Страница 14 из 16
2. Георгий Васильевич Флоровский (28 августа (9 сентября) 1893 г. Елизаветград, Российская Империя – 11 августа 1979 г., Принстон, США) – православный священник русского происхождения, протоиерей; религиозный мыслитель, богослов и историк; деятель экуменического движения и один из основателей Всемирного совета Церквей. В 1916 году окончил историко-филологический факультет Императорского Новороссийского университета, где изучал также историю философии и естествознание. Будучи студентом, он, как многие его современники, в годы войны и революции искал осмысления реальности на путях философии. «Прошлая судьба русского богословия была для меня всегда историей творимой современности, в которой нужно было найти самого себя,» – напишет он уже много позже в предисловии к своим «Путям русского богословия».
3. Протопресвитер Александр Шмеман (Шмеман Александр Дмитриевич) (Alexander Schmema
5. К.А. Кривошеин, автор книги об отце «Александр Васильевич Кривошеин. Судьба российского реформатора». Переиздана в России «Судьба века – Кривошеины», изд. Звезда, 2002 г.
Брюссель, 9 февраля 1977 г.
Дорогой Игорь!
Сегодня получил твоё письмо от 6 февраля.
Да, я действительно очень занят моей книгой, хотя разные дела всё время отвлекают в сторону. Я крайне ограничил всякое чтение, непосредственно не относящееся к моей работе, читаю только газеты, без этого нельзя для епископа. Для написания и окончания моей книги нужен долгий и настойчивый труд.
Думаю прибыть в Париж во вторник 15 февраля днём и вечером быть на собрании в Богословском Св. – Сергиевском Институте. В среду и в четверг остаюсь в Париже, а потому хотел бы придти к тебе в среду вечером.
Посылаю тебе фотокопию моего интервью с журналом «The Orthodox Church» (о. Мейендорфа). Это интервью не всем понравится всецело, хотя частично более или менее всем (кроме большевиков и левых французов). Я защищаю и Американскую Церковь и Русскую (а она сейчас страдает), защищаю так, как могу и как требует дело, но говорю истину, а её не все любят. Центральное место в интервью, все же, – поддержка и одобрение протестов против религиозных преследований в СССР. Это наверняка не понравится кое-кому в Московской Патриархии, а кое-кому понравится, потому что сами они сказать громко боятся, ну а от меня услышат и порадуются. Не понравится это и тем, кто здесь на Западе plus royalistes que le Roi (больше роялисты, чем Король).
Мне писала Оля1, ты знаешь, как я её люблю и ценю, но иногда она слишком уж наивна, вот и сейчас написала довольно-таки глупое письмо о Прав. Совещании, восторгалась нашей делегацией, я ей ответил довольно подробно.
Не раз замечал в своих поездках, что русские в СССР относятся к духовенству, как к «богам», у многих из них чувство, что можно на фотографию священника молиться, как на икону. Это, конечно, от непросвещенности и отвычки народа от настоящей церковной жизни, и недостаток хороших священников.
Агурского2 я мало знаю. Он несомненно хороший и искренний человек, но с малым богословским багажом, что часто сочетается с самоуверенностью. Его статьи о евреях, перешедших в Православие, очень интересны!
Буду рад тебя видеть и о многом поговорить,
Твой брат, ар. Василий
Примечания:
1. Ольга Александровна Кавелина (инокиня Серафима), 1916–2004. Похоронена на кладбище в Оптиной пустыне. Двоюродная сестра архиепископа Василия (Кривошеина), ее двоюродным дедушкой был архимандрит Леонид (Кавелин). Ольга Александровна была связана с Оптиной пустынью с самого детства, помогала после открытия монастыря найти места погребения старцев. После кончины владыки Василия много занималась его литературным наследием в России.
2. Агурский Михаил (Мелик) Самуилович, (1933–1991). Сын американского коммуниста, приехавшего в СССР и репрессированного в 1937 г. Ученый-кибернетик, историк, политолог и литературовед. Автор статей по «еврейскому вопросу» в Русской Церкви, а также по национальным и общественным вопросам и о положении Русской Церкви. Эмигрировал на Святую Землю.
Брюссель, 13 марта 1977 г.
