Эльфийский талисман

Широкая, пустая, отсыпанная тёмно-бурым гравием дорога, ведущая на полночный закат. Торчащие через полумилю покосившиеся веховые столбы, успевшая осесть на дорогу пыль… Боясь поверить собственным глазам, Малькааорн тяжело соскользнул с коня. Опустившись на колени, положив рядом посох, эльфийский чародей осторожно коснулся пальцами отпечатавшегося в пыли непривычно широкого, ни на что не похожего, со странным рубчатым рисунком следа.

— И так, мой мальчик, ты их упустил, — грустно сказал Малькааорн, поднимаясь и поворачиваясь к Райнэ. — Ты их блестяще и благополучно упустил.

— Но, дядюшка! — голос молодого эльфа буквально звенел от обиды. — Не скомандуй я отступление, нас взяли бы в «карусель» и расстреляли из луков. И огнелуч бы твой не помог…

Райнэ выразительно помахал извлечённым из-под плащ-накидки длинным белоснежным жезлом.

— У них была защита. И маг, дядюшка. Пусть даже не такой сильный, как ты…

— Догнать! — приказал Малькааорн.

— Дядюшка! — принялся возражать Райнэ. — Воины только что после боя… Сотни перемешаны… Седьмая и девятая и вовсе преследуют отошедший клановый отряд… лошади… раненые…

— Догнать! — не пожелал слушать Малькааорн. — Талисман должен быть в самобеглой повозке, если только «новоприбывшие» его не выбросили. А если выбросили, то только они знают, где. Догони их, мой мальчик. В них наше спасение, наш успех, сама жизнь… А всё остальное может не иметь никакого значения.

— Труби! — не оборачиваясь, приказал Райнэ.

Обнаружившийся в свите трубач поднёс к губам мундштук серебристой трубы, надув щёки, словно лягушка-голован в брачный период. Над дорогой и окружающей равниной полились звонкие, не лишённые приятности рулады, не умолкавшие всё то время, в течение которого этельнэ и их свита возвращались к фургону.

Там во всю кипела работа. Раненую лошадь добили и выпрягли, упряжку отцепили. Сам фургон поднялся над почвой на высоте примерно локтя — с нижних площадок слышались удары плети, недовольное сопение прикованных медвян и стук работающих рычагов. Навалившись на трелёвочные тросы, воины из десятка Асно та Лари с усилием выводили «парящий» фургон обратно на дорогу.

Не обращая на них внимания, эльфийский чародей птицей взлетел на второй этаж. Откинул занавесь овальной двери, оказавшись в просторном светлом помещении под покрытым зелёной корой полукруглым сводом. У стены лежали сваленные друг на друге мешки с книгами и свитки из королевской библиотеки, к самой стене прислонён тот самый, знаменитый портрет Короля Кирелиса. От удара многие мешки развязались, высыпав на пол содержимое. Под ноги выкатился маленький раб в короткой тунике и сандалиях-подошвах с ремешками. Цыкнув на него, Малькааорн сел за трёхногий столик у противоположной стены.

На столике лежало широкое зеркало дальногляда. Малахитовый шарик пришлось поискать, но не смотря на все старания, поверхность зеркала так и осталась светло-серой, матовой, словно полированное стекло. Тем временем снаружи всё громче и громче слышалось конское ржание и приглушённые голоса. Ещё через некоторое время фургон дрогнул, опускаясь на землю — в него снова запрягали лошадей. Подхватив посох, эльфийский чародей вышел на балкон.

На широком лугу перед «парящим» фургоном выстроились облачённые в эльфийское военное платье воины-люди, держащие под уздцы лошадей. Шелестели короткие плащ-накидки, над шлемами покачивались чёрно-серые перья, трепетали на ветру сотенные и полусотенные значки. На первый взгляд их было не так уж мало — но Малькааорн, помнивший, с какой силой Райнэ вчера вошёл на Асениль, догадался, что минимум половины отряда не хватает. Почти все смотрели исподлобья, некоторые перешёптывались. Взгляд эльфийского чародея упал на значок оказавшейся как раз напротив балкона третьей сотни — под этим значком, не считая самого сотника, собралось всего-навсего шестеро.

Словно не замечая этого, крутившийся под балконом на новой лошадке Райнэ выхватил из ножен меч.

— Воины! — воскликнул он на мертонском. — Вы сделали большое дело, одержав блестящую победу, и взяв достойную добычу. Теперь мы со славой можем вернуться домой, но прежде… Прежде всем нам следует сделать ещё одно дело. Самобеглая повозка, следуя за которой мы пришли сюда, за которой мы гнались всю ночь, сумела ускользнуть. Догоним же её! Догоним — и вернёмся по домам, где о нас сложат песни…

«Что он несёт? — раздражённо подумал Малькааорн. — Он что, хочет выболтать все наши секреты?..»

