Бессердечный (ЛП)

Только сегодня. Не целуй меня. Не трогай меня.

Я отвечаю, что не могу пообещать того, что не буду пытаться ее поцеловать, но могу пообещать, что в этот раз буду нежен. Она ничего не отвечает, только присылает мне адрес своей гостиницы, и, как и обещал, через час я оказываюсь у ее двери.

Ее руки скрещены на груди, и она соблюдает некоторую дистанцию между нами. Она защищает себя, и я понимаю, что мне будет трудно. Я хочу сказать ей, что для меня это так же сложно, как и для нее, но сегодня речь пойдет не обо мне.

Речь о нас.

— Мне трудно принять тот факт, что ты его сестра, — начинаю я. — И я ненавижу, что ты хранила это от меня в тайне в один из самых черных периодов моей жизни. Ненавижу то, что влюбился в тебя так сильно, так быстро, и что ты меня подвела.

Она сжимает губы, взглядом упираясь в пол.

— Но я не могу тебя ненавидеть, — добавляю я. — Я пробовал. Не могу.

Айла вытирает пальцем щеку и смотрит в сторону.

— Я не могу ничего изменить, — продолжаю я. — И, судя по всему, у меня два варианта. Либо я буду жить с этой зияющей дырой в своем сердце всю оставшуюся жизнь, обвиняя тебя, либо могу найти способ наладить наши отношения.

Она поднимает взгляд и смотрит мне в глаза.

— Я все еще сержусь на тебя, — говорю я. — Но все равно влюблен.

Я проглатываю ком, застрявший в горле, и игнорирую то, как сжалось мое сердце в груди. Мне жаль, что я не могу прочитать ее мысли, но в выражении ее лица больше любопытства, чем возбуждения. Айла не бежит ко мне, не обнимает. Она ведет себя сдержанно.

— Прости, что причинил тебе боль.

Айла не двигается. Все не так, как я себе представлял. Она не бежит в мои объятия, не целует меня и не плачет от радости. Не прыгает от того, что появилась возможность наладить наши отношения. Вместо этого она выглядит нерешительной.

Я выдыхаю.

— Что ж, это все, что я хотел сказать.

И только когда я уже почти ухожу, она просит меня подождать. Когда я снова бросаю на нее взгляд, она идет ко мне.

— Ты должен мне кое-что пообещать, — говорит она, нахмурив брови.

— Все, что угодно.

— Ты не будешь припоминать мне это всю нашу оставшуюся жизнь. Я хочу оставить все позади. Если простил меня, если хочешь двигаться вперед, никогда не возвращайся к этому.

Я делаю глубокий вдох, обдумывая ее просьбу.

— Даже когда мы будем ссориться, — добавляет она. — Никогда, ни за что не припоминай мне этого.

Она смахивает темную челку с глаз и прижимает руки к груди, терпеливо ожидая ответа.

— Договорились, — соглашаюсь я. — Я больше никогда не буду говорить об этом. Но и ты должна пообещать мне кое-что.

— Что именно?

— Никогда не скрывай от меня ничего, — прошу я. — Даже если считаешь, что защищаешь меня. Даже если думаешь, что это навредит мне. Даже если полагаешь, что так будет правильно.

— Обещаю.

Я подхожу к ней, обнимаю за талию и притягиваю к себе. Вдохнув, я чувствую, как мое тело расслабляется с каждой секундой. Обхватив ладонью ее щеку, я приподнимаю подбородок Айлы и медленно целую мягкие губы.

Она скользит руками по моей груди, цепляется за плечи, целуя меня. Оторвавшись от нее, я беру ее за руку. Мы идем к ближайшей кровати и раздеваемся. Я расстегиваю ее блузку, она расстегивает свои штаны, и мы снова целуемся. Ее бархатный язычок скользит по моему, и через мгновение мы становимся обнаженными, а мое тело нависает над ней на кровати.

Ее грудь наливается, соски напрягаются, и я провожу языком вокруг чувствительного бутона, прежде чем пробежаться пальцами по ее центру. Широко раздвинув ей бедра, я скольжу пальцем внутрь ее мокрой киски, а затем пробую ее на вкус.

Боже, как я скучал по этому.

В последний раз я не очень наслаждался ею...

Во всяком случае, не так.

