Молия

Киан был не просто взбешен. Он прокручивал слова девушки раз за разом и уже ничего не понимал. И от этого непонимания он сходил с ума. Сначала это сумасшедшая умоляла его о поцелуе, а когда добилась своего, то начала выгонять из дома, придумывая такие истории, что просто уму не постижимо. О каком зелье, подсыпанном она говорила? Да он сам мог отравить кого угодно. Годилась не только его кровь, но и слюна. На самых чувствительных и ослабленных действовали и прикосновения к его коже. Вот поэтому он избегал телесных контактов с землянами и с жителями своего мира. Все боялись жрецов, страх имел не только мистическую подоплеку, помогающую в подчинение держать простых людей, но и реальную почву. Девушек для жрецов готовили с детства, заставляя их пить яд в маленьких количествах всю жизнь, чтобы вызвать в их организмах толерантность к ядовитому телу жреца. Все мечтали быть претендентками на эту роль, но не всем удавалось подходить под строгие каноны красоты его мира. Избранные девушки должны были быть не только красивы, но и уметь плавно и грациозно двигаться, танцевать так красиво и соблазнительно, что мужчина не мог бы отвести от них взгляд. Больше от них ничего не требовалось. Покорность и смирение были и так в крови всех женщин в мире Киана. Мужчины правили безраздельно, не позволяя женщинам влиять на принятия ими решений. Но такая глупость ни одной женщине и не приходило в голову. Зачем напрягаться, если мужчины и так исполняли все их прихоти и решали все бытовые проблемы. Женщины были красивым и ценным предметом интерьера, которым гордились и за которым ухаживали. Их никто не обижал, а браки носили чисто договорной характер. Флегматичные, а порой даже и апатичные женщины с холодной рассудительностью выбирали себе партнера по жизни, учитывая его социальный статус, денежное положение и внешние данные. Это был единственный раз, когда решение принимала женщина. И это всех устраивало, так как у любого мужчины могло быть несколько жен, за которых он нес ответственность перед жрецами. И только жрец мог жить с одной женщиной, так как несколько жен могли истощить его энергетический запас. Иногда мужчины торговались между собой за женщину, иногда происходило наоборот, когда женщины не могли поделить выгодного мужчину. Все отношения были настолько взвешенными и хорошо просчитанными, что привязанность или симпатия стояли на последнем месте в шкале общественных ценностей. Все торговались, кто за лучшую жизнь, кто за более красивую девушку. Любовь в мире Киана отсутствовала по причине неспособности людей испытывать чувства больше, чем просто симпатия. Да и та была редкостью в холодных расчетливых душах мужчин и женщин. Вот почему Киана раздражала неуравновешенная Молия. Ее нельзя было просчитать и спрогнозировать. Она была полной противоположностью его женского идеала. В его совершенном мире красоты, спокойствия и нежных ароматов не было места импульсивным решениям и глупым ненужным спорам. Жрецу нравились спокойные и покладистые девушки, с идеальной кожей и телом. Они умели вести себя в обществе, умели соблазнительно танцевать и красиво есть. И никогда не спорили с мужчинами. Киан даже затосковал по простому укладу его мира. Не думал он, что ему так сложно придется на Земле. Он прикоснулся к своим губам, которые еще хранили тепло женских поцелуев. Почему его яд не действует на Молию? Чем она отличается от других девушек, что в ней такого? Мужчина не понимал, но чувствовал, что не все так просто. Он старался подавить в себе приступ раздражения, но ничего не мог сделать. Такое поведение не достойно воина. Он должен быть спокойным и невозмутимым в любой ситуации. Но как только он представлял девушку в жарких объятиях ее так называемых друзей, ему сразу становилось не по себе. Хотелось кого-нибудь придушить, а лучше всего любовников –извращенцев. Тело начинало холодеть и озноб пробирал его до костей. Он не понимал, что с ним происходит. И это ему не нравилось. За три века он не болел ни одной болезнью, как и все жрецы. Киан ехал по ночному городу в закрытый клуб, где обычно собирались все сосланные с его планеты мужчины. Наказания у всех были разные, как и сроки пребывания на Земле. Все тосковали по родному миру, жалуясь друг другу на несовершенство земного общества. По земным меркам некоторые ссыльные были очень богаты. Один лишь большой драгоценный камень, прихваченный с родины, мог обеспечить каждому безбедную жизнь на земле в течении многих лет. Но позволялось брать с собой драгоценности только людям из высшего сословия. Остальные же могли рассчитывать только на свои силы и на работу, которую найдут. Драгоценных камней в мире Киана было много, и никто за ними не охотился, как на Земле. Но никакие прелести земного мира не могли заменить ссыльным их родную планету. Все скучали за спокойным размеренным укладом их привычной жизни, за кристально чистыми городами, за запахом свежести, лишенному искусственных ароматов, за покладистыми женщинами, которые не плели интриги и не устраивали скандалов. Все ссыльные жаловались на уродство окружающего мира, возмущались некрасивыми лицами землян и их несовершенными телами. Короче разговоры не менялись годами, и темы были вечными и избитыми. Киан прекрасно знал, что ему ожидать в ночном клубе, но другого общества у него не было, поэтому он настроился терпеть нытье своих сородичей. Ему нужно было хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей.

