Прости и прощай

— Не просто проник – вломился без тени скромности, — протянул друг.

— Камилла! Алекс! – громко позвала я детей.

Тишина в ответ. Мое сердце екнуло – неужто…

— Эй! Отзовитесь, малышня! – крикнул следом Эд.

Снова молчание. Все, теперь очевидно, что дети пропали. А точнее: их похитили. Вдруг где-то скрипнула дверца. Мы вдвоем побежали в столовую. Из нижней части буфета вылезла Камилла. Девочка была вся бледная от испуга.

— Камилла! – я подбежала к девочке и обняла. – Слава богу, с тобой все в порядке?

— Кто это сделал? И где твой брат? – спросил Эдвард, подойдя.

— Это… Две тети… Одна черноволосая, и от нее пахло тухлым мясом, а другая была бледная, со светлыми волосами… Они забрали Алекса, — сквозь слезы проговорила Камилла. – Они и меня хотели забрать, но я спряталась…

Я гладила бедняжку по спине, стараясь успокоить. Девочка вся судорожно дрожала.

— Почему они это сделали? Кто они? Я хочу к па-а-а-апе-е-е-е-е… — она разрыдалась в голос.

Сердце у меня сжалось. Слезы вообще очень щемящее душу зрелище, а уж тем более детские слезы горя. Мне сразу вспомнилось, как я плакала, когда пришло извещение о смерти Кристиана… Такие же слезы… Я поглядела на Эда. Тот стоял, опустив взгляд в пол. На лице у него была досада и сожаление. Наверняка он чувствовал себя виноватым…

— Мы должны срочно отправиться на поиски Алекса, пока не стало слишком поздно, — решительно сказал в итоге парень, подняв глаза.

Я кивнула, отпуская Камиллу. Эдвард подошел к телефону и быстро набрал номер.

— Алло, Уинри? – заговорил он через пару минут. — Прости, что отвлекаю… Да, да, я знаю, что у тебя полно работы. Но у меня к тебе просьба. Это не терпит промедления. На кону человеческая жизнь… Я тебе потом все объясню… Уинри, мне некогда выслушивать твои нотации! В конце концов!.. Приходи по адресу Третья улица, дом пять, и подбери девочку. Все, все вопросы потом! Пока!

Эд положил трубку.

— Идем, Жени. Надо торопиться, — сказал он.

Я кивнула, и мы вместе ринулись от дома вниз по улице…

* *

Эдвард

Никак не думал, что я спортсмен. Чтоб пробегать сто-олько километров с минимальной передышкой! Ну да в критических ситуациях с зашкаливающим уровнем адреналина в крови чего только не бывает… Мы наткнулись на Данте и ее помощницу на перекрестке неподалеку от центрального штаба.

— Данте! – крикнул я вслед знакомой женщине в коричневом платье.

Та вместе со спутницей обернулась.

— Ну надо же… Вот уж кого не ожидала увидеть, так это тебя… Эдвард Элрик… — проговорила с усмешкой Данте.

— Аналогично, Данте… — со злобой произнес я. – Отпусти мальчугана!

— Ты об этом? – ее помощница (кажется, ее зовут Мелисента) кивком указала на перепуганного Алекса, которого она крепко прижала к себе, при этом приставив к горлу кинжал. – А с какой стати?

— Иначе вы поплатитесь… — я хотел было хлопнуть в ладоши, но Жени остановила меня, схватив за руку.

— Нет. Она успеет вспороть ему глотку прежде, чем мы успеем что-либо предпринять… — сказала она.

Мелисента ухмыльнулась.

— А девчонка смышленая… И вправду: полоснуть лезвием по горлу – дело гораздо более быстрое, нежели попытка этому помешать… — проговорила она негромко. – Так что не дергайтесь…

Я тихонько прорычал, но подчинился. Терпеть не могу такие ситуации…

— Снова за старое, Данте? Снова будешь жертвовать миллионами людей ради собственной прихоти? – спросил я, сурово глядя на ненавистную женщину.

Алхимик усмехнулась. Белый вязаный шарф и вправду скрывал половину ее лица. Наверняка гниение зашло очень далеко и обезобразило ее…

— И что? Я же говорила тебе: я буду делать это хоть до бесконечности. И никто не остановит меня, — произнесла она.

— Не думаю, — послышался знакомый голос из-за спин дам.

Это генерал-майор Мустанг с командой и майор Армстронг прибыли.

— Лучше тебе сдаться, Данте. И твоей помощнице тоже… — сказал спокойным, со стальными нотками тоном Мустанг.

— Какие люди… Огненный Алхимик и Дюжерукий Алхимик со своими шавками-подопечными… — фыркнула алхимик.

