Вопрос веры [СИ]

— Знаете, в чем принцип работы маяков?

Ларс замотал головой.

— По большому счету это не маяки, это орбитальные трансформаторы… преобразователи. «Маяк» — всего лишь красивая метафора. Мы не молимся за людей, мы берем их грехи на себя, искупаем, возвращаем в мир добро… Не смейтесь, молодой человек, я знаю как это звучит, особенно если сталкиваешься в первый раз. Вы знаете, что Себастьян Пирр, основатель Ордена, был вовсе не святым и даже не священником, он был инженером, биофизиком. Многие называли его сумасшедшим, но он считал, что отрицательную энергию разрушения можно преобразовывать в положительную. Знаете, что мир тогда стоял на грани катастрофы?

— Что-то такое слышал…

Ларс потер переносицу… зря, наверное, он ввязался в этот разговор. Про Пирра он что-то проходил в школе, тот жил почти сто лет назад.

— Пирр так и не смог доказать эффективность своей разработки, несмотря на то, что все оборудование исправно работало. Его не признали, назвали шарлатаном. Тогда он решил уйти из науки и обратиться к вере. На деньги его последователей были построены первые орбитальные маяки.

— А почему бы не сделать эти ваши маяки полностью автоматизированными?

Алонсо вздохнул, пожевал губу и все же откупорил бутылку, налил в бокал.

— Хотите?

Ларс покачал головой.

— Ну и ладно… Знаете, молодой человек, вся штука в том, что без человека это не работает. Аккумулировать и искупать грехи может только человек, — он залпом выпил, сморщился. — Когда дела в Ордене шли хорошо, смотрители менялись каждый месяц, маяков было много… теперь в лучшем случае раз в год, да и остался только один… вся техника старая, работает на пределе… иногда так прошибает, что за ночь можно поседеть. Знаете, сколько мне лет?

— Сколько?

— Тридцать восемь.

Алонсо смотрел ему прямо в глаза… серые, блеклые… Ларс кашлянул, с трудом подавил в себе желание отвести взгляд.

— Это… это так тяжело?

Губы смотрителя дрогнули в улыбке, но он не ответил, налил и выпил еще.

— Тогда зачем вам это? — неуверенно спросил Ларс.

— Кто-то должен.

— Почему вы?

— А кто?

Странный вопрос. Обычно люди рассуждают иначе… «почему я?» Никто не желает становиться крайним, каждый надеется на остальных.

Ларсу было как-то не по себе.

— И у вас есть доказательства, что это работает?

— Доказательств нет, — спокойно сказал Алонсо, — есть совпадения. Это вопрос веры.

— Совпадения?

Алонсо откинулся на спинку кресла.

— Когда Пирр разрабатывал свою теорию, Землю трясло от катастроф: наводнения, землетрясения, извержения, аварии на атомных станциях, эпидемии… мир катился в тартарары. А после того, как заработали маяки все успокоилось. Почти семьдесят лет относительной тишины, люди забыли как это страшно, маяки пришли в запустение… и вот опять. В Ордене упадок, а уровень катастроф начал нарастать, — Алонсо облизал губы. — К тому же есть местные, локальные, так сказать, примеры. Тот же ураган Гваделупе…

Последнее он произнес так тихо, словно боялся что его услышат, словно было неловко… да, неловко приписывать себе спасение целой Флориды.

— Вы в это верите?

Может ли он не верить?

— Да.

В коридоре сновали роботы-носильщики, тащили здоровенные коробки в одну сторону и мусор в другую. Алонсо стоял над ними как заправский завхоз, деловито уперев руки в бока.

— Так, что тут? — бормотал он, разглядывая содержимое коробок. — Картошка? Хорошо… Тут? Десять упаковок лазаньи… очень хорошо. Кальвадос? Оооо! Это уже интересно! Так, а тут? Сменные фильтры, лампочки… угу…

Выглядел он вполне довольным, хоть и заметно осунулся за последние дни.

— Смотрите, Ларс, что мне привезли! — он помахал рукой.

— Дела идут на поправку?

— Посмотрим, — Алонсо беспечно пожал плечами. — По крайней мере месяц еще продержаться можно.

— Хорошо…

— А вы улетаете?

— Да. Пора. Надо разобраться со штрафом, кредит придется брать… да и на работу… ваши друзья уже связались со мной, сказали что ждут. Я еще раз хочу вас поблагодарить…

— Не стоит, — Алонсо усмехнулся. — Считайте, это моя работа. И передайте привет Джеферсону.

— Обязательно!

— Устроим прощальный ужин?

В глазах смотрителя плясали веселые искорки.

На похороны Ларс не успел.

Вот только утром вернулся из рейса, и сразу сюда.

Холмик на могиле был совсем свежий. Рыхлая черная земля. Подвявшие цветы. Простое прямоугольное надгробие серого камня, лаконичная надпись: «Алонсо Кесада» и годы жизни. Да, действительно, ему было всего тридцать восемь лет.

Ларс положил цветы.

Рядом, под одним большим камнем, сразу трое — Филомена Кесада, а еще Бернардо и Ракель. И фотография, на которой Алонсо, совсем молодой и счастливый, обнимает жену и детей. Он уже здесь вместе с ними.

— Землетрясение, — сказали за спиной.

Ларс обернулся. Рядом стоял высокий тощий парень, в руках он держал две розы на длинных стебельках.

— Что, простите?

— Землетрясение, — повторил парень. — Помните, три года назад на севере Испании, тогда много об этом говорили. Они погибли под развалинами.

Да, конечно, Ларс хорошо помнил.

— А вы родственник?

— Нет, — парень покачал головой. — У него не осталось родственников, похоронили за счет Ордена. Я должен был лететь ему на замену, уже проходил подготовку… не хватило всего нескольких дней.

— Вы должны были лететь на маяк?

— Да. Лечу завтра.

— Зачем?

Парень усмехнулся, кривовато, совсем как Алонсо.

— Буду спасать Землю.

И не поймешь, то ли это шутка, то ли всерьез… а может все сразу. Вопрос веры?

— Почему вы?

— Ну, кто-то же должен, — он развел руками.

Ларс не понимал. Сложно было представить что толкает людей вот так, зная, чем это может закончиться. Тем более молодых…

Впрочем, наверно, дело не в возрасте.

— И вы готовы так же умереть?

Если бы он ответил: «да», вышло бы так пафосно, что Ларс ему не поверил. Не поверил бы, и все. Но парень только хмыкнул.

— Думаю не придется. Нам выделили грант на восстановление программы, есть надежда, что все наладится.

Потом подошел, положил цветы рядом с букетом Ларса. Выпрямился.

— Многие считают, что мы сражаемся с ветряными мельницами, — сказал он тихо, — но я действительно вижу великанов. Почему бы мне не попробовать…