Страница 8 из 12
После его ликвидации Медведь и оба брата Кузнецовы отправились на его квартиру, где в это время находилась жена Конакова – Светлана Шрейдер.
Медведь знал, что у Конакова должна была храниться крупная сумма денег. Медведь вместе со старшим Кузнецовым поднялись в квартиру, прихватив с собой портативный пистолет-автомат.
С женщиной они покончили одним выстрелом в затылок. Кто стрелял, следствие не смогло установить за давностью события, но Медведь на суде был признан виновным только в присутствии на месте убийства. По оперативной информации, в квартире после убийства исчезла сумма порядка $50 000.
Для расследования открывшихся фактов и их развития в процессе следственных действий Управлением по расследованию бандитизма и убийств Мосгорпрокуратуры была создана оперативно-следственная группа. Начальник управления Сергей Золотарев поручил вести дело старшему следователю по особо важным делам Виталию Ванину. В группу откомандировали Чингиза Берикова. Таким образом, прокуратура города оказала муровцам солидную поддержку со стороны органов следствия.
Тщательная проработка собранных материалов позволила бригаде следователей и оперов МУРа подготовить для обвинения последних могикан из ореховских бандитов достаточную доказательную базу для суда.
Задержали их с предосторожностями. Люди очень опасные. Кстати, у них были фальшивые паспорта на подставных лиц, что затрудняло работу муровцев по «отсчету» их личностей. Скажем, тот же Смирнов ездил в Таиланд под именем Андрианова, билеты на поезда и самолеты также приобретал по чужим документам.
Сотрудники милиции помнят, как в 1990-е годы, когда с водкой были проблемы, в кафе зашел омоновец, чтобы купить бутылку, и наткнулся на ореховских бандитов со Смирновым. Увидев милиционера, они вытащили его на улицу, задушили, и Смирнов перерезал ему горло… Этот эпизод пока еще в оперативной копилке у муровцев.
Задержание Медведя прошло мастерски. Он только что прибыл из Самары, куда ездил, как всегда, под прикрытием. Меньше всего он ожидал встречи с муровцами. Квадратному крепышу Смирнову еле удалось завести руки за спину, чтобы надеть наручники.
В Мосгорсуде дело разбирали присяжные. Несмотря на твердый отказ Смирнова от всех предъявленных ему обвинений, жюри вынесло вердикт – 21 год с отбыванием в колонии строгого режима.
Правда, в случае с убийством Светланы Шрейдер присяжные исключили из материалов обвинения эпизод с разбоем. Сочли недоказанным, что были похищены деньги и что сам Смирнов стрелял в затылок женщины, свидетелей нет, хотя факт убийства подтвержден. Вот такие странные решения принимают у нас в суде присяжных…
Лосеву с учетом первого срока сохранили 12,5 лет наказания в колонии строгого режима. Учли его сотрудничество и раскаяние. А младшему Кузнецову по статье за бандитизм присудили 10 лет строгого режима. Причем опять же сочли недоказанной его роль в убийстве еще одного бандита, там Кузнецов-младший, понимая, что старший брат не даст его в обиду, убежал с места казни и отказался выполнить распоряжение Витохи обязательно стрелять. Другого за такое самовольство сразу бы к стенке поставили, но Торпеда-старший уладил вопрос и тем самым помог брату избежать на суде в 2006 г. более тяжкого наказания.
Приговор Смирнов (Медведь) обжаловал в высшей судебной инстанции. В отличие от подельников на суде он выступал оскорбительно для муровцев и следствия, заявляя, что все обвинения против него всего лишь выдумки и «больные фантазии».
Но как бы там ни было, МУР поставил еще одну жирную точку на прошлом в истории самых старых «орехов».
Но в муровском портфеле все еще много нераскрытых убийств, совершенных «орехами», и много орошенных кровью трагедий.
Поневоле к ним приходится возвращаться. Но и, кроме того, в Южном округе подрос молодняк, наслышанный о «героизме» старших, обкуренный, желающий ездить на джипах и совсем не желающий учиться и работать…
Так что былые традиции может подхватить новое поколение. Тем более перед глазами на телеэкране их призывает к подвигам герой киноленты «Бригада» Саша Белый – точная копия орехово-борисовского беспредела.
По-видимому, дорогие читатели, прощаться нам все-таки рано.