Айла притягивает меня к себе, пока ее тело плотно не прижимается к моему, а ноги не оказываются закинутыми на меня. Мой член в полной боевой готовности, пульсирует и трется о ее складочки, когда она выгибается подо мной.

Я целую ее полные губы снова и снова, не торопясь, и она тянется вниз, протягивая руку между нами и обхватывая мой член, и начинает ласкать свой клитор.

— Скажи мне, — умоляет она, затаив дыхание и поднимая руки вверх, — ты был с кем-то еще?

Я качаю головой.

— Нет. А ты?

— Нет, конечно, нет. — Ногтями она впивается в мою задницу. — Я все еще на таблетках. — Губы Айлы растягиваются в улыбке. — Я хочу снова почувствовать тебя внутри. Всего тебя…

Обхватив основание члена, я направляю его внутрь, сильно и глубоко, находя идеальный ритм. Не слишком быстро, не слишком медленно.

— О, да, — стонет она, обнимая меня за шею и поднимая бедра мне навстречу. — Вот так, Ретт. Не останавливайся...

Я скольжу руками под ее задницу, придерживая так, чтобы с каждым ударом проникать в нее все глубже, наполнять, пока она с каждым вдохом просит большего.

Эта женщина…

…моя погибель.

Глава 46

Айла

— Что за чертовщина?

Я выхожу из душа и вижу Ретта, сидящего на моей кровати и держащего мою копию книги «Ледяное сердце»... и, судя по хмурым губам и морщинам на лбу, он не очень доволен.

— Это моя следующая книга. — Я стаскиваю полотенце с головы и пальцами расчесываю свои влажные волосы.

— Рид и Ариана? — спрашивает он, листая страницы. — Айла, это мы.

Я нерешительно улыбаюсь.

— Да. Типа того.

— Это не круто. Ты не можешь этого делать. Не можешь просто писать о людях без их разрешения.

— Я изменила все детали, — оправдываюсь я. — Мы встретились после свадьбы. Ты — бейсболист. Я — автор песен.

Он не выглядит удивленным.

— Никто ничего не узнает, — заверяю его я.

— Херня это все. Любой, у кого есть хоть немного мозгов, увидев нас вместе и прочитав твою книгу, все поймет.

— Кто увидит нас вместе и прочитает мою книгу? — Я закатываю глаза.

— Если ты будешь встречаться со мной, тебя рано или поздно сфотографируют. Таблоиды поймут, кто ты, и...

— И что? — Я подхожу к кровати, наклоняюсь и целую его в лоб. Он слишком остро реагирует.

— Айла, мы встретились вскоре после смерти Дамианы... люди этого не поймут, — говорит он унылым тоном. — Тебя не осудят за это, в отличие от меня.

— Я не писала о ней в книге.

— Да, но что, если кто-нибудь сложит дважды два? Поверь мне, начнется шумиха. Люди напишут что угодно, если это принесет прибыль. — Он закрывает мою книгу и потирает глаза большим и средним пальцами, выдыхая. — А я не хочу, чтобы из наших отношений делали инструмент по выкачиванию денег. Тем более, если это делаешь ты...

— Ты говоришь это, исходя из собственного опыта?

— Да. Именно.

Поднявшись, он начинает расхаживать по номеру и собирать вещи. Никогда не видела его таким. Он боится, что потеряет меня? Или боится, что его «позорная тайна» всплывет в СМИ? Я бы посоветовала ему не беспокоиться о том, что подумают другие, но он, похоже, не в духе.

— Я не хотела писать о нас, — говорю я. — Не хотела. Много раз я начинала писать о ком-то другом. Придумала всех этих вымышленных персонажей, но, как не крути, их эмоции были слишком реальными, слишком знакомыми, и я продолжала возвращаться к нашей истории. Но так как она была не завершена... я дала ей достойное окончание. Думаю, это был мой способ справиться со всем и поставить точку.

— Когда она будет опубликована? — спрашивает Ретт, оттягивая пальцами нижнюю губу.

— В мае.

— Боже, так скоро? Можешь это отменить?

Я смеюсь.

— Нет, не могу.

Он снова мечется по номеру.

— Если бы ты просто дал этой книге шанс, то понял бы, что это действительно красивая история, — говорю я. — К тому же, вторая ее половина — чистая выдумка. Ты должен прочитать тот фрагмент, где ты делаешь мне предложение.