Страница 60 из 61
Женя поставил перед Виктором Эммануиловичем мою сумку. Зловредный старикашка достал из нее пачку грязных бумаг и положил их на стол.
- Большое спасибо за документики, я их внимательно изучу,- сказал Виктор Эммануилович.- А у меня к вам, кстати, есть еще одно дело: не хотите ли вы, Валентина Ивановна, стать нашим человеком, так сказать, агентом влияния в "Золотой пуле". Иногда - уверяю вас, очень редко - я буду обращаться к вам с просьбами, в которых вы, я надеюсь, мне не откажете. Это будут очень несложные просьбы: опубликовать убедительной материал в "Явке с повинной" на ту тему, которую мы вам подскажем, или просто рассказать, что творится в вашей "Золотой пуле". Деньгами мы вас не обидим - вам ведь нужны деньги, правда?
- Благодарю вас, я хорошо зарабатываю.
- Где-то я уже слышал это,- поморщился великий инквизитор.- Вы когда-нибудь задумывались о мотивах предательства?
- А эту фразу я уже где-то читала!
- Что ж, похвально, Валечка, похвально. Радует и то, что Андрей Викторович Обнорский старается брать к себе в Агентство людей образованных. Ну так что, согласны?
- Не согласна.
Виктор Эммануилович задумчиво посидел, потом вскочил с места - довольно резво для его возраста, я зажмурила глаза, ожидая, что сейчас он ударит меня по лицу. Но ничего не произошло.
Я открыла глаза. Виктора Эммануиловича уже не было в комнате.
- Ты можешь идти домой,- хмуро сказал мне Женя Бахтенко,- метро здесь рядом.
Бахтенко открыл дверь. Я кубарем скатилась с лестницы. В поисках выхода я долго блуждала по лабиринту дворов, пока не оказалась в крошечном тупиковом дворике с трансформаторной будкой. Неожиданно я поняла, что меня окружают одни предатели: Скрипка, променявший меня на Агееву, Вронский, сдавший меня этим бандитам из БРР, Женя Бахтенко, рассказавший о найденных мною документах Виктору Эммануиловичу. Я дала волю душившим меня слезам, а отрыдывшись, обрела способность соображать и выбралась на набережную. Метро действительно было рядом. Я шла, не замечая снега, который слепил глаза, и пыталась думать. Наверное, мне следовало утопиться. "Утопление. Черная речка. Горностаева",- представляла я рубрики завтрашней сводки, глядя на черную воду. Внизу по гранитному бортику, смешно перебирая лапами, бежала ворона. Перья ее были взъерошены на ветру.
Домой я пришла в состоянии полной раздрызга.
- Где ты ходишь?- напустилась на меня Сашка.- Звонила Агеева. Она хотела узнать, что тебе удалось найти в библиотеке по запросу Скрипки. Я не стала говорить ей, что сегодня последний вторник месяца и библиотека закрыта.
- Я была в гостях. Включи мне, пожалуйста, воду в ванной. Я немного погреюсь, а потом все тебе расскажу.
Сашка подозрительно посмотрела на меня и отправилась в ванную. Я заглянула в комнату, где мать укладывала Машку спать. Увидев меня, маленькая мартышка выбралась из кровати и закричала: "Хочу к Вале". Я взяла ее на руки прижала к себе худенькое тельце и пообещала, что в воскресенье мы обязательно пойдем в Сосновку кататься на большой лошади.
Зазвонил телефон, и Сашка принесла мне трубку.
- Слушай, Горностаева,- услышала я голос Скрипки.- Что ты себе позволяешь? Когда ты наконец принесешь мне материалы про отравления и яды? Ты что, не понимаешь, что из-за твоей безответственности мое расследование оказывается под угрозой срыва?
- Я тебя ненавижу,- нажала я на кнопку отбоя.
Потом я лежала в горячей воде и думала. Вернее, я пыталась думать, но выходило у меня плохо.
Что же это получается? В редакции "Сумерек" я нахожу документы, вроде бы подтверждающие факт растраты Вронским казенных денег. Кстати, как-то слишком легко я нашла эти документы. Что же они там лежали почти у всех на виду, и никто их не замечал, а пришла глупая Горностаева, поковыряла ножкой - и вот они, документики! А потом эти документы у меня отнимают ребята из БРР. Зачем они им?
Там про БРР - одна невнятная бумажка.
И что же у нас выходит? А выходит все очень даже просто и понятно. Новый редактор "Сумерек" Грустнев мечтает смешать Вронского с грязью и подкидывает порочащие его документы, чтобы их обнаружили дознаватели. Но их нахожу я.
И тогда Грустнев задействует ребят из Бюро региональных расследований, чтобы их вернуть и снова подкинуть.
Придется, наверное, идти к Обнорскому и все ему рассказать. Пусть скажет, что теперь со всем этим делать.
- Валь! Ты там жива?- постучала в дверь Сашка.
Поздно вечером мы опять сидели на кухне и разговаривали.
- Не впадай в кому,- утешала меня сестра, применяя свою медицинскую терминологию.- Иди ложись. Выспись хоть, а то на черта похожа, и отключи телефон в комнате, мне звонить будут...
Удивляясь способности нынешних студентов учиться по телефону, я пошла стелить диван. Зазвонил телефон, и через минуту на пороге возникла Сашка.
- Это тебя. Незнакомый мужской голос. Будешь говорить?
- Рыжая, не спишь?- раздался из трубки бас Женьки Бахтенко.
- Что я должна сделать еще в угоду твоему Виктору Эммануиловичу?прокричала я, чувствуя, как бешено колотится сердце.- Взорвать "Золотую пулю"? Убить Обнорского?
- Ничего. Ничего делать не нужно.
Я хочу объяснить тебе, что ничего страшного не произошло, если хочешь я отдам тебе документы, которые у тебя забрали.
- Ты что, их украл?
- Нет. Просто они нам не нужны.
- Объясни мне, Женя!- взмолилась я.- Разве тебя не выгнали из Бюро после той истории с моим внедрением?
- Выгнали. Но из Бюро не уходят.
Если им надо, найдут и заставят работать.
- Так это вы подожгли "Сумерки"?
- Нет.
- Значит, Вронский?
- Нет.
- Тогда кто - Грустнов?
- Не знаю я, кто поджег. Я думаю, что пожар был случайным.
- А зачем вы меня похищали?
- Никто тебя не похищал. Тебя просто привезли на деловую встречу.
- И зачем?
- Чтобы посмотреть, что ты там нашла. Понимаешь, Бюро довольно плотно работало с "Сумерками", и новому редактору газеты, да и акционерам об этом знать не стоило. Другое дело, что ничего компрометирующего Бюро в твоих бумажках не оказалось. Так что можешь их забрать. Если хочешь, я пошлю их тебе в Агентство с курьером...