Страница 24 из 30
Но это «вдруг откуда ни возьмись» будет позже. А пока и впрямь ничего особо интересного, кроме ослепительного счастья, но оно увлекательно только для самих счастливцев, а не для тех, кто это счастье наблюдает издалека или читает о нем, сидя в своем жилище, отнюдь не таком роскошном, как дворец подле Аничкова моста.
После свадьбы полагается медовый месяц, но молодоженам предстояло еще немало пострадать, прежде чем он наступит. Прием гостей, ответные визиты, дипломатические рауты, обеды, ужины – какая тяжелейшая работа! Если вы слышите в этих словах упрек или иронию, вы ошибаетесь. Представьте, что вам ежедневно приходится по нескольку раз долго наряжаться, потом изображать из себя воплощенную чопорность, улыбаться лишь когда следует, смеяться вообще изредка, участвовать в бесконечных и бессмысленных разговорах, в которых переливается из пустого в порожнее. И нельзя ни на миг расслабиться, развалиться с бокалом вина, поужинать не в халате и тапочках, а при полном облачении, держа строгую осанку и умное, слегка заносчивое, как полагается вельможам, лицо. Ужас! А главное, не производить ничего, не работать, а лишь делать и делать вид.
В ближайшие полгода Сергею и Элле предстояло жить в праздности. Вся их «работа» – послесвадебные придворные мероприятия – хоть и изнурила 27-летнего юношу и 19-летнюю девушку, но и она подошла к завершению. Теперь пора и отдохнуть после таких тяжких трудов.
Подмосковная усадьба Ильинское расположена в шестидесяти верстах к западу от Москвы, к северу от Одинцово, и известна с 1618 года как царское угодье. Возможно, еще при Иване Грозном она ужебыла поместьем Романовых, потому что царю Михаилу Феодоровичу досталась по наследству. Первый царь Романов передал ее боярину Стрешневу, затем по родству она перешла к графу Ивану Остерману. В XIX веке им владел граф Александр Иванович Остерман-Толстой, один из героев Отечественной войны 1812 года. Он вместе с супругой обустроил имение, парк и оранжереи, в которых выращивались даже персики и ананасы. Александр Иванович построил и новый усадебный дом и несколько гостевых домов с забавными названиями – «Не чуй горе», «Миловид», «Приют приятелей». С середины века Ильинским владел племянник Остермана-Толстого князь Леонид Голицын. Он-то и продал его царю, и угодье возвратилось Романовым. В 1863 году император Александр II выкупил для императрицы Марии Александровны это романтическое имение на берегу Москвы-реки. Поэт Петр Вяземский, посетив усадьбу одним из первых, разразился угодливым стихотворением из разряда тех, что сочиняют друг другу к случаю и просто так люди, лишенные поэтического дара.
Но тут невольно угадано направление душ Сергея и Эллы, желавших уединения от всяких пышных чертогов, где нужно было постоянно общаться и общаться с другими людьми, а им хотелось лишь друг друга.
Сижа любил Ильинское с детства. Ему, как тому мальчику из «Неоконченной пьесы для механического пианино», нравилось убежать от взрослых и одному шастать по лесным тропинкам, по полям, по речному берегу. Давным-давно уже он называл Ильинское своим земным раем и теперь жаждал того, что избранница разделит с ним его восторги.
Вокруг было множество других владений, в которых бездельничали другие богатые семьи: в Архангельском – Юсуповы, вПетровском и Никольском – Голицыны, в Ершово – Олсуфьевы, во Введенском – Шереметевы, в Кораллове – Васильчиковы. Всего около 180 усадеб.
Сергею Александровичу Ильинское перепало в качестве наследства от матери, и он приложил руку к благоустройству усадьбы. При нем добавились новые парковые домики и павильоны, продолжившие традицию забавных наименований – «Кинь грусть», «Пойми меня».
