Хозяева прогоняют гостей

– Слушай сказку, Хранительница, – негромко начал жрец Воздуха, и стихли смех и разговоры; только слышно было, как в наступившей тишине Цархон невозмутимо обгладывает оленью ногу. – Жили-были на свете четыре бога: Хойгри, бог Огня, Сронгир, бог Воздуха, Нхайя, богиня Воды, и Туграйн, бог Камня и Земли. Неважно, сколько их было раньше и какими путями пришли к власти четыре исполина: разве человек может похвастаться подлинно гуманными методами в борьбе за выживание? Не могут и боги… Так вот: четыре бога в разных землях избирали себе… жрецов.

– Рабов, – поправил его Астерель, глотая терпкий напиток из отнятого у Цархона кубка. – Рабов, а не жрецов.

– Ты не прав, Астри, – поджал губы Варгул. – Мы все согласились, соблазнившись даром, который каждый из нас использовал по своему усмотрению. Мы согласились быть тенями богов, следить за миропорядком… проклятье, мы согласились быть пешками в больших играх, но отнюдь не рабами! Просто с нами богам было легче – как и нам с ними. Не морщись, Астри, это тебе совершенно не идет. В общем, цокали мы копытами по лунным дорогам… пока не слегли, все четверо, разом. Случилось непредвиденное. В Карфальский лес вошла чужая сила, и имя ей было – смерть. Ты вполне успешно справлялась с обязанностями Хранительницы, пока не увидела…

– Молчите! – крикнула Риаленн. – Откуда, откуда вы все знаете!

– Тахриз сказал, – спокойно ответил Варгул. – Он забегал к нам изредка. Теперь уж не будет забегать…

– Что с ним? – прошептала Хранительница. – Вы и его…

– Сразу видно женщину, – подал голос Цархон, оторвавшись на мгновение от оленьей ноги. – Чуть что, сразу: вы его… Ничего мы с твоим волком не сделали, просто… не нужны мы ему больше. Не того полета мы теперь пташки.

Схайли упрямо качнула головой.

– Я не верю, – сказала она. – Он все равно будет приходить иногда. Что с того, что мы более не судьбоносные Хранители Стихий? Тьфу! Разве ты, Цархи, не накормишь его, когда он поскребется под дверью в декабрьский мороз? Он всегда будет помнить нас…

– Сантименты! – фыркнул жрец, вновь припадая к хрустящей мясной корочке.

– Он всегда такой, – кивнул Варгул. – Так вот, после того, как Карфальский лес заразила смерть, боги велели нам Уйти – примерно так же, как уходят ВАШИ Хранители. Разница состоит лишь в том, что нам не светит превращение в симпатичную зверюгу: мы просто навсегда теряем дар, посланный нам свыше. Отныне мы не жрецы, Риаленн. Мы самые обычные люди, без тени колдовства в жилах и с печатью смертности на лицах.

– А я наколдовал только пятьсот бутылок! – трагически проговорил Цархон, на мгновение осчастливив оленью ногу отсутствием своих клыков.

– Помолчи и дай мне закончить. Обычно дар возвращается к тому, кто его дал, то есть к божеству. Но в этот раз все было иначе, – жрец медленно поднял голову, словно пытаясь в синеве взгляда Хранительницы увидеть ответ на какую-то страшную загадку. – Да, в этот раз все пошло через перекосяк на хитровыверт, и мне бы очень хотелось знать: почему? Почему боги выбрали именно тебя? Почему было решено отдать тебе все, что у нас было, почему боги сами не наделили тебя Даром, почему они решили, что обойдутся без нас и – самое главное – почему ты до сих пор жива?

– Я?

– Любой нормальный человек, скорее всего, умер бы, глотнув той смеси, которую ты выпила, даже не почувствовав. Знаешь, что было в том кубке?

– Яд? – печально предположила Риаленн. В голове начинало шуметь: эх, Тахриз, Тахриз…

– Да, – Варгул отвел глаза в сторону. – Яд. Яд совершенно особого рода. Ты выпила Дар, объединенную силу четырех Стихий. Ты ощущаешь ее в себе, девочка Ри? Чувствуешь? Мы отдали тебе все, что отделяло нас от обычных людей, а три дня назад нам отдали Дар жрецы со Скохкорра – последние, у кого он оставался. На нас взвалили непосильную ношу. Она была тяжела для каждого из нас, потому что мы все-таки люди, а не боги, а для тебя она станет вчетверо тяжелее. На планете более не осталось Дара. Остались маги, колдуны, волшебники, но не жрецы Стихий. Последние полгода мы только и делали, что с поклоном принимали частицы раздробленного Дара… радуйся, девочка Ри: отныне ты несешь в себе учетверенную мощь богов. Ты – Единая. Избранная Стихиями. Ты находишься под покровительством богов. И все же – будь осторожна. Воля Всевышних иногда бьет по спинам друзей больнее, чем по врагам. Берегись Высшего гнева, но стократ опасайся Высшей дружбы. Это – все, что я хотел сказать. Прости нас, если сможешь. Мы выполнили свой долг.

