Страница 5 из 11
Решительности, а в особенности энергии, ему явно не хватало. Он как будто всё время находился в каком-то полусонном состоянии. Великий Орсон Уэллс очень хорошо сыграл короля в фильме Сергея Бондарчука «Ватерлоо». Там, в фильме, вообще всё неплохо с актерами, прекрасно – с батальными сценами, а вот с историей много проблем.
Однако Людовик XVIII очень похож. Уставший от многолетних лишений человек, который больше всего хочет одного – покоя. Защищенный от жизни способностью засыпать в любой момент и редкостной флегматичностью. Говорят, что, когда ему принесли сообщение о том, что Наполеон высадился во Франции, он внимательно его изучил. Прочел текст несколько раз. Тяжело вздохнул и сказал: «Передайте это военному министру. Пусть разберется».
Наполеон, находясь на Эльбе, очень любил, когда ему что-то рассказывали о новом монархе, просил читать ему новости из газет. Огромное удовольствие доставило ему вот такое описание Людовика в одном немецком издании.
«Он очень толст и, так сказать, лишен возможности пользоваться ногами. Засунутый в черные замшевые сапоги и поддерживаемый с двух сторон, он мог бы споткнуться и о соломинку. Одет он в некое подобие голубого сюртука с отложным красным воротником и очень старыми, обвисшими золотыми эполетами».
Те, кто не любит Людовика, так и обзывают его – «жирным стариком», а «старику»-то еще и шестидесяти нет. Однако король – точно меньшее из зол. Знаменитое высказывание Талейрана о Бурбонах – «Они ничего не забыли и ничему не научились» – давно превратилось в трюизм. Вроде правильно, но слишком упрощенно.
Талейран, конечно, учился всю жизнь, а уж забывал так, что другого такого и не вспомнить. Но вы поставьте себя на место вернувшихся во Францию Бурбонов, аристократов. У них отняли всё. Они годами жили в страхе за свою жизнь, на подачки. Чего можно было ожидать от этих людей? Только того, что они оправдают худшие ожидания. Примерно так они и поступили.
За двадцать лет, прошедших с того дня, как был казнен старший брат нового короля, Людовик XVI, Франция стала другой страной. И возвращение к прежним порядкам просто невозможно. Это понимает и Людовик XVIII, а еще лучше его те, благодаря кому он вернулся на престол. Например – русский император Александр I. Он, кстати, предпочел бы регентство Марии Луизы при Римском короле. Долго сопротивлялся, когда Талейран агитировал его за Бурбонов.
Согласился при обязательном условии – принять конституцию. Людовик не возражал, как только договорились – Бурбоны вернулись в Париж. Под белыми знаменами с королевскими лилиями. За «историю с цветами» ругать их будут нещадно. Понятно, символы – вещь очень важная.
Но встречали-то Людовика всё равно с восторгом. Дело было, конечно, не в лилиях, а в том, насколько удачно он сумеет срастить их с трехцветным наследием.
Король, надо отдать ему должное, попытался. Но трудолюбие и настойчивость среди его добродетелей не числились, и его слишком уж сильно «играла свита». Младший брат, граф д'Артуа, будущий король Карл Х, герцогиня Ангулемская… Ультрароялисты! Нельзя говорить, что Людовик был игрушкой в их руках, но то, что сильно подвержен их влиянию, – факт.
Еще большую роль играет «фактор тридцати тысяч». Примерно столько эмигрантов приехало вслед за королем во Францию. Все они хотят получить свое, а значит – надо дать им хотя бы что-то. Отсчет пошел, скоро в стране появятся разочарованные, недовольные, возмущенные.
Церковь? То, как решил этот вопрос после всех революционных потрясений Наполеон, всех вполне устраивало. Чувства верующих не оскорблялись, но и священники свое место знали. А тут клерикальная партия поднимает голову. Священники, угрожая адом, заставляют крестьян переписывать завещания в пользу прежних владельцев земли. По воскресеньям теперь запрещено работать под угрозой штрафа, а в церквях служат панихиды по Пишегрю, Кадудалю и Моро.
