Авантюристы. Книга 4

Династия Бурбонов, потрепанная обстоятельствами, продолжала по прежнему проживать в замке Клермонт, принадлежащем королю Бельгии Леопольду– I. Леопольд являлся зятем свергнутого Бурбона и позаботился о тесте с семейством, благодаря которому он и стал королем. Долг платежом красен и Леопольд, получивший замок в виде приданого от английского короля Георга IV за женитьбу на дочери Шарлотте и не пользующийся им по причине скоропостижной кончины во время родов первой супруги, с удовольствием выполнил этот долг. Тем более что с Георгом-IV-м отношения у него, мягко говоря, не сложились родственные и не складывались с пришедшими ему на смену Викторией-I-ой и принцем-конкортом Альбертом – мужем королевы.

Король Соединенного королевства – Георг-IV не оставил после себя наследников мужеского полу и будучи человеком несколько неразборчивым в связях, остался в памяти потомков как король, который противостоял во время своего правления Наполеону-I и как изобретатель правого и левого сапога. До него никто не додумался до этого, и надевать обувь можно было на любую ногу. Пожалуй, за это стоит и увековечить памятником, ведь если бы не этот сумасброд и пьяница, то человечество и по сию пору шкандыбало бы в обуви, изготовленной по усредненной колодке.

Граф Де Персиньи, прибывший в Виндзор и поселившийся в посольской резиденции, развил бурную деятельность, гоняя резидентов, как «вшивых по бане» и приводя в изумление тайную королевскую полицию своей бесцеремонностью. Даже Премьер-министр лорд Пальмерстон заинтересовался суетой вокруг нового посла Франции, получив очередной доклад от секретаря, в котором это имя встретилось ему трижды.

– Что там за возня у французов вокруг Бурбонов?– спросил Генри Джон Темпл лорд Пальмерстон, отрывая взгляд от бумаг.

– Посол граф де Персиньи проводит инспекцию, надо полагать, на манер той, что он проводил в Берлине,– улыбнулся секретарь.

– Он что надеется, что я стану, как Бисмарк следить за всеми этими тараканьими бегами? Увольте меня от подробностей, Эдуард. Но при чем тут Бурбоны? Разве там остались неясности и претензии имущественные и юридические? Все так славно шло, пока не появился этот граф, которому не сидится спокойно.

– Претензий нет и никто их не высказывает, надо полагать, что посол просто муштрует своих сотрудников, чтобы они отрабатывали жалованье.

– Ну, пусть муштрует,– успокоился лорд Пальмерстон.– Присматривайте за ними в полглаза, мне не нужны скандалы рядом с королевской резиденцией. Пусть убираются вон, хоть в Бельгию и там сводят счеты. Правительство готово оплатить переезд. Намекните послу Франции. Ненавязчиво, дружок,-

Персиньи деликатно намекнули, чтобы он несколько поубавил служебное рвение и перестал пугать премьер-министра Великобритании беготней сотрудников вокруг посольства Франции. ВиктОр понял все с одного раза, у него в памяти еще сохранились недовольно шевелящиеся усы Наполеона– III, которые тот чуть не выдрал в досаде, когда «промывал» ему мозги после провала всей резидентуры в Берлине. В результате подчиненные Персиньи перестали носиться по Виндзору с вытаращенными глазами, размахивая руками и пугая чинно перемещающихся обывателей. И только вокруг поместья Бурбонов шевеления продолжались по-прежнему. Конюхи, садовники, кухарки, получили команду срочно изъять нужные ВиктОру материалы и принялись задание выполнять. За прошедшие годы после кончины экс-короля, в замке были произведены некоторые переделки и реставрационно-косметический ремонт некоторых помещений, и это усложнило агентам задачу. Шкатулка нигде не обнаруживалась проклятая, как сквозь землю провалившись. Персиньи рвал и метал, но второй месяц тщательных обысков, которые горничные и служанки проводили с рвением необыкновенным, удивляя семейство экс-августейшее внезапным энтузиазмом, ничего не давали.

Ко всему еще и внук почившего экс-короля Шарля Луи-Филиппа и тоже Луи-Филипп, но Альберт эдакий недоросль семнадцатилетний, объявленный наследником престола и графом Парижским, начал совать свой длинный нос во все дела поместья. Живо интересуясь, что тут к чему и за какой надобностью горничная второй раз за неделю протирает от пыли корешки фолиантов в библиотеке.

