не рекомендовалось, и выпить со Славиком, не навлекая на себя гнев вышестоящих, я уже не мог, именно что немного.

— Управление Н — это что-то типа ядерного оружия, — провозгласил Стеклорез. — Никто им в современном мире не пользуется, однако ж оно есть, и должно быть у каждой уважающей себя хоть немного страны. Это вопрос престижа и этого… как его… взаимного сдерживания. Кроме того, если вдруг где-то возникнет враг, то мы ему… наваляем.

— Обязательно наваляем, — согласился я. — Я в него гантелей кинуть могу.

— А я на ленточки порежу.

— А ничего, что половину нашего управления одним танком раздавить можно? Или ты его тоже на ленточки порежешь?

— Якут, между прочим…

— Я в курсе, — сказал я. — Только Якут один, а танков много.

— Но были же действительно опасные нексты, — сказал Стеклорез. — Индиго, Красный Шторм, Жестянщик… И разобрались с ними, в конечном итоге, иностранные аналоги нашего управления.

— Красного Шторма, между прочим, грохнул ВМФ США, а никакой не аналог. Чуть не потеряв при этом авианосец.

— При поддержке некстменов.

— Должно быть, это была моральная поддержка, — сказал я.

— Ты отрицаешь очевидное, — заявил он с убежденностью неофита. — Управление Н просто необходимо, как задел на будущее, пусть даже польза от него… от нас практически незаметна. Двадцать лет назад никаких некстменов в принципе не было, потом появилось всего несколько, потом их число увеличилось, а силы стали расти. Мы не знаем, с чем нам придется столкнуться через пять или десять лет, но мы должны быть готовы к любой угрозе.

— Такое чувство, как будто Безопасник мне лекцию читает, — сказал я из чувства противоречия, хотя внутри понимал, что частично он прав. Феномен некстменов очень молод, и никому еще точно неизвестно, куда это все может вырулить.

Наиболее одиозный из ныне живущий некстменов — Ветер Джихада — начинал с одного смерча высотой около пяти метров, а сейчас он способен устроить настоящую бурю в пустыне. Чего он сможет вытворить лет через пять — не знает никто.

Если у американцев получится, никто и не узнает.

Но проблема в том, что даже американцы не знают, сколько еще таких Ветров сейчас прокачивают свои скиллы, до поры до времени не показывая их широкой публике. Не афишируя. Крупные города накрыты сетями сканеров, от которых скилл не скрыть, но некстмену крупные города и не нужны. Степи, горы, пустыни, леса. Тайга большая. Контролировать все население Земли мог только профессор Ксавьер, и то не единолично, а при помощи хреновины размером с дом, но он персонаж вымышленный и его нам тоже не завезли.

Сегодняшнего лаборанта звали Паша.

У него был белый халат и белые зубы. Еще у него была черная борода и черная душа. Если допустить, что у таких созданий вообще может быть душа. Их всех ассистентов чокнутого профессора он третировал меня больше остальных.

— Подними третью, — сказал он.

К этому моменту я уже удерживал в воздухе две шестнадцатикилограммовые гири, пот еще не заливал мне глаза, но уже начинал скапливаться на линии волос. Я отрастил себе третью невидимую конечность, ухватил гирю и поднял ее на одну высоту с остальными. Интересно, а смогу я одну из них ему на ногу уронить и сделать вид, что это случайно?

Словно что-то подозревая, паша стоял вдоль стеночки на противоположном конце лаборатории и делал пометки в своем планшете.

— Некстмена делает опасным не скилл, — сказал он. — Некстмена делает опасным прокачка. Вот ты и Якут. Ты можешь поднять кирпич, он может поднять грузовик. Ясное дело, что он на порядок опаснее тебя, при этом скилл-то у вас одинаковый.

— Спасибо, кэп.

— Спасибо скажешь, когда мои уроки спасут тебе жизнь, — с абсолютно серьезным выражением лица заявил Паша. Как у людей получается нести подобную чушь и не замечать этого? — Подними четвертую.

— На фига? — спросил я. — Может, другие скиллы попробуем погонять?

— Если у тебя и есть другие скиллы, ты сам надежно преградил к ним путь психологическим барьером, — заявил Паша. — Кстати, со следующей недели будешь ходить к психологу, возможно, он тебе поможет.

— Это вместо тебя? — спросил я.

— Это после меня, — сказал он.

— Что-то я не видел, чтобы Супермен в свободное от подвигов время так упахивался, — сказал я, поднимая четвертую. Итого, я держал в воздухе уже почти сто килограммов.

— Супермен мог на хребте нефтяную платформу со дна поднять, — сказал Паша.

— Так-то на хребте.

— Возьми пятую.

— А если я надорвусь?

— Не надорвешься.

От поднятия пятой меня спасла открывшаяся дверь и возникший на пороге капитан Харитонов. Он все еще числился моим куратором, и некоторое время назад мы перешли на «ты».

— Бросай свой фитнес, — сказал он, мгновенно оценив ситуацию. — Ты мне нужен наверху.

— Мы не закончили, — попытался было возбухнуть Паша.

— Закончили. — отрезал Харитонов, и я с удовольствием, но все-таки аккуратно, здание старое, а под нами еще и другие люди работают, уронил гири на пол.

Для своего брифинга Харитонов выбрал наш рабочий кабинет. Стеклорез уже был там. Часы на стене показывали половину шестого, рабочий день должен был вот-вот закончиться, но покой, похоже, мне даже не приснится.

Харитонов быстро ввел нас в курс дела, и я сразу же понял, что дело было швах.

Чрезвычайное происшествие, код «12-красный».

Примерно три часа назад городские джедаи уловили колебание силы. Они тут же бросились искать причину, по которой нарушилось равновесие, и даже сумели локализовать район, как вдруг необходимость в поисках отпала, так как причина обнаружила себя сама.

Ей оказался самосвал «камаз», раскрашенный в оранжевые цвета муниципальной службы. Он въехал в город по Волоколамскому шоссе и двигался в сторону центра. Естественно, все необходимые пропуска у него были. Чуть меньше часа назад он выбрался из пробки на Ленинградском проспекте и встал в пробку на Тверской-Ямской.

Простояв на месте около двадцати минут, «камаз» опрокинул кузов и высыпал на стоящий позади него «лексус» груду камней, кирпичей и битого асфальта.

Водитель «лексуса» погиб на месте, но само это происшествие на код «12-красный», разумеется не тянуло.