Первые двое участвовали в заговорах против Наполеона, последний – предатель, перешедший на сторону врагов Франции. За церковные службы король платит из своего кармана, но разве дело в деньгах?
А вот популярную актрису мадам Рокур, любимицу парижан, запрещают хоронить по религиозному обряду – профессией не вышла. В тот день в столице происходят первые после возвращения Бурбонов уличные столкновения…
Зароптали чиновники. Заслуженных людей увольняют, а на их место берут старых аристократов. Еще – должности, высокооплачиваемые, придумываются. Кто их занимает? Да всё те же «друзья короля»!
Но самая большая угроза для «новой старой власти» – крестьяне, ведь Франция – страна до сих пор аграрная. Крестьяне – народ особый.
Мнительные, подозрительные, недоверчивые… Да они везде такие. Их много, и они… боятся. Конечно, крестьяне устали от «налога кровью», они больше не хотят отдавать всех своих сыновей на военную службу. Только не отнимут ли у них теперь землю?
Наполеона не зря называли «крестьянским императором», он дал этим людям то, что они ценят больше всего. Порядок и гарантии. До передела собственности дело пока не дошло, но слухов хватает, а крестьяне ничему не верят так охотно, как слухам.
И, наконец, армия. Наполеон освободил своих генералов и солдат от присяги и даже велел честно служить новому государю. А что сделал Людовик XVIII?
Провел демобилизацию, что, конечно, было оправданно. Многие рады вернуться к жизни мирной, но немало и тех, кто не знает иной, кроме военной. Они привыкли к тому, что благодаря Наполеону в обществе сформировалось особое отношение к солдатам. Их уважали, потому что они – герои. Теперь они никому не нужны.
Пенсию устанавливают лишь для тех, кто объявляет себя… верующими католиками. Да и вообще, пенсии сократили, часто – просто не выплачивают. Сокращено и жалованье, в том числе Старой гвардии. Закрываются основанные Наполеоном приюты, где воспитывались дети-сироты, чьи отцы погибли на войне.
Не годы – месяцы прошли, а французы стали забывать про смерть и лишения, которые несли им бесконечные войны. И начали вспоминать о былой славе и о человеке, с чьим именем эта слава неразрывно связана.
Осенью 1814 года почти каждый гость из Франции, кому довелось на Эльбе встретиться с Наполеоном, рассказывает ему примерно одно и то же. Французы недовольны Бурбонами и тоскуют по императору. Он слушает, и в голове его постепенно начинает созревать план.
В предместьях Парижа мальчишки играют в новую игру. Привязывают к хвостам бродячих собак что-то похожее на белую кокарду и гоняют их по улицам, швыряя в несчастных животных камнями.
А вот и кое-что посерьезнее. Не только в столице, но и в других городах появляется странный ритуал. Люди показывают друг другу монеты с портретом Наполеона и шепотом говорят: «Мужайтесь и надейтесь!», «Он был и будет!»
О да! Он будет, и уже совсем скоро.
Глава четвертая
Все на борт!
В гавани Портоферрайо стоит много кораблей. Флот бывшего императора Франции – бриг Inconstant («Непостоянный») и несколько совсем маленьких судов. На «Непостоянном» есть даже пушки. Сам Наполеон, правда, на нем не плавает, но вообще бриг в полном порядке. Регулярно совершает рейсы в Ливорно и Геную, привозит грузы и гостей. Полина прибыла на Эльбу на этом корабле.
Впрочем, «Непостоянный» – просто «малыш» по сравнению с мощным британским фрегатом Partridge («Куропатка»). Фрегат закреплен за многократно уже упоминавшимся полковником Кэмпбеллом. Он выполняет роль «главного надзирателя». Следит и за Наполеоном, и за теми, кто приезжает на Эльбу. Не строго, прямо скажем. Да и кроме него на острове полно людей, внимательно наблюдающих за Наполеоном.
Эльбу буквально наводнили шпионы! Кто-то приезжает с разовой миссией, дня на два-три. Кто-то, под видом торговца или отставного офицера, задерживается надолго. Едут из соседнего Ливорно и из Рима, из Марселя, Парижа, Вены, Лондона… Многие пытались выведать планы Наполеона, но его побег с Эльбы застанет врасплох всех.