Страница 9 из 10
- Да, конечно, - киваю я внешне спокойно и добавляю не слишком уверенно: - Гермиона.
Грейнджер улыбается в ответ и целует меня в щеку. Быстро и как-то нескладно. А я снова чувствую себя угловатым подростком и не знаю, куда деть руки, которые кажутся мне слишком длинными и какими-то лишними. Пока не обнимаю ее обеими руками за плечи – все тут же встает на свои места и ничего не мешает. Кроме колючих заколок в ее волосах под моими пальцами, когда я целую ее в губы.
*
Прихода Лонгботтома и Лавгуд я опасаюсь. Даже нет, боюсь. Боюсь, что эти двое нарушат то хрупкое равновесие, что сейчас между мной и Грейнджер. Между мной и Гермионой.
Они могут переубедить ее, уговорить изменить что-то. А я ничего не смогу сделать. Не пускать их в дом неправильно, в конце концов. Хотя очень хочется именно этого. Но они поймут, что что-то не так, и свяжутся с Минервой и Поттером. И тогда все уж точно закончится.
По реакции Лонгботтома и Лавгуд я понимаю – про Хрустальное зелье они читали много. И про сроки пробуждения в том числе. Лонгботтом радостно стискивает Гермиону в объятьях, краснеет, когда смотрит в мою сторону, и старается тут же отвести глаза. Лавгуд мечтательно улыбается и комментирует, что тюльпаны в мензурке смотрятся очень естественно. Невилл от этого краснеет еще сильнее. Гермиона тоже смущается и начинает тараторить про свою магистерскую – кажется, это единственная тема, в которой она сейчас чувствует себя уверенно. А я тихо злюсь, что эти двое обо всем догадались. И о моих чувствах к Гермионе, и откуда взялись эти несчастные цветы – даже ничего пояснять не требовалось. Что, наверное, и к лучшему. И к лучшему, что не нужно пояснять, почему мы пока оба хотим немного подумать, а уж потом говорить что-то другим.
Эти двое, по крайней мере, не смеются. Ехидства я в их глазах тоже не вижу. Они смущены, но не более. Вернее, смущен только Лонгботтом, Лавгуд же воспринимает все философски. И оба очень рады, что Гермиона снова стала самой собой.
А когда они уходят, я чувствую себя совершенно вымотанным. Еще не поздно – самое время, чтобы прогуляться после ужина, но мне сейчас хочется одного. Рухнуть в кровать, притянуть к себе Гермиону и уснуть.
Она тоже выглядит уставшей. Значит, и она была в напряжении все это время? Тоже…
- Может не пойдем сегодня никуда, а, Северус? - она зевает и сладко потягивается. - Выходит, я отвыкла даже от небольших компаний. Вымоталась за этот день совсем, хоть и рада была очень Луну с Невиллом увидеть. А мы даже делом никаким не занимались, только говорили.
- Ничего, через пару недель ты полностью восстановишься, - улыбаюсь ей ободряюще и добавляю уже мысленно: - А через пару месяцев и в Хрустальном зелье не будет никакой необходимости. Надеюсь, что только в нем. А не во мне тоже.
Но когда мы ложимся спать, и она долго ворочается, устраиваясь поудобнее, а я все жду, когда же можно будет обнять ее и спокойно уснуть, все тревожные мысли исчезают. Я почти уверен, что она останется со мной и после. Уверен. Почти.
Комментарий к Глава 8
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов.
========== Глава 9 ==========
Дни пролетают так, что не успеваю оглянуться. Апрель наступил так внезапно, что я стал подозревать календарь в каком-то подвохе. Перепроверил. Действительно, апрель.
Официант в пиццерии уже привык, что я появляюсь у них пару раз в неделю и заказываю одно и то же – он теперь даже не спрашивает, просто кивает радостно и самодовольно, словно знает какой-то секрет. Но что поделать, если нам с Гермионой не хочется сейчас ничего нового? Да и нужно ли об этом вообще думать, если нас самих все устраивает?
Пожалуй, единственное разнообразие за все эти дни было только в том, какие именно тюльпаны предлагал мне цветочник. Темно-бордовые, как крылья азиатского пухонога. Ярко-желтые, как пыльца златолепесткового клевера. Красные с зелено-желтыми краями лепестков, чуть хищные на вид – я даже задумался, не входит ли этот сорт в какие-то зелья.
