Страница 35 из 38
Пока все это происходило, мысли о Тобруке не переставали беспокоить нас. 24 апреля генерал Уэйвелл сообщил о серьезном положении с истребителями. Все «харрикейны», действовавшие в Греции, были потеряны, а в результате недавних налетов вражеской авиации на Тобрук была уничтожена или повреждена значительная часть «харрикейнов», имевшихся там. Маршал авиации Лонгмор считал, что всякая дальнейшая попытка держать в Тобруке эскадрилью истребителей приведет лишь к бесполезным тяжелым потерям.
Таким образом, до тех пор пока не удалось бы создать новый отряд истребителей, противник безраздельно господствовал бы в воздухе над Тобруком. Однако в это утро гарнизон отбил атаку, причинив врагу тяжелые потери и взяв 150 пленных.
В это время ощущалось сильное беспокойство и замечался некоторый пессимизм. Я не мог удержаться от суровых замечаний.
Премьер-министр — начальнику имперского генерального штаба
22 апреля 1941 года
«Мы не должны забывать, что осажденных в четыре-пять раз больше, чем осаждающих. Никто не возражает против того, чтобы они устроились удобно, но они должны быть очень осторожны и не позволить меньшим силам окружить себя и потерять тем самым возможность вести наступательные действия на коммуникациях врага. Надо полагать, что 25 тысяч человек с сотней орудий и обильными запасами в состоянии удерживать сильно укрепленную зону против 4500 человек, коммуникации которых протянулись на 700 миль, даже если эти люди немцы. В данном случае некоторые из них не немцы. Цифры, которые я привел, получены мной от военного министерства. Мы не должны ставить себя слишком низко по сравнению с противником».
Вскоре генерал Уэйвелл прислал нам новую тревожную информацию о приближавшихся подкреплениях Роммеля. Высадка германской 15-й танковой дивизии, за вычетом потерь, понесенных ею при переезде через Средиземное море, должна была закончиться, вероятно, к 21 апреля. Надо было думать, что 15-я танковая дивизия, 5-я легкая моторизованная дивизия и дивизии «Ариете» и «Тренто» сумели бы выступить уже во второй половине июня, а не в июле, то есть на две недели раньше, нежели предполагалось.
В течение последующих двух недель мое внимание и заботы были прикованы к перипетиям операции «Тайгер». Я полностью отдавал себе отчет в том риске, на который готов был пойти начальник военно-морского штаба, и знал, что в военно-морском министерстве многих охватили дурные предчувствия. 6 мая караван, состоявший из пяти 15-узловых судов, эскортируемых соединением «Н» под командованием адмирала Сомервелла («Ринаун», «Малайя», «Арк Ройал» и «Шеффилд»), миновал Гибралтар. Вместе с караваном шли также подкрепления для Средиземноморского флота, состоявшие из «Куин Элизабет» и крейсеров «Найяд» и «Фиджи». Атаки самолетов 8 мая были отбиты без потерь, причем было уничтожено 7 вражеских машин. Однако ночью два судна, приближаясь к Проливам, подорвались на минах. Одно из них, «Эмпайр сонг», загорелось и после взрыва затонуло. Другое, «Нью-Зиленд стар», смогло продолжать путь с караваном.
Достигнув входа в пролив Скерки, адмирал Сомервелл расстался с караваном и вернулся в Гибралтар. Чтобы укрепить эскорт каравана, он выделил шесть своих эсминцев и крейсер «Глостер». Днем 9 мая адмирал Кэннингхэм, воспользовавшись возможностью провести караван к Мальте, встретил со своим флотом караван «Тайгер» в 50 милях южнее Мальты. Затем все его корабли взяли курс на Александрию, куда прибыли без дальнейших потерь или повреждений. Во время этих операций также представилась возможность провести 7 и 10 мая силами легких военных кораблей два ночных обстрела Бенгази.