Эльфийский чародей привычно ждал, что после столь пламенной речи воины разом выхватят мечи, и из сотен глоток вырвется единодушный клич: «Харо!». Воины молчали. Малькааорн начал испытывать лёгкую тревогу. Не был доволен ситуацией и крутившийся внизу Райнэ. Небрежным движением вбросив меч обратно в ножны, он отдал уставную команду на синаро:

— Сотни! Порядок походный: ряды счетверить, заводных коней в повод. Вторая сотня в авангард, шестая в охранение. Вперёд, марш…

Воины переглянулись, по рядам прошли многочисленные шёпотки. Кто-то дрогнул, кто-то и в самом деле сделал шаг в сторону, а кто-то даже захотел вскочить на коня — и, уже вдев ногу в стремя, остановился, одёрнутый товарищам.

— Простите, господин! — вперёд вышел высокий, как бы не выше самого Райнэ, полусотник с рябым, словно вафля, лицом. — Мы больше никуда не пойдём.

— Что? — воскликнул Райнэ, привычно хватаясь за рукоять меча. — Это что, мятеж?

— Ещё раз простите, господин! — продолжал рябой полусотник. — Вы вели нас в бой, под вашим знаменем мы побеждали. Некоторым из нас вы спасли жизнь, многим дали хлеб и кров… Но мы не понимаем, для чего нас привели сюда. Возможно, вы просто хотите позабавиться. Или оплатить нашими жизнями нечто нам непонятное…

— Верно! — послышалось среди воинов. — Сами улетят или воскреснут, а нам пропадай… Пусть ведут к Веху… Лучше на восход, обратно к морю… Достанем корабли, а там в Мертон… Половина наших погибла… Клянусь святой Аореми… К Веху, к трем морям вдоль Вильсавы… Помирать, а нам это надо?.. Добычи довольно… Домой хотим…

От всего этого Малькааорн слегка опешил — апрали, «ВоследИдущим» надлежит выполнять слепо выполнять волю «ЗвёздноРождённых» этельнэ, а не высказывать им претензии. Судя по всему, Райнэ опешил тоже — во всяком случае, он не сразу нашёл, что ответить, закрутившись на поляне перед фургоном.

— Зеркало! — не оборачиваясь, громко прошептал Малькааорн.

Маленький раб, тенью следовавший за своим господином, вложил ему в руку маленькое посеребрённое зеркальце. Осторожно коснувшись посоха пальцами, эльфийский чародей активировал вероятностное плетение — посох загудел, горевшая в переплетении искорка из золотой стала белоснежной, одновременно сделавшись совсем крошечной. Поднеся зеркальце к навершию, эльфийский чародей навёл «зайчик» на рябого полусотника.

Тот отпрянул, поняв значение этого жеста. Но, вместо того, чтобы в панике бежать, или пасть ниц, или просто поднять руки в знак покорности, выхватил меч.

— Что? — выкрикнул Райнэ. — Это же бунт!

Воины его свиты выхватили мечи. Два десятка белоснежных эльфийских клинков серебристо блеснули на солнце. Но вслед за тем мечи выхватили и воины «линейных» сотен, заодно сорвав с плеча луки. Несколько «нитей», показавшихся эльфийскому чародею бесконечными, обе стороны стояли друг против друга, готовые вцепиться.

— Прости нас, господин! — прервал затянувшуюся паузу всё тот же рябой полусотник. — В твоей власти сжечь меня, как и любого из нас — но тогда остальные возьмут тебя в клинки. Мы же и дальше готовы следовать за тобой — но только туда, где можно будет разделить добычу. Здесь всё слишком для нас чужое, господин…

— Да цацкаться с ними! — рявкнул другой полусотник, расфранченный и разряженный так, словно собирался на элльфийский Весенний Праздник. — Пусть к Веху ведут…

— Эльфы! — послышалось откуда-то сзади.

Уже готовые броситься на нанимателей воины развернулись. Ровные до той поры ряды смешались, кое-где белоснежные клинки нырнули в ножны, кое-кто также сорвал с плеча длинный эльфийский лук. Огибая так поразившую москвичей «висячую страну, к парящему фургону летело по меньшей мере десятка два ряженых бандитов, принадлежавших к ушедшим в погоню сотням. Один из скакавших вырвался далеко вперёд, размахивая над головой сотенным значком на длинном древке.