– А я выполню свой, – пробежалось холодком по спине, прокололо шею. Чужая воля вошла в сознание, поздоровалась и вежливо отступила. Только одно существо умело так приветствовать хозяев, и, оборачиваясь, Риаленн уже знала, кого увидит.

На пороге стоял серый зверь с разорванным левым ухом. Полхвоста у него отсутствовало, а шерсть на боках висела неопрятными клочьями, и весь он был похож на бабку-ежку в волчьей шкуре. Несмотря на значительные потери былой лохматости, держался зверь с прежним достоинством и даже ухом не повел, когда Цархон с хрустом отломил половину оленьей ноги для нового гостя.

Варгул фыркнул, глядя на жреца, и приветливо сказал:

– Заходи, Тахриз, мы всегда тебе рады.

– Я не буду говорить долго, Ри, – волк словно и не видел никого вокруг, кроме своей Хранительницы, и совершенно не обратил внимания ни на отложенное для него мясо, ни на разочарованного таким наплевательским поведением Цархона. Слова переплетались с мыслями, и Риаленн начало казаться, будто волк и вправду говорит, а не думает. – Наверное, ты уже и сама поняла… Темные времена – без всяких шуток – настают для людей. И не только для людей. Ты не увидишь меня до весны… возможно, не увидишь вовсе. Об одном прошу: не недооценивай врага. Ты обязательно встретишься с ним, потому что враг любит играть… видишь, как поиграл со мной? И это – учитывая то, что я Хранитель; пусть Ушедший, но все же Хранитель… Береги Дар, люби, дружи, враждуй – но помни о противнике. Враг силен… даже боги его боятся. Дела плохи, но надежда… она всегда есть, даже на грани смерти. Даже после нее. Я сам найду для тебя убийцу, если он не найдет меня первым, и в последний час буду биться рядом с тобой. Потом наступит очередь Стража, и это станет концом всего. Надеюсь, справедливая месть излечит его от безумия. Ты согласна, Хранительница?

Риаленн опустила голову.

Справедливая месть?

Сучьями – насквозь, как того охотника?

Но он убийца… Именно из-за него…

И все же…

– Ри, сейчас только ты с твоим Даром можешь что-то противопоставить начавшейся эпидемии! Помоги нам! Деревья умирают! Страж охотится по ночам! Хранительница!!!

– Я не Хранительница, – прошептала Риаленн. – Я просто пьяная ведьма. Я боюсь. Я не умею сражаться со смертью…

– Когда-то у тебя очень неплохо получалось, – возразил Варгул. – И вовсе не мы решали, кому выпадет судьба стать защитником Карфальского леса. Я думал, ты поняла…

– Я не хочу убивать людей, – сквозь зубы произнесла Риаленн. – И Страж вот уже полгода как перестал охотиться. Одна жертва…

– Одна жертва?! – изумленно вопросил Тахриз. – А сколько тебе надо, чтобы ты встала на защиту своих лесов, Карфальская ведьма?!! Десятки? Тысячи?! Не притворяйся, что не видишь, насколько болен Страж… насколько болен весь Карфальский лес! "Одна жертва"!!! Еще пара очагов болезни – и Страж начнет выходить по ночам из-под защиты деревьев, и как ты тогда будешь его останавливать? Снова попытаешься Уйти? А не боишься, что совесть замучает, когда будешь скакать веселой белочкой, а внизу твои осинки-березки будут живых людей насухо высасывать?! Этого ты – не боишься?!!

Повисло воистину гробовое молчание.

– Своими руками убивать братьев по крови, – негромко произнес Варгул. – Из-за слабости, из-за трусости, из-за того, что Страж на время успокоился… Сила никуда не делась, девочка Ри. Меч по-прежнему занесен над Карфальским лесом. Когда он опустится – не жить никому. Поэтому сядь и слушай, что тебе говорит Тахриз. Сегодня он встретился с врагом один на один, и у него в этом доме больше прав, чем у нас… и даже у тебя, Единая. Так или иначе, ты должна послужить своему Стражу – пусть даже в последний раз. Твоя роль не так уж и велика. Все за тебя сделает сам Лес.