–Жрец? Ты? Глазам своим не верю. Я –Крей, помнишь меня? Вот это подарок судьбы, как же так? И тебя сослали? – Крей недобро усмехнулся и про себя подумал, что не даром он жреца все эти годы проклинал, услышали Боги его молитвы, но вслух ничего не сказал, даже лицо сочувственное сделал. За пять лет научился лицедейству.

–Да, я, а ты что не в курсе, что и жрецов может постичь наказание? Фемида беспощадна. Но кажется горбатого могила исправит, я слышал, чем ты здесь, Крей, промышляешь. За старое взялся?

–Наговаривают, здесь все друг другу завидуют, сплетни одни. У меня работа есть хорошая. А у других и такой нет, вот и подливают масла в огонь.

–Ты, наверное, не рад такому гостю, как я?

–Почему же, очень рад, сейчас тебе лучший столик организую. Твое присутствие клубу статус поднимает, многие наши захотят на тебя посмотреть. До сих пор еще никто не верит. А мне выручка нужна, я здесь просто управляющий, а хозяин еще тот засранец. – Крей сам встретил почетного, но опасного гостя, проследив его присутствие по камере. На Земле он прожил уже пять лет, еще ему оставалось десять. Время тянулось долго и мучительно. Каждый день он проклинал свою жадность и неосторожность, которая его погубила. Он много лет скрывал прибыль от правителей города, за что и был пойман с поличным. Но все бы ничего, срок бы дали не большой, только Киан просканировал его память и узнал, что на теневые деньги Крей построил мини лабораторию, где научился воспроизводить наркотики, аналогичные земным. Рецепт он купил у бывшего ссыльного. Это было чем то, вроде разорвавшейся бомбы. Никто до Крея не занимался таким преступным бизнесом. И Киан разозлился не на шутку. Все распространители в своих же телах были сосланы на планету во сто раз хуже, чем Земля. Там отсутствовали разумные существа, а среда была отравлена газами губительными для человека, но пригодной для жизни монстров, которые с удовольствием жили и плодились в метано– пропановом аду. Всех преступников ждала недолгая жизнь, полная ужасов и мучений. Душу Крея Киан сам лично распорядился сослать на Землю, и проследил, чтобы верховные жрецы ее поместили в тело наркомана, который умер от передозировки. Совет жрецов согласился, что наркоторговец не заслужил быстрой смерти, а только медленной и мучительной.

Киан посмотрел на Крея и удивился– как ссыльному удалось выжить в теле наркомана в течении пяти лет, да еще найти работу? Впрочем, приглядевшись получше, жрец заметил, как плохо выглядела оболочка Крея. Мужчина явно страдал от наркозависимости. Он казался изможденным и высушенным. Его покрасневшие глаза бегали по залу, проблемы с концентрацией чувствовались не только по нервному дерганному взгляду, но и по речи. Киана порадовала такая картина, это было именно то, чего он и добивался. Медленное мучительное разложение разума и тела. И как бы Крей не старался держаться и даже сопротивляться– все было бесполезно, его тело уже давно пристрастилось к дозе и отказ был равен смерти, а пожить он еще хотел, несмотря ни на что.