Страница 15 из 15
Вплоть до окончания школы Катя действительно посещала театральную студию, однако вовсе не для того, чтобы научиться владеть телом и голосом (этому она тоже училась, но без фанатизма). У нее была совсем другая цель, и уже к окончанию первого курса Катя стала активным участником и организатором самодеятельного театра, выступающего в детских больницах и хосписах. У болеющих малышей так мало радостей… Пусть хотя бы на час-полтора забудут о боли и страданиях, о перевязках и мучительных процедурах, пусть испытают восторг, увлекутся сказочной историей!
Когда она была на третьем курсе, начали постепенно появляться спонсоры, готовые оплатить поездку труппы в другие города, ведь не в одной только Москве дети тяжело болеют. К этому времени Катя уже жила одна, надобности в гувернантке ее отец больше не видел, а что касается поездок, то Виталий Владимирович, свято убежденный в честности и послушности дочери, легко верил кратко поданной информации: «Наша студия выезжает с гастрольным спектаклем».
В одной из таких поездок Катя и познакомилась со Славой, волонтером в областном детском хосписе. Слава, как быстро выяснилось, был одной с ней крови: волонтерствовал с двенадцати лет, сначала ухаживал за умирающим младшим братом, а после его смерти так и продолжал помогать тем, кто мужественно боролся с неизлечимыми недугами. В семье Славы было четверо детей, он – старший, и кроме рано ушедшего братишки были еще Женя и Светочка. Отец имел за плечами две судимости, мать – только одну, и ту условную: гуманный суд проявил снисхождение к беременной подсудимой. Оба родителя очень любили выпить и очень не любили работать. Слава места себе не находил, думая о том, какими в такой семье вырастут его любимые младшенькие. Их нужно увозить от родителей, и чем дальше, тем лучше. Но куда? Он хотел стать врачом, педиатром, а лучше – детским онкологом, он старался изо всех сил и поступил-таки в мединститут, но общежития не было, на занятия из своего райцентра приходилось ездить каждый день на электричке, а Женя и Света так и продолжали жить с пьющими родителями.
Кате исполнился двадцать один год, Слава на два года младше, но молодых людей, нашедших друг в друге полное единодушие и готовность к взаимной поддержке, это нимало не смущало.
– Я увезу вас всех, – решительно заявила Катя, когда через несколько месяцев после знакомства поняла, что хочет быть рядом со Славой до конца жизни. – Мы поженимся, и вы переедете в Москву.
Она предполагала, что отец будет не очень доволен, но не думала, что все обернется так ужасно.
– Малолетний пацан! Сопляк! – орал Виталий Владимирович. – Он младше тебя на два года! Судимые родители-алкоголики! Ты вообще соображаешь, что собираешься сотворить? Привезти сюда эту ораву провинциальных бомжей! Поселить их в шикарной квартире в элитном доме! Нет, нет и нет!
– Да! – твердо отвечала Катя. – Я его люблю и выйду за него замуж. И все они будут жить здесь, со мной.
Виталий Владимирович, как обычно, не проявил склонности к долгим разговорам и затягиванию конфликта в надежде, что как-нибудь всё само собой уляжется и рассосется. Видя, что его грубые окрики не принесли желаемого результата в течение первых двух-трех часов, он принял решение.
– Ты мне больше не дочь. Последнее, что я для тебя сделаю – оплачу твою учебу до конца и куплю однушку на окраине Москвы, самую захудалую, чтобы никто не смог меня упрекнуть, что я выкинул за порог родную дочь и оставил без крыши над головой и без образования. Крыша у тебя будет. Диплом будет, если дотянешь. Но больше не будет ничего. Живи как знаешь, живи с кем хочешь. С этого момента ты не имеешь ко мне никакого отношения. На глаза мне не показывайся и помощи не проси.
– Хорошо, не покажусь и не попрошу, – кивнула послушная дочь. – Спасибо.
С тех пор прошло два года. Катя и Слава поженились и теперь жили вчетвером в маленькой однокомнатной квартире. Слава перевелся в один из московских мединститутов, брал бесконечные подработки, пытаясь обеспечить семью хотя бы минимально необходимым, Катя получила диплом психолога-дефектолога и немедленно оформилась на работу в хоспис, где неофициально, в свободное время, трудилась уже давно.
Было трудно. Да что там трудно – тяжело. Денег мало, жилье тесное, ответственность за Женю и Светочку огромная. Много чего у Кати не было, но зато и многое было. Были навыки обустройства быта и ведения хозяйства. Была несгибаемая твердость и поистине нечеловеческое упрямство. Была цель. Был любимый муж, который думал так же, как она, и стремление к этой цели поддерживал. И была вера в то, что все получится, нужно только проявить упорство и терпение.
После получения документов на квартиру она не видела отца ни разу. Не приходила к нему, не звонила. Он же сказал, что Катя ему больше не дочь, и велел не показываться на глаза. А она хоть и не дочь теперь, но послушная. Более того: похожая на своего папу как две капли воды, и внешне, и по скорости принятия решений и неумению их пересматривать и отменять.
В особенно тяжелые минуты, когда пересчитывание оставшихся до зарплаты рублей показывало ужасающий результат, Слава иногда осторожно говорил:
– Катюня, может, все-таки попробуешь поговорить с отцом? Столько времени прошло, он наверняка уже не сердится…
– Нет, – спокойно и твердо отвечала Катя. – Если у моего отца нет дочери, значит, у меня нет отца.
– У меня сердце разрывается, когда я вижу, как ты бьешься как рыба об лед. Ты ужасно устала, у тебя уже сил нет ни на что!
– Ты тоже устал, – возражала она. – И ты тоже бьешься и колотишься из последних сил, спишь урывками, потому что постоянно берешь сутки, санитаришь, таскаешь носилки с лежачими больными. И что теперь?
– Я – мужчина, я должен.
– А я – женщина, твоя жена. И я тоже должна. Ты что, сомневаешься, что мы сами справимся?
Она смотрела на мужа широко открытыми удивленными глазами. Если у Славы и появлялись порой некоторые сомнения, то хватало ума и выдержки не делиться ими.
Глава 5
Суббота
«Интересно, сколько дней еще простоит такая дивная погода», – думала Настя Каменская. Ей почему-то на мгновение стало жаль заезжать с залитого солнцем Чистопрудного бульвара на большой подземный паркинг рядом со станцией метро. Как в темную дыру проваливаешься… Конечно, это преувеличение, паркинг хорошо освещен, никакой он не темный, но по сравнению с солнечным бульваром все равно кажется дырой.
Петр приехал вовремя и ждал ее возле памятника Грибоедову.
– Я уже посмотрел, – радостно сообщил он. – Это совсем рядом. Вы помните, как тут все было в девяносто восьмом?
Настя неопределенно пожала плечами. Что-то она помнила неплохо, а чего-то не помнила совсем. Двадцать лет – срок немалый даже для ее памяти.
– Памятник был, это точно, – усмехнулась она. – За все прочее не поручусь. Нет, вру, выход из метро «Чистые пруды» тоже был, а вот станции «Тургеневская» еще не было. И кругом сплошь стояли палатки и киоски с шаурмой, всякие «Теремки» с блинами, «Крошки-картошки». Выходишь из метро и словно на базар попадаешь, торговля вовсю шла. Для тех, кто целыми днями по городу мотался, весь этот общепит был настоящим спасением, если нет времени зайти в кафе.
– Вкусно было?
В голосе Петра зазвучало живое любопытство.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.