Гуло: Первая проверка

Чёрт, если тогда в борделе мне удалось разглядеть лицо хотя бы одного из пришельцев!

— Ты хочешь увидеть лицо врага, храбрый Гуло? — услышал я голос Аманды и обернулся. Что она делает здесь? При дневном свете?

— Не вертись, дорогой. Я сейчас в своём уютном гробу, но у тебя же есть мои метки… Мы можем общаться в любое время. Мысленно. Так ты хочешь увидеть врага?

— Да, — прошептал я.

— Тогда приготовься.

В то же мгновение у меня закружилась голова и потемнело в глазах.

Я приоткрыл веки и тут же зажмурился. Никогда не видел такого количества свечей, хрусталя и золота.

— Возьми себя в руки, Гуло, мы выглядим нелепо, — пронеслось у меня в голове.

Я осторожно открыл глаза, искренне надеясь, что мелькнувшая перед взором роскошь не более, чем игра воображения. Я сейчас на заброшенном деревенском кладбище, в компании Константина и участкового. Никакой Аманды, никаких свечей и иже с ними. Просто я устал, нервничаю и, возможно, перегрелся на солнышке. Итак, я открыл глаза в твёрдой уверенности, что ничего необычного не случилось.

Чёрта с два! Я увидел всё тот же огромный зал, похожий на музейный, золотые подсвечники, огромные хрустальные люстры. Звучала слащавая музыка. Я угадал флейту, клавесин и что-то похожее на скрипку. И самое невероятное — под музыку двигались люди. Вычурность и нелепость движений соответствовали их одежде. На дамах я увидел пышные платья с глубоким декольте, кавалеры же предпочитали дурацкие парики, длинные гольфы, смешные панталоны и камзолы с кучей кружев. К тому же и те, и другие без всякой меры напудрились и нарумянились. Я едва не вскрикнул от удивления.

— Естественнее, Гуло, — снова услышал я, — веди себя естественнее. Мы же не хотим стать посмешищем при дворе.

— При каком, к дьяволу, дворе?! — возмутился я (естественно мысленно). — Как я сюда попал?!

— При дворе императрицы Елизаветы Петровны. Правда, Её Величество чувствует себя неважно, а потому, на балу мы её не увидим. Но ты же собирался посмотреть на другого человека. Он должен быть где-то здесь.

— Ты что несёшь?! Какая императрица?! Какой бал?! Этого быть не может!

— Хм, какой же ты ещё глупенький, Гуло. Ты сейчас в моих снах, воспоминаниях. В моём сознании.

— Значит это всё нереально?

— Относительно, милый, относительно.

— Ничего не понимаю.

— И не нужно. Во многих знаниях — многия печали.

— А почему я тебя не вижу?

— Ты в моём сознании… Впрочем подойди к зеркалу.

И тут, к своему ужасу, я почувствовал, что тело меня совершенно не слушается. Я не собирался продираться сквозь толпу развлекающихся музейных реликтов, однако ноги, вопреки моей воли, двинулись к танцующим. Я снова едва сдержал крик. У самого края средневековой дискотеки я (совершенно не желая) свернул за колонну и оказался перед зеркалом. Оттуда на меня смотрела Аманда. У меня перехватило дыхание. Как же она всё-таки прекрасна!

Её золотистые волосы местный стилист (их тогда, по-моему, цирюльниками называли) с помощью жемчужной сетки уложил в замысловатую причёску. Кожа вампирши, в силу понятных причин, на зависть здешним модницам, не нуждалась ни в пудре, ни в белилах, а потому поражала своей гладкостью и безупречностью. Декольте выглядело чересчур откровенным, даже с учётом местных тенденций моды, открывая грудь, которую мне посчастливилось ласкать прошлой ночью. Однако, столь эротичный наряд вовсе не намекал на распущенность и доступность Аманды. Наоборот, она выглядела величественной и неприступной. Скорее всего, её случайный взгляд или брошенное вскользь слово полностью лишает присутствующих здесь смертных самцов (не только самцов, как я убедился позже) рассудка.

— Ну, как тебе, милый!

— Потрясно! А где же я? — наивный я всё ещё не хотел верить очевидному.

— Ты так и не понял! Ты в моём сознании, а значит в моём теле.

Тысяча чертей! Я в женском теле! Такое не приснится в самом жутком кошмаре!