– Насколько я помню, за последние пять лет никто этого не делал. В чем дело, мисс, откуда такое внезапное отвращение к пыли?– спросил он служанку, подкравшись сзади и гаркнув ей вопрос в розовое ушко. Горничная, повалилась с перепугу в обморок, проклиная тот день, когда согласилась пойти на эту службу. А его Высочество подхватил падающее тело и, уложив на диванчик, принялся заботливо обмахивать «потерпевшую» газетой, дожидаясь, когда она откроет глазки и сможет внятно ответить на поставленный вопрос.

– Ну, так в чем причина?– Альберт славился своей щепетильностью во всем. Он даже зубы чистил не все сразу, а каждый по отдельности, придумав для этого десяток различных щеток и заказав их лично для себя.

– Мсье, вы просто бываете здесь только летом, а мы всегда убираем тщательно. В прошлом году было дождливое лето, а в этом сушь стоит, вот пыль и налетает,– выкручивалась служанка, тыкая пальчиком в сторону окон, за которыми уже вторую неделю моросил противный мелкий дождь с утра до ночи.

– Это у вас «сушь» называется?– Альберт удивленно пялился в окно, пытаясь вспомнить, какая погода была в прошлое лето.– Тут всегда туманы и дожди, мисс. И прошлое лето от нынешнего ничем не отличается, разве что вас тут стало гораздо больше. Зачем вообще столько горничных наняла бабуля?– чесал лоб принц.

– Она не нанимала. Нас ей презентовал король Леопольд– I Бельгийский. Заботится о сохранности своего замка, мсье,– объяснила горничная, сползая с диванчика и устремляясь опять к книжным полкам.

– Вот как? Поэтому у нас и конюхов на конюшне больше чем лошадей,– сообразил Альберт.– Следят за сохранностью конюшни, чтобы ее не растащили на дрова соседи англичане. А садовников вообще я со счету сбился сколько. То ли десять, то ли пятнадцать человек. Вы не в курсе, мисс, сколько у нас в замке садовников?

– Садовников, мсье, всего один, остальные его помощники-рабочие.

– Их тоже дядюшка презентовал?

– Да, мсье, он. Очень великодушно со стороны его Величества,– подтвердила догадку принца горничная, смахивая пучком перьев пыль с книжных полок и протирая их аккуратно бархатной тряпицей. Делала она это сноровисто, со знанием дела, шаря взглядом по стенам в поисках тайничков и скрытых ниш, за вынимаемыми книгами.

– У меня такое ощущение, что вы что-то ищете, мисс,– не унимался зануда принц, наблюдая за работой служанки.– Спросите, может я знаю, где это лежит.

– Что вы имеете в виду, Ваше Высочество?– горничная надула губки бантиком.– Ничего я не ищу. Правда, здесь я помню, шкатулка стояла, а сейчас ее нет,– решила она все же слегка подыграть принцу.

– Какая шкатулка? Из мореного дуба?

– Кажется да, мсье.

– Ну, вы вспомнили, мисс, я ее еще в прошлом году увез в Бельгию, мне резьба приглянулась и я в ней храню оловянных солдатиков,– хмыкнул Альберт.

– Вот как?– удивилась горничная.– Но ведь там что-то хранилось, для этого она и была предназначена, Ваше Высочество.

– Журнал с каракулями на французском, рулон бумаги, три браслета грошовые и медальон без цепочки ни на что не пригодный, из скверного металла. Это все я отнес на чердак и в сундук швырнул, для хлама. Там есть такой, еще от первых хозяев остался. Король тут содержал свою пассию. Кажется русскую. Как же ее звали? Вспомнил – Ольгой Зубовой. Красавица была, говорят, и даже сын у нее от связи с королем образовался. А она глупенькая, возьми да и назови его Георгом. Ох, как это обстоятельство не понравилось папаше – Георгу– IV. Распорядился тут же отправить Зубову в Россию вместе с сыном. Денег, правда, не пожалел, дал много и жила в России мадам достойно. Сынок опять же вписался в российский высший свет вполне успешно. Женился удачно на княгине Щербатовой и в министерстве иностранных дел подвизался. Консулом в Персии служил, да вот незадача, заразился там черной оспой и отдал Богу душу до сорока лет не дожив самую малость.