Страница 58 из 63
- Миледи, - произнёс он сипло; Линесса опустила голову, чувствуя себя ребёнком, которого отчитывал септон.
- В зале так душно. Я вышла немного подышать свежим воздухом. И луна сегодня такая… круглая. Мейстер Колдер, говорит, что ее свет полезен для кожи.
- Я был невнимателен к вам сегодня, - Станнис дернул подбородком, - вынужден признать, я теряюсь в обществе дам. Особенно красивых, - он говорил так, словно комплименты давались ему с трудом; или Баратеон и вправду настолько сдержан, или не считал дочь лорда Хайтауэра красивой и говорил так из жалости и пустой вежливости.
- Не стоит, милорд, - заверила его Линесса, не сумев скрыть обиженной дрожи в голосе, - уверена, у вас с батюшкой куда больше общих тем для бесед. Он, так же, как вы не любит танцевать.
Станнис нахмурился, наморщив лоб с уже наметившимися залысинами, и девушка прикусила язык. Она не имела в виду ничего такого, но если Баратеон оскорбится, сочтёт её глупой, матушка Линессы этого просто не переживёт, опять сляжет с мигренями на месяц, как тогда, когда Линесса заявила, что хочет стать женой незаконнорожденного сына лорда Велариона.
- Простите, - пробормотала она, неловко отводя взгляд, - иногда я не думаю, что говорю.
- Не за чем извиняться за правду, миледи, - криво улыбнулся лорд Станнис и подал смущённой Линессе руку; она несмело вложила свои пальцы в его ладонь. – Из меня никудышный танцор.
- Может, вы просто не нашли того, с кем бы вам действительно хотелось потанцевать, - предположила девушка с робкой улыбкой.
- Возможно, - Станнис пожевал губами; в зале лютни и арфы заиграли весёлую мелодию. Взгляд, которым лорд Баратеон окинул Линессу, был темно-синие, практически чёрным, словно море в полночь. – Не окажете ли мне честь, миледи?
- С радостью, - горячо заверила его девушка, надеясь, что они не отдавят друг другу ноги в танце, и выпалила прежде, чем поняла, что говорит: - а с леди Селисой вы танцевали, милорд?
- Танцевал, - неохотно признался Станнис, и сердце Линессы упало; неужели она потерпит поражение от Селисы Флорент?! – Мой брат меня заставил. Но сейчас Роберта здесь нет, и я сам могу выбрать, с кем мне танцевать.
Линесса картинно покраснела, затрепетав ресницами, но Станниса её девичьи уловки оставили равнодушным. Рот его сжался в тонкую линию, на протяжении всего танца Баратеон молчал, двигался хоть и без особой грации, но чётко и уверенно. За те мгновения, что он вёл девушку обратно к столу, Линесса успела несколько раз обидеться на сухость Станниса, но позабыла о нем, увидев на своей тарелке малиновую меренгу.
- Ваша матушка сказала, что вы их любите, - произнёс лорд Баратеон, не разжимая губ, - и я попросил оставить одну для вас.
- Спасибо, милорд. Вы… очень милы, - Линесса вновь покраснела, теперь уже всерьез, и с удивлением заметила горящие на щеках Станниса пятна румянца. Он спешно отвернулся и ушёл, так быстро, словно за ним гнались Иные, и Линесса, не сдержавшись, рассмеялась. Может быть, не такая плохая участь – стать его женой; всяко лучше, чем идти в Молчаливые сестры или видеть на месте леди Драконьего камня Селису Флорент.
========== Мало огня (Мелисандра Асшайская/Селиса Флорент) ==========
Мелисандра нашла Селису за молитвой: королева стояла на коленях у пылающего очага, протянув к огню руки, так близко, что гибкие острые языки пламени практически дотягивались до узловатых женских пальцев. Селиса бормотала пылко и сбивчиво, сомкнув веки, тени залегли в морщинках на её лбу, копились в уголках глаз и складах рукавов, отсветы играли на лице, немного оживляя её черты. Мелисандра замерла на пороге, не желая прерывать королеву, но Селиса почувствовала чужое присутствие, вздрогнула, открыв глаза. Она рывком повернулась, похожая на испуганную чайку, но, увидев жрицу, расслабилась и улыбнулась. Мелисандра вернула ей улыбку и подошла ближе; рубин на шее красной жрицы, загорелся багрянцем, отражая огонь.
- Я не хотела мешать вам, ваше величество, - промолвила она тихо, неслышно ступая по расстеленной на полу шкуре. Селиса неловко поднялась, придерживая юбки.
