Страница 3 из 12
— Но почему?
— Нет времени обьяснять! Просто поверьте мне на слово — если вы этой ночью выйдете за дверь, я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша. Поклянитесь, что не откроете никому. Даже мне! Даже если под дверью будут орать «Пожар!» и «Спасите, убивают!»
Самая темная ночь
Служанка, которой князь велел проводить Елену, заслышав бой часов, изменилась в лице, ткнула пальцем «вам сюда!» и припустила бежать.
Выделенные покои Лене понравились. Внутри была мягкая кровать, за еще одной дверью — туалетная комнатка с зеркалом, водой в серебряном кранике, небольшой медной ванной на львиных ножках. Цивилизация, однако, не какое-то там «немытое средневековье». Даже если Лена застряла тут надолго, так жить можно.
«Нельзя!» — сказал корсет. — «Жизнь женщины — страдание и боль, я за этим слежу.» Лена рычала, рыдала, искала ножницы, билась головой о подушку, взывала к Тьме…
В дверь забарабанили.
— Кто там?! — Лена уже хотела отодвинуть задвижку, но вспомнила предупреждение князя «никому не отворяй»
За дверью что-то невнятно пробормотали и… задвижка щелкнула сама. Лена протерла глаза. Дверь распахнулась.
— Цепочка… — сказал князь. — Вот в чем дело. Замок не защищен серебром…
И засмеялся.
Подвешенная к двери цепочка беспомощно позвякивала. Лена о ней даже не вспомнила, когда запиралась. Но сейчас важным было другое:
— Князь, возможно, моя просьба покажется вам вульгарной или неприличной, но я все равно вынуждена вас об этом попросить! Помогите развязать шнуровку!
— Шнуровку…
— Да, шнуровку! Это какое-то проклятие, она меня сейчас задушит! В моем мире нет таких страшных деталей туалета!
— Вы… приглашаете меня войти?
— Куда? Узел развязать помогите, говорю, или я задохнусь! — Лена повернулась спиной.
Корсет был настолько нагл, что решился бросить вызов даже князю. Продержался две минуты и героически погиб под княжескими клыками. «Это какой-то ужас» — размышляла Лена сумрачно. — «До чего ж замечательная гостья на праздник пожаловала! Одень, накорми, спать уложи — этого недостаточно! Надо еще и горничным у гостьи поработать, ибо сама она с одеждой справиться не в состоянии!»
— Князь, стойте! Спасибо, но достаточно! Вы уже достаточно помогли! — отбросив остатки корсета, клыкастый стал спускать с плеч Елены рубашку.
— Хватит!
— Ур-рр?
Ситуация становилась просто неприличной. Князь уткнулся лицом в Ленино плечо, горячее дыхание шевелило волоски на шее. Мужские руки скользили по телу, комкая тонкую ткань рубашки. Лене было трудно дышать. Ноги подкашивались. Она выбиралась из его обьятий мучительно и неохотно, как утром понедельника на работу из обьятий одеяла и подушки.
— Князь, что вы творите? Так нельзя… Мы же почти незнакомы. Когда я просила вас распутать шнуровку, это значило именно шнуровку и ничего больше! Это было не приглашение! Отпустите меня! Это бесчестно с вашей стороны — напасть на гостью! Как же законы гостеприимства?
— Зачем ты открыла дверь? — глухо. Еще и укусил за плечо. Это было больно, поэтому Лена нашла в себе силы вырваться, отскочить от князя:
— Уходите!
Клыки скалились в усмешке:
— А ты выгони, красивая.
Комнату освещала только одна свеча и… его глаза. Желто-зеленые, круглые, сосредоточенные, абсолютно безумные глаза хищника в секунде от прыжка. Сумасшедшая улыбка:
— Выгони меня… моя добыча.
Елена дрожала, но, возможно, от холода, в этих старых замках ужасные сквозняки. Не от страха точно. Сон же. Хищник и добыча — они обьединены одним азартом, одной игрою.
— Это нечестно, физически вы сильнее. Давайте играть, только честно, — сказала Елена.
— Играть?
— Игра. Честная. У меня должен быть шанс.
Горящие глаза сощурились. Трезвый и здравомыслящий откажется от игры, если может просто забрать выигрыш. Дети, коты и чокнутые никогда не в силах отказаться от игры. Откуда-то Лена все про него знала.
