Игорь Колыванский

– Так точно, Геннадий Ортегович.

Генерал хлопнул себя по бокам и пригласил рукой присесть.

Кабинет для приёма посетителей и совещаний строг в роскоши, но по обивке кресел и стульев, по толщине столешницы и в целом обстановке понятно, кто по ту сторону стола.

– Значит, напала неведомая тварь, – начал перечислять пожилой глава гимназии, – убила четверых, один из которых военный.

– Как четверых? – опешил я. – Двое же было.

– Доложили, что-о…– генерал глянул в бумагу, – один стражник, один взрослый работник, мужчина, и двое детей, мальчик и девочка.

– А-а…– огорчённо отозвался я. – Значит в том доме.

– Рассказывай, – кивнул он, – как бой складывался?

Ясное дело, что всего поведать я не могу, хотя местами очень хочется. Например, что могу и умею искать скрытое, что возможности шире многих его верных ребят и хорошо бы меня официально подключить к расследованию случившегося.

Но увы, снова буду один, словно тайный герой. Не то чтобы хочется славы, просто тяжело тащить всё на себе, а бойцы Ортеговича, уверен, ничего не найдут. Раз до сих пор только с последствиями боролись, то и сейчас мне самому придётся. Досадно ещё от того, что некоторая часть меня рада этому, мол, целее будут. Да, конечно, я всё берегу их жизни и переживаю, как если бы были мои братья, но ведь смешно сказать – к мастерским пошёл за экипажем, в рамках планов устроить себе отдых. И снова вляпался в неприятности.

Рассказ-доклад кончился, генерал кивнул поджав губы и говорит:

– Да, сынок, ты снова совершил великий поступок. Надо бы к награде, но уж прости, так часто не положено. Поди спрашивать начнут, а что там у вас, только Колыванский службу несёт, – сделал он едкий голос, – а остальные что? Жалованье-то получают.

– Как будто если помрут и перестанут, будет хорошо, – проворчал я, помянув про себя мага, чью силу вобрал.

– Да, *мат*! – прорычал генерал. – Крысы тыловые! Вечно гибнут лучшие, а самые подлые и хитрые остаются. Ух, *мат*, я бы их в колыбелях давил! Вот этими руками!

Он выдернул ящик, достал бутылку рома, в сердцах грохнув ей о стол. Добавил две рюмки.

– Помянем!

Я взял свою и вспомнил всех дорогих мне людей чью смерть застал. От отца до крепыша из ивановской банды. Обжигающий алкоголь обдал рот и прокатился по пищеводу в желудок. Я вытерпел первые моменты, потом с чувством выдохнул и занюхал рукавом.

– Вот так, сынок, вот так, – проговорил генерал и я ощутил всю боль за этими словами. – Ну, официально ладно, а так проси, что пожелаешь, постараюсь помочь. Я не Император, конечно, но кое-что могу. Хотя и он скован.

– Спасибо, Геннадий Ортегович, – чуточку более эмоционально, чем хотел, сказал я. Алкоголь уже попал в голову. – Пока нету просьб. Хотя-а-а…

– Говори, Игорь, – сурово глянул он.

Переживая, как бы не сболтнуть лишнего, я растворил алкоголь в крови и обдумал слова трезво.

– Понимаете, если подумать – во все разы когда приходилось сталкиваться с противником, мне не хватало или поддержки или права скомандовать страже отход. Сегодня, когда двое ребят бросилось в бой, я чуть волосы от отчаянья не рвал, но у них приказ, а я кто, чтобы отдать другой?

Начальник над стражей покивал, соглашаясь, а я решил дополнить слова соображениями:

– Спасла бы форма, но и тут может быть роковое стечение обстоятельств – попадётся в отряде званием выше служивый и что? Как ему приказ отдавать? В обычное время мне привилегии ни к чему – закон есть закон. А когда такое, как сегодня, то хочется контролировать ситуацию.

– Понимаю. Дело говоришь.

– Геннадий Ортегович, знаю, что не заслужил ещё такого доверия, но просто людей жаль. Гибнут же.

Он глянул остро. Вопросы просятся, буквально звучат в воздухе, но опыт штука такая, что помогает принимать верные решения.

– Получишь особые полномочия. Всё пропишу в приказе. Зайди на днях, сделаем тебе специальную бляху – носить будешь на груди справа. Буде случится чего, представься если время позволит и командуй.