- Ну что вы… разве вы можете мне помешать? – королева смотрела на Мелисандру с огнём в глазах, как на человека близкого, родного, дорогого сердцу; колючая, надменная Селиса, глубоко в душе носила свою тоску, прятала её даже от мужа, но обнажалась перед Мелисандрой, раскрывалась подобно цветку. Красной жрице даже не нужно было искать ответы в пламени, королева сама была готова подарить ей свои секреты; жена Станниса была единственной, кто всем своим существом был искренне предан Р’глору. Остальные искали у него милостей, надеялись вымолить то, чего не дали им Семеро, а Селиса, обратившаяся к Владыке света в горе и отчаянии, отринула ложных богов, уверовав, и её огонь пылал ярко, как сигнальный костёр во мраке ночи. Пламя Станниса еле теплилось, тлело затухающими углями в остывшем очаге, но он ещё был нужен Р’глору; а Селиса была нужна Мелисандре.
- Я ждала вас, - призналась королева робко, словно девица, и щеки её зажглись клюквенно-алым румянцем; огонь Селисы взметнулся, вспыхнул ярче, пламя в очаге плясало и следило за женщинами тысячей горящих глаз. – Я надеялась, что вы придёте, но знаю, как вы заняты с его милостью.
- Как я могу вас оставить, - грустно улыбнулась Мелисандра, беря королеву за руку; в комнате было жарко натоплено, Селиса была одета в шерстяное платье с высоким воротом, но её руки были ледяными, будто у Иного. Красная жрица подвела королеву к тахте и усадила её на подушки, села рядом, аккуратно расправив бордовые юбки; рубин, напитавшись жаром, жег кожу, напоминая, зачем она здесь.
Мелисандра держала в ладонях дрожащие руки Селисы, согревая; когда огня короля становится слишком мало, свое тепло, свою жизнь Владыке света отдаёт королева. Селиса уже отдавала жрице свой огонь, чтобы спасти Ширен от серой хвори; девочка, хоть и не верила и не возносила хвалы Р’глору, но была связана с ним, принадлежала Владыке так же, как её мать и Мелисандра. Владыка спас ей жизнь для того, чтобы потом вернуть её, когда придёт время, но все они, рано или поздно, будут служить Р’глору в его пламенных чертогах, но пока их путь сквозь ночь не окончен. Девочка будет искрой, хворостом, который разгорится и разгонит мрак, но без огня потухнет свечой, забытой на столе. Без огня её король потеряется во тьме, но он ещё нужен Владыке света. Мелисандра коснулась щеки Селисы, улыбнувшись при виде алых следов раздражения над верхней губой королевы.
- Владыка света нуждается в вас, ваше величество, - произнесла она, лаская ладонью лицо Селисы, исказившееся восторгом и готовностью добровольно войти в огонь.
- Конечно. Я все сделаю для него. И для вас, - к концу фразы голос Селисы сделался тонким, как у маленькой девочки, она вспыхнула и отвернулась; кончики её оттопыренных ушей багровели так же, как и скулы. Мелисандра знала, что королева влюблена в неё, не как мужчина с его страстью обладания, необузданной, будто дикий огонь; любовь Селисы Флорент подпитывалась доверием, благодарностью, надеждой, верой, и жрице было практически жаль её – Р’глор мог быть жесток и суров даже к самым верным своим последователям. Чувства королевы - дрова, что питали пламя, но к исходу долгой ночи от них останется только зола и пепел.
- Вы что-то видели? Владыка поделился с вами своей милостью? – в глазах Селисы зажёгся шалый огонёк, она прижала руку Мелисандры к своей груди, где горячо и быстро билось сердце. Жар её был так силен, что обжигал сквозь плотную ткань платья, на которой вились вышитые красной нитью языки огня. Лицо королевы, ещё недавно выражающее обожанием, исказилось от страха. – Мой король?.. Ему грозит опасность?
- Нам всем грозит опасность, пока Великий Иной не будет повержен, - глухо отозвалась Мелисандра и привлекла к себе Селису, спрятавшую лицо у неё на груди. Она гладила королеву по волосам, по тугим косам, уложенными на затылке, и Селиса обняла красную жрицу худыми, словно ветви старого дерева, руками. В их браке со Станнисом Баратеоном не было ни любви, ни сыновей, Селиса, не сумевшая полюбить его как мужа, любила его как Азор Ахая, и с радостью обнажила бы грудь перед мечом короля, чтобы закалить клинок в своей крови, но не она была его Ниссой-Ниссой, не её Станнис любил больше всего на свете. Поэтому Р’глор не одарил их брак другими детьми. Мелисандра посмотрела на огонь, который плясал и бился в очаге; для короля весь мир обесценится, если на другую чашу весов положить жизнь его единственной дочери, но Мелисандра будет рядом, поможет его пламени разгореться. Сейчас у Станниса не осталось практически ничего, кроме сажи и затухающих угольков, поэтому король так остро нуждался в чужом тепле. Огня Мелисандры ему было слишком мало.