— Хорошо. Убегай.
Елена с сомнением глянула на свои ноги, на князя, темную пропасть коридора… Покачала головой:
— Равные шансы. Только такая игра интересна.
Сощурился сильнее, почесал за ухом. Порылся в широком кармане серебряного жилета, вытянул золотой кругляш:
— Две стороны. Равные шансы. Игра.
— На что играем?
Удивился, будто Лена задала вопрос, который ему даже в голову не мог придти. Пожал плечами:
— На тебя.
Как бы ни была девушка уверенна в нереальности происходящего, не смогла не вздрогнуть от такого заявления. Зябко обняла себя за плечи:
— А если я выиграю? На желание? Исполнишь?
— Если выигр-рраешь.
— А ты не обманешь? Точно исполнишь?
Поколебался минуту. Нет, он был не в силах отказаться от игры.
— Клянусь Тьмой.
— Решка!
Тускло блестят золотые грани. Решка.
А Лена была уверенна, что выиграет. В своем сне-то.
— Оу, я так и знала!
— Твое желание?
Можно выгнать князя за дверь и запереться на серебряную цепочку. Попытаться, по крайней мере.
— Князь, помогите снять туфельки! Они такие тесные и узкие, что мне это трудно! — Лена плюхнулась на кровать и вытянула правую ножку.
Удивлен. Поднял брови. Медленно опускается на колени. Туфля летит в сторону. Пальцы сжимаются на ступне стальным капканом. Чулок пополз вниз, собираясь складками. Ладони у него теплые, а полы в этом замке очень холодны. Можно ножку погреть…
Профиль князя справа высвечен свечой. Бороды у него нет, но щеки и подбородок покрыты, как мехом, густым и светлым пушком, незаметным в тусклом освещении. В уголках губ пушок становится толще и длиннее, как усы. Лена не удержалась — потрогала, и князь, высунув язык, по-собачьи лизнул неосторожную руку.
— Еще одна игра, — не спрашивает, ставит перед фактом.
Решка.
— Еще раз!
— Нет, стой! А желание?
— Чего ты хочешь? — рыкнул сквозь клыки.
— А чего ты злишься? Это честная игра. Ты обещал соблюдать правила.
— Чего ты хочешь?
Лена задумалась.
— О! Расскажи мне секрет! Самый страшный свой секрет!
— Секрет?
— Да, секрет, тайну, что-нибудь ужасное про себя!
Почесал за ухом, призадумался, явно собираясь честно выполнить желание — и вдруг что-то вспомнил. Глаза потускнели, становясь обычными, человеческими, голова понуро опустилась:
— Загадай какое-нибудь другое желание.
— Нет! Все честно! Ты поклялся соблюдать правила игры! — Лена уже загорелась любопытством. Князь ходил по комнате, как загнанный зверь.
— Я убежал от брата.
— От какого брата?
Клыкастик уселся на пол, не глядя на Лену. Монотонно принялся обьяснять:
— Ты его знаешь. Он — тот, кто нашел тебя в лесу. Мой двоюродный брат. Прошлой Темной Ночью он на меня напал, а я… я знал, что это он. И я сбежал. По закону, выигравший становится вождем. По древнему закону. Но этот закон давно не законен. Вождя выбирают по-другому. И даже в Темную Ночь мы охотимся дружно. Мы никогда не нападали друг на друга. Но то, что ночью он напал… значит днем он носил это чувство… соперничество. Хочет титул. А я не имел права отступить. Я проиграл. Он это помнит. Многое из случившегося в Темную Ночь мы забываем, но это, я уверен, он помнит. И присматривается, помню ли я? А я должен был его убить или сдохнуть, потому что такой закон… И я струсил, сбежал от боя.
— Слушай, ты поступил абсолютно правильно. Мало ли что может взбрести в голову этой Темной Ночью! Не хватало еще с братом из-за этого драться! Ты поступил мудро. Предотвратил братоубийственную драку. Если бы вы сражались, ты бы обязательно победил, я знаю! Ты его спас своим убеганием! — Лена присела рядом, погладила князя по спине.
Сразу же оказалась в его обьятиях. Князь уткнулся носом в ее шею, задышал ровнее. Успокаивался.
— Давай играть? — наконец спросил тихонько.
Прежнюю монету он где-то обронил, долго шарил по карманам в поисках новой. Подбросил. Засмеялся.