– Благодарю, – выдохнул я и склонился к столу.

– Разогнись. Дела военные, нормально. Ещё выпьешь?

Я отказался и попрощался. Сейчас надо к Сергею зайти – попрошу запомнить всё получше на завтрашних занятиях, а потом мне рассказать. Хоть и восстанавливаюсь раз от раза, но совмещать школьную жизнь и ночные геройства тяжело. Ортегович велел мне оценки за грядущие экзамены выставить, прогулять пару дней имею полное право, просто не хочется терять знания. Так бы и учился дни напролёт.

Знакомая компашка хулиганов уже надоела. Даже не в том, что ко мне лезут, – после того урока перестали, да и чисто магически я почти сравнялся с лучшими из них, считай Гридень, – но даже просто наблюдая за их паршивой деятельностью, не могу избавиться от злости. Так и хочется надавать подзатыльников или пнуть под задницу.

Темнеет вечер, они снова ошиваются возле входа в общежитие, – при том, что сами в основном из обеспеченных дворян и живут в своих домах, – выловили парочку ребят и демонстративно, перед девушками из компании, насмехаются над ними. Меня взяла ещё большая злость.

Всё понимаю, что так нельзя, но уж больно сильный соблазн – повторяю опыт свершения боевой практики приостановки времени. Эфир загудел. На пределе скорости подбегаю и сдергиваю с каждого мерзавца штаны с исподним, а сам вихрем проношусь в здание общежития.

Развязная речь вдруг оборвалась. Растерянно и, как по команде, они опустили головы вниз. Вся надежда у меня была на девушек и, слава Богам, они не подкачали – дружный хохот разлетелся по площадке перед зданием. Из окон стали выглядывать любопытствующие, а две юные гимназистки всё не унимались, тыча пальцами в пытающихся прикрыть срам хулиганов. Даже двое парней, коих те унижали, не сдержали смеха. С большим позором компашка негодяев ретировалась прочь, а девушки предпочли тех самых двоих. Ну или они изначально гуляли с ними напару.

Довольный, я двинулся наверх.

Ходить по лесам и долам вокруг Петергофа для меня стало вроде постоянной службы, как гражданский чин или военный в своём ведомстве. Даже смешно немного.

– Ты чего? – тоже улыбнулась Марина. Едим в общем зале гостиницы вместе с Иваном и Катериной.

– Да так. Вспомнилось тут недавнее, – отозвался я, посчитав, что Кате лучше не знать о моих приключениях.

Марине, понятное дело, захотелось подробностей, но она не успела задать вопрос – в зал вошёл хромающий человек, подковыляв к ведающему напитками, что-то спросил и почти тут же нашёл нас взглядом. Я с удивлением узнал в нём спасённого сегодня мага.

Благожелательная улыбка сама собой выбралась на моё лицо.

– Рад видеть, что вы поправляетесь.

– Э-э, – как-то замялся он, пряча взгляд, – да, спасибо. И за спасение. Я, как раз насчёт него…

Иван заинтересовано глянул. О нападении чудовища они с Катей слышали, а вот кто его одолел ещё не знают. Не успел рассказать.

– Вот зачем ты сделал это?! – вдруг, срываясь на плач сказал юноша. – Зачем спас меня? Лучше бы я вместе с Пашкой погиб, как герой. Теперь мне говорят, что я никчёмный и трус!

Он смотрит со злостью, по щекам поползли слезы. А я несколько растерялся, но видя, как Иван хочет уже лихо послать незнакомца, остановил его рукой.

– Погоди, брат. Сейчас всё проясним. Тебя как звать?

– Слава.

– Вячеслав?

– Да, – буркнул он.

– А звание, фамилия?

– Рядовой Красюк, – выдохнул он и заалел щеками.

– Послушай меня, рядовой Красюк, – дал волю эмоциям я, – передай тем умникам, которые тебе это сказали, что я, поручик Игорь Колыванский, плюю им в лицо. Каждому набью рожу, если у них хватит чести прийти сюда, а так пусть ходят заочно оплёванные. Ты же, Вячеслав, вали отсюда, мерзавец. Коль жизнью не дорожишь, то и сгинешь бесславно. Понял меня? Шагом марш!

Он весь покраснел, даже кажется затрясся, а потом припустил из зала. Взгляды друзей ожидаемо скрестились на мне. Жадно выдув полкружки кофе, словно это вино, я с шумом выдохнул.