Глава четырнадцатая
Мятеж в Ираке
Англо-иракский договор 1930 года предоставлял нам, в частности, право держать в мирное время авиабазы близ Басры и Хаббании и перевозить в любое время вооруженные силы и грузы. Договор предусматривал также предоставление нам во время войны всех условий для переброски наших вооруженных сил, включая использование железных дорог, рек, портов и аэродромов. Когда началась война, Ирак разорвал дипломатические отношения с Германией, но не объявил ей войны, а когда в войну вступила Италия, иракское правительство даже не порвало с нею отношений. Таким образом, итальянская миссия в Багдаде стала для держав оси главным центром пропаганды и разжигания антианглийских настроений. В этом ей помогал иерусалимский муфтий, бежавший из Палестины незадолго до начала войны, а затем получивший убежище в Багдаде.
С крушением Франции и прибытием в Сирию комиссии держав оси по перемирию престиж англичан упал очень низко, и это положение вызывало у нас сильнейшее беспокойство. Но поскольку мы были заняты другими делами, о военной акции не могло быть и речи, и нам приходилось выпутываться из положения в меру своих сил. В марте 1941 года положение ухудшилось. Рашид Али, сотрудничавший с немцами, стал премьер-министром и начал вместе с тремя видными иракскими офицерами подготавливать заговор. Эту четверку прозвали «золотым квадратом». В конце марта регент Эмир Абдулла Иллах, сочувствовавший англичанам, бежал из Багдада.
В этот момент было особенно важно обеспечить безопасность Басры, главного порта Ирака на Персидском заливе, и я написал министру по делам Индии.
Премьер-министр — министру по делам Индии
8 апреля 1941 года
«Положение в Ираке обострилось. Мы должны обеспечить безопасность Басры, так как американцы все энергичнее настаивают на создании там большой авиасборочной базы, куда они могли бы непосредственно доставлять свои самолеты. Этот план представляется весьма важным, поскольку центр войны явно перемещается на Восток».
Главнокомандующий войсками на Среднем Востоке генерал Окинлек немедленно предложил направить в Басру пехотную бригаду и полк полевой артиллерии, большая часть которого уже находилась на борту судна, направлявшегося в Малайю. Другие войска должны были последовать за ними как можно скорее. 18 апреля бригада, не встретив никакого сопротивления, высадилась в Басре под прикрытием английского батальона, который накануне был доставлен в Шуайбу на самолетах. К правительству Индии обратились с просьбой как можно скорее послать еще две бригады, также предназначавшиеся для Малайи.
Премьер-министр — министру иностранных дел
20 апреля 1941 года
«Сэру Кинэхэну Корнуоллису[18] следует разъяснить, что мы посылаем войска в Ирак главным образом для того, чтобы обеспечить прикрытие и создание в Басре большой сборочной базы, и что все происходящее в других районах страны, кроме Хаббании, имеет в настоящий момент абсолютно второстепенное значение. Мы воспользовались правами, предоставляемыми договором, чтобы обосновать эту высадку и избежать кровопролития, но в случае необходимости для обеспечения высадки была бы использована сила. Поэтому наше положение в Басре опирается не только на договор, но также на новые события, являющиеся следствием войны».
Когда в соответствии с этим наш посол уведомил Рашида Али, что 30 апреля в Басру прибудут новые транспорты, тот сказал, что не может разрешить никаких новых высадок, пока войска, уже находящиеся в Басре, не проследуют через порт. Генералу Окинлеку было сказано, что высадка должна тем не менее продолжаться, и Рашид Али, который рассчитывал на помощь германской авиации и даже германских авиадесантных войск, был вынужден действовать.
Его первый враждебный шаг был направлен против Хаббании, нашей учебной авиабазы в Иракской пустыне. 29 апреля 230 английских женщин и детей были переброшены на самолетах из Багдада в Хаббанию. Всего в полевом лагере находилось несколько больше 2200 военных и не менее 9 тысяч штатских лиц.
Таким образом, летное училище стало весьма важным объектом. Вице-маршал авиации Смарт, командовавший этими частями, принял смелые и своевременные меры предосторожности, чтобы справиться с нарастающими осложнениями. Прежде летное училище имело в своем распоряжении самолеты лишь устарелых или учебных типов, но теперь из Египта прибыло несколько истребителей «глэдиэйтер», и 82 самолета всех типов были разбиты на четыре эскадрильи. 29 апреля из Индии прибыл на самолетах английский батальон.
18.
Английский посол в Багдаде. — Прим. авт.