Дорогой Игорь,
В дополнение к нашему телефонному разговору сообщаю тебе следующее. Относительно предполагаемых поездок в 1977 году:
1. Поездка в Америку на предполагавшийся коллоквиум «Православные Церкви в странах западной традиции» откладывается. Эта встреча, организованная Всемирным Советом Церквей, должна была быть в июне этого года, но она не состоялась. Дело в том, что греки оказались против, и Константинопольский Патриарх написал в Сов. Церквей, что вопросы диаспоры решаются самими Церквами, в частности будущим Собором. Это было бы верно, если бы коллоквиум имел бы темой юрисдикционные вопросы, но он ими и не предполагал заниматься, а только обсуждать проблемы православия в Западной Европе и в Америке. Нежелания греков всё более становятся прозрачными, а потому я считаю, что за всем этим находится притязание Константинополя на юрисдикционную монополию. Как бы то ни было, Сов. Церквей решил коллоквиум отложить. Само собрание в Америке и тема интересны, а ещё интереснее моё общение во Владимирской Семинарии и с о. Александром Шмеманом, и с о. И. Мейендорфом, но прошло меньше года после моей последней поездки, а это слишком часто и утомительно.
2. Зато намечается поездка в Грецию, в Солоники, где предполагается 27 апреля собрание православных членов комиссии диалога с Англиканами1. Как я тебе уже писал, мне хотелось бы поехать в Москву, скажем, к 20 апреля (отчасти по билетным соображениям), оттуда 25 апреля выехать в Солоники, а потом в Афон.
Очень занят писанием книги, хотя в Посту на это остаётся совсем мало времени.
Обнимаю,
Твой брат, ар. Василий
Примечание:
1. См. текст архиепископа Василия «Богословский диалог между Православной Церковью и англиканским вероисповеданием и его проблемы».
Брюссель, 19 августа 1977 г.
Дорогой Игорь,
Давно тебе не писал. Был много занят окончанием книги, получилось свыше 500 страниц. Теперь переделываю и перестукиваю на машинке. Надеюсь к весне закончить. Кроме того, был в Кембридже, на заседаниях англикано-православной Комиссии. Впрочем, я тебе уже рассказывал, когда был в Париже. Но пришлось писать подробный доклад критического характера в Москву м. Ювеналию о работе этой Комиссии. Всё это заняло много времени и сил, которые отрывают от книги.
Помнишь, я тебе говорил в Париже о голландском студенте Ленинградской Духовной Академии, которого выслали из СССР за якобы «военный шпионаж в пользу американцев». Сейчас всё это выяснилось, сам студент, Феодор ван дер Форст, был у меня, беседовали два часа, показал мне журнал «Огонёк» № 27 за этот год с большой статьёй о нём (у меня, к сожалению, только фотография статьи, да и та, к сожалению, не полностью, найти журнал здесь в продаже я не мог). Никакого обвинения в шпионаже к нему не предъявлялось ни в КГБ, ни в «Огоньке», а идет речь о его участии в подготовке фильма о положении религии в СССР и нарушении прав человека, а ещё в связи с журналом «Посев» в лице его корреспондента в Стокгольме. Диссиденты в России предложили Форсту принять участие в подготовке фильма, он «счёл своим долгом» согласиться, ездил (через Финляндию, а далее тайно…) в Стокгольм, где получил от «Посева» киноаппарат, два магнитофона, пленки и 3000 рублей на расходы для разъездов по русским просторам. Но сам он ездить не смог, ему нужно было для каждой поездки получать разрешение от КГБ, а потому ездил его русский помощник. Фильм был почти готов, но тут его помощник Мурашев выдал всё КГБ (так пишут сами кегебисты), Форста арестовали, допрашивали сотрудники известных «органов» в здании Октябрьской гостиницы. Форст во всём сознался, но других (тех, что ему помогали в России и на Западе) не выдал. Написал заявление, где признает, что совершил «правонарушение». Текст заявления он мне пересказал, ну, что сказать… оно средне-трусливого характера, хотя без прямого сожаления о содеянном, но всё же видно, что пишет так, чтобы не попасть в концлагерь. Удивительно, но его допросили и не выслали, а наоборот, упорно настаивали чтобы он продолжал учиться в Академии (очевидно, чтобы сделать его своим агентом). Но Форст категорически отказался и получил разрешение уехать в Голландию, за что благодарит письменно сов. власть, за их «гуманное отношение». Всё-таки они его напугали, а потому он и каялся. Перед отъездом виделся с митрополитом Никодимом (Ротовым), подробно все рассказал ему, а митрополит Никодим отнесся к нему с пониманием, долго его успокаивал. Сам Форст – симпатичный молодой человек, искренний, но не сильный. Ввязался не в свое дело, да хотя поначалу, видимо, был настроен по-боевому. Он, оказывается, за три года своего пребывания в Лен. Академии сотнями возил богословские книги, Евангелия, Библии, иконки… Это, конечно, замечательное дело. Он ведь рисковал на границе, да и когда раздавал всё это в России.