— Отпустите мальчика. Если попытаетесь что-то выкинуть, я выстрелю, — сказала майор Хоукай, направляя пистолет на Мелисенту.

Та негромко чертыхнулась, но убрала кинжал от горла мальчишки.

— Генерал-майор, но как вы… — хотел было задать я вопрос.

— Нам позвонила твоя подружка-механик. Она сказала, что в особняке Сэндсонов полный кавардак, а вы вдвоем с Чудотворной направились куда-то… — сказал Мустанг.

Из-за спины Армстронга вышли Уинри вместе с Томом, который держал на руках Камиллу. Ну Уинри… Ну молодец! Данте прикрыла глаза. Мелисента же скривилась от злости, а затем вдруг воскликнула:

— Все равно невинная душа будет наша!

И тут она резко вогнала кинжал Алексу в живот.

— Черт! – Хоукай начала стрелять.

Данте провела чем-то по лбу умирающего мальчугана, а затем они с Мелисентой бросились бежать.

— Стоять! Росс, Блок, Хавок, Фалман, за ними! – отрывисто приказал генерал-майор.

Все четверо кивнули и побежали следом за преступницами… Дождевые капли смешались с кровью на мостовой. Было бесполезно пытаться спасти Алекса: ранение было прямиком в брюшную артерию, а это приводит к неизбежной смерти…

* *

Маленькую Камиллу в состоянии полного шока отвезли в госпиталь. Тело же Алекса похоронили на следующий день на городском кладбище. Опять же под дождем… Сколько раз еще на моих глазах будут умирать люди?.. Не знаю… С каждым разом в моем сердце появляется все больше шрамов, которые при малейшем напоминании начинают сильно болеть. С каждым разом моим нервам становится тяжелее выдерживать все это. С каждым разом душа стремиться уйти из этого мира, чтобы больше не было так больно… Пускай гибнут и не очень хорошо знакомые мне люди, но это люди. Может, я слишком сильно переживаю?.. Нет. Просто я тоже человек…

— Ту фуи, эго эрис (Tu fui, ego eris, примеч. Авт.)… — негромко проговорила Жени, когда мы неторопливо шли с кладбища к казармам.

— Чего? – сипловато спросил я. Видимо, эмоциональный стресс сказался на голосе…

— Это латынь, — пояснила она. – «Я был тобой, ты станешь мной». Такую надпись обычно древние римляне писали как эпитафию на надгробие…

— М-м-м… — промычал я, кивнув.

— Эд… — Женевьева посмотрела на меня. – Я надеюсь, ты не собираешься впадать в депрессию из-за гибели Алекса?

Я фыркнул.

— Я видел многое… Поверь: одна смерть – не тысячи… — проговорил я. – Переживу как-нибудь…

Подруга приулыбнулась.

— Радует… — сказала она.

— Да уж… — произнес я.

Пару минут мы молчали. Потом Жени обхватила мою руку.

— Чего ты? – несколько удивился я.

— Надеюсь, что у тебя будет до-олгая жизнь… — пробормотала она, склонив голову.

А дождь все лил и лил… Словно небо в тот момент лило слезы по ушедшей недавно из бренного мира душе. И эта фраза Жени… Как будто она знала, чем кончится вся эта история…

====== Часть II. Противостояние. Глава восемнадцатая, или глава-отступление вторая. Доверие и воспоминания. ======

Эдвард

Я глубоко вдохнул и потянулся. Было так здорово стоять на вершине высокого холма, в потоках теплого летнего ветерка и под лучами жаркого солнца… Минул последний месяц зимы и вся весна с тех неприятных событий. Ни Данте, ни Фламель не появлялись нигде. Мы с Жени решили перенести отпуск на более благоприятное время года, чем весна. И не прогадали: всю весну на улице было слякотно. Каждый день лил дождь, а небо было закрыто свинцовыми тучами. Угнетающая и не лучшая для отдыха погода. Потому мы поработали и, когда наступило лето, ушли на заслуженный отдых. Хоть Мустанг и отпустил нас с большой неохотой… Ну да не все же время нам на него ишачить?.. Так… На чем я остановился? Ах да, лирика, лирика… Природа, красота, душевный подъем… бла-бла-бла… Кстати, я не сказал: отдыхать мы поехали в Ризенбург. Ну, Жени взяла ведь с меня слово. Надо уж держать его. Тетя Пинако немало удивилась, увидев нас с Алом. Опять подколола, сказав, что я не особенно вырос (ну да, сравнила с Томом, который выше меня на голову…). Анна, Жени и Том быстро с ней разговорились о всяком. Уинри к ним присоединилась. Ну а потом я, Ал, а с нами Жени и Анна умотали прогуляться по деревне.