Страница 3 из 5
Подчинённые, наблюдавшие за отъездом кормильца, отпрянули и затаились за шторы. Они хотели удостовериться в фактическом отсутствии босса. Когда машина скрылась из виду, по редакции пронёсся вздох облегчения, настолько сильный, что кое-где стёкла повышибало, но этого никто не заметил. Сотрудники бросились обниматься, кто-то предложил отметить радостное событие. Редакторы строго заметили, что нужен повод, и он мигом нашёлся: все единодушно пришли к заключению, что у редакционного хомячка сегодня день рождения. Когда именно он родился, точно никто не знал, но прикинули, что день как раз подходящий для торжества. Вытащили на свет хомяка, скинулись, кто сколько смог, сбегали в соседний магазин за провизией и пир начался.
На второй день повод искать не пришлось – сам нашёлся: хомячка решили поженить. Съездили в зоомагазин, приобрели невесту, и хотя она всячески противилась скоропалительному браку, всё-таки окольцевали молодых. На третий день всем скопом ездили за новой клеткой: прежняя мала оказалась – снова повод для веселья. Поневоле пришлось отметить новоселье. Иначе не получится нормальной жизни у молодых. Ели и пили на рабочих местах. Редакторы на своих текстах, монтажёры и бильды на чужих фотографиях, экономисты и бухгалтеры на общих счетах и накладных. Когда из типографии просигнализировали, что у них возникли перебои с бумагой, никто в редакции не пошевелился. В кризис всегда перебои с чем-нибудь. Исполняющий обязанности регулярно отправлял в Анталию бодрые эсэмэски: мол, газета вот-вот выйдет. Владимир Ильич лениво пробегал глазами тексты сообщений и переворачивал тело на другой бок. Он был спокоен. Виски не ныли. Сердце не шумело.
Наконец, отпуск закончился. Загорелый Владимир Ильич выскочил из машины и громко щёлкнул дверцей, отметив про себя, что сил у него явно прибавилось. На душе что-то царапнуло, какая-то тревога пробежала по смуглому лицу, но он по привычке мысленно пролетел зорким соколом по редакции и тревога испарилась. Лифт бесшумно распахнул двери. Владимир Ильич бодро шагнул к знакомой двери, но запнулся. На пороге сидел таракан и нагло ухмылялся. Был он размером с годовалого щенка, но Владимиру Ильичу показался слоном. Оба виска заныли и завыли одновременно. Сердце зашумело, как тракторный двигатель на издыхании. За спиной таракана маячили сотрудники газеты, танцующие тверк.
«Тараканы – к деньгам!» – подумал Владимир Ильич, теряя сознание.
Чудо-аппарат
В летнюю жару у Розы подскочило давление.
– Сходи в аптеку, – посоветовала подруга, – купи прибор для измерения давления.
– А что потом? – не поняла Роза.
– Ты сначала купи, измерь, а что потом – узнаешь!
Роза покорно отправилась в аптеку, несмотря на то, что до зарплаты оставалось еще две недели. Милая девушка в белом халатике вежливо предложила ей прекрасный аппарат. Японское чудо техники. Десять лет гарантии.
«Не стоит экономить на здоровье», – печально вздохнула Роза и взяла чудо-аппарат.
Поначалу «японец» вёл себя по-человечески. Показывал 136 на 100. Роза успокоилась. Но вскоре он повысил ставки: 170 на 120, 180 на 135… Дошло и до 200. Роза всполошилась, побежала в аптеку и купила самое дорогое лекарство от давления, грустно подсчитывая убытки. Два дня она принимала таблетки, но аппарат упрямо показывал 180 на 140. Пришлось вызвать «скорую». Утомлённая жизнью и больными женщина-доктор раздражённо измерила Розино давление обычным аппаратом с грушей.
– Да у вас 110 на 70! Как не стыдно беспокоить по пустякам?
Роза бросилась в аптеку, где купила чудо-аппарат и выплеснула всё, что о нем думает. Служители фармацевтики в долгу не остались. Сначала они уверяли, что Роза неправильно пользуется аппаратом. Затем заявили, что он метеочувствительный, поэтому и завышает давление из-за пятен на солнце. Наконец, предложили Розе съездить в сервисный центр.