Гермиона радуется им всем, хотя мне показалось, что обычные красные понравились ей больше остальных. Лавгуд все это никак не комментировала, а вот Лонгботтом, при виде тюльпанов с зелено-желтыми краями, оживился – оказывается, я угадал, они и вправду считаются полезными. Только видел я их прежде исключительно в сушеном виде: их лепестки продаются на вес и почему-то под названием „Клешни растительного краба“. Используются в косметических и омолаживающих зельях – не моя область. Но послушать было любопытно.
Гермиона выглядит счастливой, но мне все-таки неспокойно. Со дня на день должен придти Поттер. А он не Лонгботтом – молчать не будет.
Но Поттер не приходит. Связывается со мной по камину и выглядит при этом очень замотанным, хуже, чем после победы над Волдемортом. Гермиона стоит у входа в комнату, и он ее не видит. Зато слышно ей все прекрасно.
- Мистер Снейп, здравствуйте! У Гермионы все в порядке?
Вежливо киваю. Уверен, вид у меня сейчас самый обычный, как всегда. Опыт. Многолетний, гиппогриф его раздери.
- Добрый день, Поттер. Да, все нормально.
- Эээ… хорошо. Значит, без изменений? Мне в банке сказали, что вы перевели обратно на мой счет ту тысячу галлеонов… что-то не так?
- Я решил, что министерской оплаты вполне достаточно.
Он смотрит на меня с подозрением.
- Что-то случилось? Ей хуже?
- Гермиона в порядке. Просто я решил, что так будет правильнее.
- Не хотите брать деньги моего отца? - расстроенно кривится Поттер.
- Дело не в вашем отце. И даже не в вашей матери. И, уж тем более, дело не в вас. А во мне. Я так решил.
Он недоверчиво качает головой, а я с напряжением жду, что же будет дальше. И когда именно он приедет. Сегодня? Завтра? На следующей неделе?
- Я хотел извиниться, что не смогу зайти в этом месяце. У меня тут такое…
Он улыбается чуть смущенно, но я чувствую – смущение это наигранное. Он пытается скрыть за ним что-то другое. Кажется, гордость за что-то. Получил повышение и теперь дел не в проворот? По его уставшему виду похоже на то.
- Мистер Снейп, у меня будет сын. Джинни пока только на втором месяце, но миссис Уизли заметила – проверила заклинанием. Так что… пятнадцатого будет свадьба. Я бы хотел, чтобы мы отпраздновали чуть позже, чтобы Гермиона была подружкой невесты. Но миссис Уизли настаивает, а я не хочу начинать все со ссоры.
Поттер расстроенно вздыхает. Причем искренне.
- Понятно, Поттер.
Он с облегчением улыбается, словно ожидал от меня гневной отповеди, и добавляет почти невпопад:
- А шафером у меня будет Лонгботтом. Вы… Вы извините, что я вас не приглашаю. Гермиона не хотела, чтобы кто-то знал о проклятии, так что…
- Понимаю, Поттер. Не беспокойтесь.
Он кивает и уже собирается попрощаться, как мне приходит в голову одна мысль, и я останавливаю его жестом.
- Поттер, подождите. Вы правы, что начинать все нужно не со ссоры… Сейчас, конечно, все это уже не важно, но я все равно хотел бы вам кое-что сказать. Я тут подумал… Возможно, я был не совсем прав, когда так набросился на вас на первом уроке Зельеваренья. Я был уверен, что вы – точная копия своего отца не только внешне. И что вам уже вскружило голову ваше особое положение в волшебном мире. Мне показалось, что вы меня не слушаете и калякаете в тетради какие-то рисунки на потеху однокурсникам. Поэтому я решил вас одернуть – пока не поздно. Если я ошибся – извините.
Все это я говорю не столько Поттеру, сколько Гермионе. Хотя смотрю ему прямо в глаза. Я уверен – ей важно услышать все это. Важно понять, что я готов признать свои ошибки и что-то изменить, если ей это будет важно.
Поттер теряется. Он смотрить на меня так, словно я сообщил ему нечто очень странное. Вроде того, что Дурсли всегда были очень сильными волшебниками.
- Спасибо, - произносит он ошарашено. - Я действительно вас тогда слушал. Очень внимательно. Я не рисовал, я пытался записывать за вами, чтобы не упустить что-то важное.