Страница 15 из 97
Доктор, и впрямь, оказывается милейшим человеком. Убедившись, что у меня нет жара, и выяснив у Меланьи, что его не было уже несколько дней, он разрешает мне вернуться к обычной жизни – обедать за общим столом, ненадолго выходить на улицу, принимать гостей.
Не уверена, что меня это радует. Сидение в комнате давало возможность разобраться в окружившей меня обстановке не торопясь. Я боюсь встретиться с тетушкой, с кузиной.
С расположением комнат в особняке я почти разобралась – Захар Кузьмич на трех листах нарисовал план дома. А ночью накануне первого совместного с опекуншей завтрака мы и вовсе с ним прогулялись по коридорам, заглянули в столовую, в танцевальный зал, в кабинет.
И всё-таки я боюсь – боюсь сделать или сказать что-то не так, как надо. Употребить словечко, которое в те времена еще не существовало. Совершить действие, которое у нас считается нормой, а тогда могло показаться неприличным и даже вызывающим.
Да я даже правил поведения за столом не знаю. От этих мыслей идет кругом голова.
Утром дворовая девушка Дашутка – румяная как наливное яблоко – сооружает прическу у меня на голове и помогает мне одеться. Платье простое, домашнее – из ситца в мелкий горошек. Похоже, тетушка не расточительна.
Я появляюсь в столовой, когда моя кузина София уже сидит за столом. Она невысока ростом, светловолоса и бледна.
– Натали, как я рада тебя видеть! – говорит она вполне искренне и даже вскакивает со стула, чтобы меня обнять. – Я хотела тебя навестить, но маменька не велела…
Она испуганно замолкает, потому что в столовую вплывает сама Татьяна Андреевна Самохвалова.
– Наташа, дай я тебя обниму, – громко говорит она, и кузина тут же подталкивает меня в ее сторону. Тетушка своими мощными руками легонько касается моих плеч и сразу отстраняется. Она разглядывает меня со смесью удивления и тревоги. Мне кажется, она вот-вот разоблачит обман. Но нет – она только вздыхает: – Как ты подурнела, Наташа! Кожа да кости. И такой нездоровый цвет лица. Мне кажется, Алексей Никанорыч поторопился разрешить тебе встать с постели.
– Я чувствую себя вполне хорошо, тетушка, – лепечу я.
– Да? Ну, что же, ладно. Но если вечером ты решишь не выходить к гостям, я пойму.
Ого, у нас будут гости!
Тетушка будто читает мои мысли.
– Ты же понимаешь, Наташа, мы долго никого не принимали. Но сейчас, когда доктор подтвердил, что болезнь отступила, отказываться и долее от визитов было бы неприлично.
Я торопливо киваю.
– Но не волнуйся – будут только ближайшие соседи. Бельские, Назаровы да сам Алексей Никанорыч.
Я никого не знаю, кроме доктора, поэтому мне всё равно. По поводу этикета за столом я тоже волновалась зря. Похоже, здесь его как такового не существует. На завтрак подали только кашу с маслом да что-то похожее на творожную запеканку. И ели всё это ложками. Я несколько приободряюсь.
А после завтрака устраиваю инвентаризацию своего гардероба. Если для встреч с тетушкой и кузиной ситцевое платье вполне уместно, то для ужина с гостями оно решительно не подойдет.
Меланья, охая, показывает мне более изысканные платья. Кажется, мое внимание к нарядам ее удивляет. Судя по всему, прежняя Наташа была к ним равнодушна.
– Да вот же какое хорошее платье, – протягивает мне нянюшка нечто бледно-зеленое и изрядно протертое в районе локтей. – Тут правда, на рукавчике пятнышко сальное не удалось отстирать, да только кто же его заметит?
Я меряю и бледно-зеленое, и темно-бордовое (тоже не первой свежести!), и в мелкую клетку – все они болтаются на мне как на вешалке.
– Исхудала-то как! – сокрушается няня. – Ну, ничего – Дашутка платье сейчас ушьет. У нее руки золотые.
Я прихожу к выводу, что графский титул еще не означает безбедного существования. Это довольно грустно.
Я выбираю темно-бордовое, и пока нянюшка удаляется с платьем на поиски Дашутки, расспрашиваю Захара Кузьмича о вечерних гостях.
Князь Бельский – родовитый, но обедневший (должно быть, в провинции все такие). Был другом моего отца и очень горевал после его гибели. Поддерживает отношения с Самохваловыми исключительно для того, чтобы наблюдать за моим воспитанием. И он, и его супруга Настасья Константиновна, и младшая дочка Верочка, по словам Кузьмича, милейшие люди. Ну, что же – поверим на слово. Друзья мне сейчас не помешают.
Назаровы – ближайшие соседи Самохваловых. Старший сын их в прошлом году сватался к кузине Софии, но получил отказ, из-за чего общение между семьями прекратилось на несколько месяцев. Потом возобновилось – хотя и без прежней приятности.
– А почему же ему отказали? – мне уже юношу почти жаль.
Но Кузьмич не склонен к сантиментам.
– Отец его пожалован всего лишь в личное дворянство – за заслуги перед Отечеством. А значит, к Никите Иванычу положение не перейдет. А разве Татьяна Андреевна отдаст Софию Васильевну за человека без звания? Хотя живут Назаровы в достатке.
– А ко мне, то есть, к прежней Наташе, никто не сватался? – я замираю в ожидании ответа.
– Как не сватались? – хмыкает Кузьмич. – Сватались, конечно! Вы, Наталья Кирилловна, – невеста богатая. У батюшки вашего хорошие капиталы были. А графский титул – и того дороже. Только Татьяна Андреевна всех женихов отвадила. Но и женихи-то, я вам скажу, были незавидные. Да у нас в губернии других и нет. Чтобы достойную пару вам найти, в Петербург ехать надо. А барыня ни в какую ехать не хочет. Оно и понятно – ежели там к вам какая важная персона посватается, уж так просто не откажешь.
-- А что же, тетушка не хочет, стало быть, меня замуж выдавать?