Но Роза не была бы собой, если бы так запросто исчезала с любого горизонта. Вытянув правую руку подобно древнеримской матроне, она провозгласила, заглушая уличный шум:
– Убийцы в белых халатах! Вы продаёте неисправные аппараты, чтобы мы тоннами закупали у вас ненужное лекарство. Верните мои деньги! Иначе…
После многозначительного «иначе» ей мигом вернули деньги, измерили давление, дали карточку ВИП-клиента и даже напоили чаем.
Жара кончилась, но Роза ещё долго страдала. Она прикидывала в уме, сколько же народу сгинуло от неисправных аппаратов в этом году в городе, в области и в целом по стране. Страдала она страдала и до того дострадалась, что давление стабилизировалось. И больше не скакало. Успокоилось. Без всяких дорогущих таблеток и чудо-аппаратов.
Оптический обман
Люсе Лоховкиной надоел телевизор.
– Ненавижу! – шипела она, злобно косясь на жидкокристаллическую панельку. – Ненавижу! Всю жизнь у меня украл. Никакой радости от тебя. Света белого не вижу.
Люся злобно швыряла в телевизор скомканной салфеткой. Панелька обиженно отсвечивала матовым экраном величиной в небольшой квадратик – на ящик с панорамным изображением у Люси не хватило денег.
«В нашу пору не модно смотреть телевизор. Нечего пялиться в ящик! Надо быть в тренде!»
С этими словами Люся решила выйти в большой свет. Она недолго собиралась: просмотрела объявления в паршивенькой газетёнке, что раздаются бесплатно на всех станциях метро, и выход нашёлся. Люся решила украсить своим появлением презентацию книги одной модной писательницы. Фамилия и имя были мудрёными, не запомнились, но Люся решила сходить, чтобы на месте разобраться с литературой и со всем светом.
Пришла. Полный зал народу. Люди сидят и хлопают. Кто глазами, кто руками. А на возвышении – дама. Красивая такая, с пышной причёской, с высокой грудью. Люся подумала, что натуральная грудь такой высокой быть не может, явно силиконовая. Значит, писательница пользуется спросом у читателей. Гонорары у неё хорошие. На силикон хватает. Потом устыдилась своих чёрных мыслей. Надо думать о высоком! Уселась покрепче, уставилась на даму и вслушалась. Но тут краем глаза увидела, что сбоку накрыт стол. Скромный, небогатый, но сытный. Сало на шпажечках, мелкими кусочками, колбаска докторская, тоже на шпажечках. Шампанское опять-таки…
Люся проглотила набежавшую слюну. Захотелось выпить, закусить и заодно поговорить о секретах творчества. Голос дамы то набухал, то замирал, перебиваемый вкусными запахами. Люся огляделась и поняла, что остальные слушатели тоже косят глазом на закуску – видимо, давно сидят, проголодались. Пока Люся томилась, истекая голодной слюной, презентация закончилась. Все бросились к столу. Послышалось бульканье, звон, хруст, чавканье… Люся неловко притиснулась к страждущим, но её грубо оттеснили от стола, и она оказалась неподалеку от возвышения. От обиды закапали слёзы, ведь сидела совсем рядом с фуршетом, и ни кусочка не досталось.
– Мадам?
Люся даже подпрыгнула. Кто тут «мадам»?
– Мадам, вон тот джентльмен желает с вами познакомиться!
Мужчина неопределённого возраста и задрипанной внешности указывал пальцем куда-то вбок.
– А-а-а-а-а? – протянула Люся, холодея от непонимания и восторга.
Вон какие круги жизнь заворачивает. Пришла на презентацию, имени писательницы не запомнила, сала не досталось, всё расхватали любители литературы, а тут джентльмены желают познакомиться… Люся приосанилась: значит, заметили. В мелкой суете не забыли про женскую красоту.
– Знаете, а ведь он артист! Да-да! Разве вы не видели его в последнем сериале?
Люся поперхнулась. Не видела! Она же в тренде! Не смотрит телевизор.
– Помните его? – продолжал вкрадчивый голос. – Он постоянно играет гастарбайтеров. А хочет играть героев. Только ему не дают!
– Кто не даёт? – удивилась Люся, а сама подумала, какая разница кого играть: гастарбайтера или героя? Лишь бы от кормушки не отпихнули.