Страница 7 из 19
Лариса Алексеевна:
Не каркай!.. Мальчишка и должен быть красив, умён и эгоистичен. Вон, Сашка Белозерский каков? И никаких бед!
Лариса ещё раз плюёт через левое плечо. Яков Семёнович смотрит на Ларису с печалью. Прикладывает руку к груди – как когда говорил о проститутках.
Сапожников:
У наследника императора кондитеров здесь не сбоит.
Бригадир (в возрасте, из 1-й сцены) курит на крыльце. Из клиники выходит Белозерский – ему сейчас заняться нечем, а подмеченная им у Бригадира анизокория не даёт ему покоя. Бригадир скорее весел, чем зол, но к доктору относится с покровительственным пренебрежением. Как и к медицине в целом.
Белозерский:
Перекур? Хорошее дело. Позвольте, я вас осмотрю. Считай, две папиросы выкурили. Это не больно, недолго, и к тому же – бесплатно!
Бригадир:
Что ж вы ко мне, доктор, прицепились-то, как репей до собаки! Говорю ж вам, я здоров! Да и толку от вас, докторов!.. У меня доктора племяша зарезали.
Белозерский:
Это как?!
Бригадир:
А так! Лечили-лечили, надоело, видать. Так они: хрясь по горлу – и зарезали!
Белозерский:
Это очень печально. Но разрешу себе усомниться в вине врачей. Предполагаю, у вашего племянника был дифтерит. Вероятно, плёнками забило дыхательные пути и доктор выполнил трахеотомию…
Бригадир начинает раздражаться. Во двор заезжает госпитальная карета.
Бригадир:
Не знаю, что там разрешу, предполагаю и вероятно, однако к вечеру, как утром зарезали, племяш отмучился.
Белозерский незаметно выдыхает: то есть он прав, и ребёнок умер от дифтерита, а не от «хрясь по горлу». Карета уже подъехала. Из салона выходит Вера, идёт к крыльцу, доставая портсигар. Смотрит на Бригадира – тоже подмечает анизокорию, на свету она сильнее, чем в коридорах клиники. Смотрит на Белозерского вопросительно – тот пожимает плечами.
Белозерский:
Вот, Вера Игнатьевна. Хочу обследовать, а он отказывается. Не верит в медицину и докторов.
С козел тем временем спускается Георгий, несколько медленнее, чем это бы делал совершенно здоровый человек. Госпитальный Извозчик спрыгивает быстрее и ловчее. Белозерский тихо, к Вере, кивая на Георгия:
Белозерский:
Как он?
Вера:
Ничего. У него с головой всё в порядке. (К бригадиру) А вот у тебя…
Вера задумывается. То, что на него с тревогой смотрит глава клиники – настораживает Бригадира.
Бригадир:
Всё у меня в порядке! Особенно с головой! И руками я соображаю получше, чем эти ваши, после университетов, в форменных тужурках. Будто мундир чего добавить может. (выразительно стучит по лбу)
Вера:
(своим мыслям, рассеянно)… Или убавить… (К Бригадиру) Слушай, Матвей, ты – человек мастеровой, с инженерным складом ума. Совет твой нужен, мы тут с одной штукой не до конца разобрались.
Вера незаметно подмигивает Белозерскому. Бригадира раздуло от гордости – глава клиники оценила его и совета просит.
Бригадир:
Это – всегда пожалуйста с нашим удовольствием!
Заходят в комнату с рентген-аппаратом. Белозерский надеется, что агрегат удивит Бригадира, всё-таки чудо научной мысли, воплощённое в реальную технику. У того же, напротив, скептическое выражение лица. Подходит поближе, рассматривает тумблеры.
Бригадир:
Знаком мне подобный агрегат. В девяносто шестом году мы в Кронштадтском госпитале работали. Я инженеру Попову аккурат такой собирал… У вас тут хоть и буквочки заграничные, а так – точь-в-точь.
Белозерский:
Попову?! Александру Степановичу?
Бригадир:
Кому ж ещё?
Белозерский:
Почётному инженеру-электрику, ректору Санкт-Петербургского императорского электротехнического института Александра Третьего? Статскому советнику Попову?!
Бригадир:
Ему, батюшка, ему! Только в девяносто шестом он ещё попроще был, вроде вас сейчас. Так уж я его многому научил…
Вера только беззвучно смеётся, Белозерский глаза таращит: «ну ты и наглый…». Бригадир очень важный.
Бригадир:
Что вам, господа доктора, с этой хреновиной непонятно?!
Бригадир лежит на цинковом столе, над головой – мобильный модуль с лучевой трубкой. Белозерский устраивает Бригадиру голову поудобней.
Вера:
Ты, Матвей Макарович, нам шайтан-машину наладил – на тебе и пробуем.
Бригадир с наигранным недовольством русского умельца, который нисколько в себе не сомневается, бит жизнью.
Бригадир:
Вот всё у нас так: кто дело делает – тот и в ответе. А ничего не делай – и будешь всегда правым!
Белозерский:
Се ля ви.
Бригадир:
Жить широко – хорошо, но и уже – не хуже.
Вера корчит Белозерскому рожицу: вот так тебе, с твоим французским! Белозерский невербально: не поспоришь! Вера обращается к Бригадиру.
Вера:
Матвей, полтора часика отдохни. Не шевелясь.
Бригадир:
Знаю я процедуру, у меня от Попова изображение руки есть. Жена – страсть боится. Так уж я ей как свою голову принесу…
Смеётся. Обрывается. Нарочито серьёзнеет, облекаясь ответственностью.
Бригадир:
Давай, нажимай, Александр Николаич. А я, и правда, устал, посплю. Я умею спать по стойке «смирно!»
Закрывает глаза.
Вера и Белозерский рассматривают пластину со снимком черепа Бригадира.
Белозерский:
Гигантское новообразование правой половины и основания черепа.
Вера:
Без признаков нарушения функций мозга.
Белозерский:
И что мы будем делать?
Вера:
Ничего.
Вера идёт к столу, садится, кладёт снимок на стол, приклеивает к снимку в правом нижнем углу бумажную карточку, пишет: Матвею Макаровичу Громову от главы клиники Святого Георгия с благодарностью за помощь в техническом обслуживании аппарата Рентгена-Попова. Белозерский в растерянности, удивлён спокойствию Веры.
Белозерский:
Как ничего?! Уже в тысячу восемьсот сорок четвёртом году профессор Харьковского университета Тито Ванцетти удалил подобную опухоль…
Вера:
(не отрываясь от подписывания)…И больной скончался на тридцать вторые сутки от инфекционных осложнений.
Белозерский:
Но асептика и антисептика с тех пор значительно продвинулись! И уже накоплен опыт…
Вера заканчивает писать, поставив размашистую подпись; смотрит на Белозерского строго, перебивает его тираду:
Вера:
Старший ординатор Белозерский!
Он уставился на Веру. Её задача – отвлечь его сейчас от понесшейся скачки идей. Она, помахав снимком:
Вера:
Матвей Громов – живой человек. А не полигон для наших с тобой изысканий. У него семья. И если бы твой глаз не был так пытлив, и не заметил разницу зрачков при реакции на свет… Бог знает, сколько он живёт с этой опухолью. И бог ещё знает, сколько проживёт.