Суд присяжных прислушался к последнему слову «ореховского ветерана» Лосева и принял правильное решение. В столице и в частности в Орехово-Борисове люди должны жить нормально, а не по закону волчьей стаи.
Московское «Палермо»
Казалось, кровавая эпопея похождений членов бригады ореховской мафии теперь стала достоянием архивных хранилищ криминальной истории в новой России. Но нет, сводки МУРа продолжают приносить всё новые эпизоды гангстерских расправ. Сильвестровский вулкан криминальных событий в Орехово-Борисово с начала девяностых продолжает извергать смертоносную лаву уголовного беспредела, напоминая о себе ядовитыми испарениями убийств и кровавых преступлений. Да и не только. Девяностые в Орехово- Борисово оставили незаживающие раны в душах всех, кто так или иначе оказался связан с «героями» московского «Палермо».
В МУРе расследовали одно из громких дел ореховских, что постоянно сотрясают жизнь столицы. На Петровку вызывали много самых разных людей. После опроса молодого парня, когда оперативник уже подписывал ему пропуск для выхода из здания, посетитель неожиданно спросил:
– Скажите, а Сергей Буторин все ещё здесь, в Москве? Его не этапировали в зону?
– Какое отношение это имеет к делу?
– К делу ни какого. Имеет отношение ко мне лично.
– Какое?!
– Я – его сын!
– Подожди, я работал по Буторину и знаю его биографию. Уж ты не от Марины ли?
– Это моя мама. Только я его никогда не видел. Когда вы его привезли из Испании, это показали по телевизору и мама мне сказала: «Смотри, сынок, это твой отец!»
Оперативник позвонил в следственную часть и там сказали, что Буторин ещё нужен центру и потому его все ещё содержат в СИЗО.
Муровец устроил их свидание. И Буторин впервые узнал, что он отец и у него есть сын. В конце концов, все мы люди, даже такой отъявленный душегуб, как Буторин, имеет право на личную жизнь. Самые неожиданные коллизии вскрываются в работе оперативников.
Читатель, надеюсь, запомнил, что при разборке ореховских «аксакалов» в кафе «Хелп» был убит некто Мравян. Оказалось, что у Витохи под началом состоял ещё целый коллектив парней армянского происхождения, которых, тем не менее, нельзя отнести к типичной этнической армянской группировке (правоприменители считают этническими преступниками только приезжих уголовников из стран СНГ), эти выросли во дворах Орехово-Борисово и выучились в Москве. Но выбрали в жизни путь бандитской удачи.
Одно крыло этой группы возглавлял тот самый Мравян, по кличке Армян. Другое было под Геворгом Зирояном, 1949 года рождения, по кличке Обезьяна.
Он хорошо знал Сильвестра и дружил с Витохой. На заре криминальной эры в новой России они все вместе крутили на улицах Москвы наперстки.
Члены этой группировки под покровительством Витохи жили, не тужили. А поскольку у Витохи был официально зарегистрированный ЧОП, все они были легально вооружены, и стрелять у них было из чего.
Геворга, между прочим, подозревали в убийстве известного спортивного тренера Харитонова. В те годы это убийство наделало много шума.
Дело в том, что для МУРа расследование банды Витохи было связано с бесконечной цепочкой тяжких и особо опасных преступлений и убийств. И отвлекаться на дополнительную информацию, поступавшую в МУР, сыщики просто не могли. Но сведения об убийствах, совершенных людьми Обезьяны, накапливались. Такие убийства, как гибель Харитонова или Елены Мухиной, любовницы Геворга (её задушили в назидание другим бандитским подругам после того, как она ушла от своего дружка).
В криминальной среде женщины не имеют права на свободу выбора. Но, тем не менее, это убийство привело к ссоре между людьми Витохи и Зирояна. Среди, так называемых, «русских воров» нашлись защитники Мухиной. И, наверное, это обстоятельство и привело к тому, что после смерти Витохи Зироян утратил в криминальном мире серьёзную защиту и стал уязвим. Тучи опасности над его головой сгустились, так как он хозяйничал на Москворецком рынке, расположенном на Симферопольском бульваре, дом 11–12, контролировал станцию технического обслуживания автомобилей и многие торговые предприятия. Но главным делом среди прочих все-таки был рынок.