По роскоши двухэтажный деревянный барский дом в Ильинском, конечно же, далеко не Сергиевский дворец на Невском. Но как загородная дача производил богатое впечатление. Очень красив с противоположного берега Москвы-реки. К дому с двух сторон прислонялись террасы с висячими садами, украшенные огромными вазами. Из западной террасы можно было выйти в широкую липовую аллею, из восточной, минуя статую спящего Эрота, попасть в павильон «Пойми меня», в котором размещались баня и большая ванна.
В самом доме главенствовала мебель из карельской березы в золотом орнаменте, стены украшали картины, гравюры, карикатуры Теребенева на тему войны с Наполеоном. Перед фасадом главного здания располагалась просторная лужайка, стояла бронзовая статуя генерала Остермана-Толстого, далее в разные стороны разбегались четыре липовые аллеи.
Великий князь превратил Ильинское в настоящее добротное помещичье владение. Ферма с коровами бежевой масти, завезенными из Голландии. Конюшня с арденскими тяжеловозами из Бельгии; на их основе впоследствии будут выведены русские тяжеловозы. Большой птичник для разведения разных видов пернатых. Здесь была прекрасная рыбалка и во множестве росли грибы и ягоды.
Вот что такое настоящая жизнь! – словно бы говорил Сергей, привезя сюда Эллу. Не Париж, не Лондон, не Рим, не экзотические страны, а простая русская природа в ее самом совершенном и благоустроенном виде. И Элла всей душой приняла эту подмосковную идиллию.
12 июня Сергей и Элла приехали в Москву. Их сопровождали контр-адмирал Арсеньев, гофмейстер князя полковник Степанов, гофмейстерина княгини баронесса Пиллар фон Пильхау, фрейлина княжна Лобанова-Ростовская, адъютант князя поручик Балясный. На Николаевском вокзале (ныне – до сих пор – Ленинградский) их встретил генерал-губернатор князь Долгоруков. В Иверской часовне приложились к чудотворной иконе. Поселились в кремлевском Малом Николаевском дворце, построенном великим Казаковым. Здесь родился Александр II. Отсюда спустя двадцать лет Сергей выйдет в свой последний день жизни и неподалеку будет убит. Здесь Элла проживет четыре года после его гибели, покуда не переселится в Марфо-Мариинскую обитель.
Вселившись, приняли митрополита Московского и Коломенского Иоанникия (Руднева), и он благословил их иконой святителя Алексея Московского, мощи которого покоились совсем рядом, вЧудовом монастыре, примыкавшем к Малому Николаевскому дворцу. Святитель Алексей (или Алексий, как стало принято писать на северный лад) был вдохновителем идеи освобождения Руси от ордынского ига. При нем на месте Чудова монастыря располагались ордынские конюшни. Излечив ханшу Тайдулу от слепоты, Алексей вытребовал у нее право удалить эти конюшни с территории Кремля. И это стало символическим началом освобождения. На месте конюшен митрополит Алексей основал Чудов монастырь в память о чуде исцеления ханши, хотя номинально – о более древнем чуде в Хонех. В этом же монастыре святитель и нашел упокоение. Сергей Александрович, естественно, понимал символику благословения иконой святителя Алексея. Но не мог знать, что после гибели его собственные останки упокоятся в гробнице рядом с гробницей чудотворца.
Он понимал. Но понимала ли Элла? Скорее всего, не слишком много, лишь видела, как благоговеет супруг. Ведь в лютеранстве нет почитания икон и святых мощей. Вообще самое непонятное началось, когда она, считавшая себя выросшей в весьма верующей христианской семье, увидела, что в России есть куда более рьяные христиане, и в числе первых ее супруг. Иконы, мощи, молитвы, крестные знамения, строгое соблюдение постов. Ведь уже на другой день после свадьбы начался Петров пост, и Сергей стал его старательно соблюдать. Может, потому он такой худой? А его брат император? Он довольно тучный человек. Не постится? Оказывается, тоже постится.
В Кремле после завтрака снова встреча с митрополитом, потом другие визиты. Отправились в патриаршую ризницу, посетили соборы – Успенский, Архангельский, Благовещенский, и всюду прикладывались к иконам и мощам, буквально перецеловали все, что можно! И что, так будет всегда?…