Аманда уловила мои мысли и рассмеялась:

— Какой же ты шовинист, дорогой. Но терпи, если хочешь увидеть одного из посланников. Он не первый раз пытается насолить Стефану и всем нам.

Я в ответ предпочёл промолчать. А что прикажете делать? Мне и оставалось только что наблюдать за происходящим и мысленно переговариваться с вампиршей. Над телом я не имел ни малейшего контроля. Ну, последнее меня особо не тревожило — вполне устраивала собственная, полученная при рождении оболочка. Никогда не завидовал женщинам: от всех этих макияжей, депиляций, похуданий и прочей муры можно запросто свихнуться. Вот только где сейчас мои две верные руки, две верные ноги и всё остальное.

— Не волнуйся, дорогой, — оказывается Аманда бессовестно подслушивала мои мысли, — в своём мире ты всё на том же кладбище. Только отключился ненадолго.

— Да мой напарник там с ума сойдёт! Ты не понимаешь какая опасность грозит всем нам!

— Всё я прекрасно понимаю, поэтому и помогаю тебе. И с напарником твоим ничего не случиться. Доверься мне, Гуло.

Когда вампир просит о доверии — одно из двух: либо его на самом деле припёрло и требуется помощь, либо он собрался подчинить вас окончательно. Как говорится, выбирайте по своему вкусу. У меня, как раз, выбора и не было.

— Так уж и быть, — я сделал вид, что всё ещё сомневаюсь, — поверю тебе. Действуй, как считаешь нужным.

— Разумно, Гуло, тем более, что я без труда поставила бы тебе последнюю метку. Ты бы даже и не заметил, как стал моим слугой.

— Как это последнюю?

— Посчитай сам.

— Тут и считать нечего. Укус и царапины. Две.

— Наивный Гуло. Ты забыл чем мы занимались после?

— Так это… Ты…

— Да, Гуло, да. Я не просто Вампир Мастер. Я ещё и суккуб. Для меня секс и возбуждение такая же пища, как и кровь.

Проклятие! Это вполне в моём стиле — вляпаться по самые уши. Я, оказывается, хожу по лезвию. Одна метка от Аманды, и я у неё в вековом подчинении. Прощай, свобода, здравствуйте, капризы и желания вампирши-нимфоманки! Когда же я поумнею!

— Ну что ты так расстроился, — я не мог понять, сочувствует она или издевается, — Клянусь, я не поставлю метку без твоего согласия. К тому же моим слугам не так уж плохо живётся. Поверь.

— Ладно, проехали, — мне совершенно не хотелось сейчас ругаться и выяснять отношения. К тому же никто меня силой в постель не затаскивал. Сам согласился. — Давай делом займёмся.

— Каким делом, милый? — всё же она издевалась.

— За которым ты меня сюда вытащила!

— Хорошо, милый. Ты просто неотразим, когда сердишься.

Если Аманда думала, что я вступлю в перепалку и тем самым её позабавлю, то она глубоко ошибалась. Иногда я могу быть очень сдержанным.

Вот уже полчаса мы толкались среди танцующих. Меня не на шутку раздражали волны обожания, восторга и откровенной похоти, что исходили от всех без исключения самцов, встречавшихся нам. С помощью Аманды, я без труда читал их мысли и ужасался порочности и развращённости сокровенных фантазий. А то, что они не особо сильно отличались от моих собственных злило ещё больше. Проклятие, я готов был разодрать на кусочки любого из этих знатных извращенцев только потому, что невольно видел в них какую-то (не самую лучшую) часть себя.

— В тебе проснулся ревнивый самец, Гуло, — услышал я. — Поверь, они все, не больше, чем пища.

— Меня бесят то о чём они думают, глядя на тебя!

— О, а меня это забавляет. Разве, недавно, разглядывая меня в зеркало, ты думал о чём-то ином?

Тут мне оставалось лишь смущённо промолчать. Да и как возразить тому, в чьём сознании находишься и кто читает все твои мысли.

— Да, Гуло, — продолжала добивать моё самолюбие вампирша, — выходит — все ваши стишки, песенки и рассуждения о великой любви и возвышенных отношениях, не более, чем трёп. Способ затащить женщину в постель. Впрочем, не расстраивайся — женские мысли не менее порочны и развратны, чем ваши. С природой не поспоришь. Кстати, не желаешь выпить шампанского. Через твои чувства и я смогу ощутить все достоинства этого напитка.