Страница 9 из 101
- Я рад, что вы чувствуете себя лучше, - сказал месье Гордо, наклоняясь вперед. Он поправил края своего пиджака и несколько раз тихо кашлянул. – Для нас стало настоящим потрясением произошедшее с вами и мы искренне за вас переживали. Но продолжать сотрудничать с вами мы больше не можем. Возможно, мои слова прозвучат неприятно для вас, но, в последнее время, мы нашли нескольких более талантливых художников и, поскольку у нас не хватает средств, чтобы спонсировать всех, было принято решение сосредоточиться на них. Надеюсь, что это вас не сильно огорчит. Вы молоды и, возможно, еще найдете свой путь, - мужчина произнес свои слова, практически не пытаясь придать им хотя бы какой-нибудь мягкости. Месье Гордо не собирался со мной долго возиться и, судя по всему, хотел, чтобы я поскорее ушла.
- Как мило с вашей стороны обращаться с художниками, как с мусором, - я хищно оскалилась, раздраженно постукивая пальцем по собственному предплечью. – Если вы посчитали, что они не приносят вам желаемую прибыль, тут же вышвыриваете их, не размениваясь на обычные нормы приличия. Даже к лучшему, что наши пути сейчас расходятся. Не хочу связывать свое творчество с такой мерзкой организацией.
- Не нужно переходить на оскорбления, - пробормотал мужчина, пригладив пальцами свои седые волосы. – Это бизнес и именно так тут обстоят дела. Тем более, мы с вами поступаем честно и за рамки контракта не выходим. Вам будет выплачена вся сумма компенсации.
- Засуньте ее себе куда подальше, - фыркнула я и, встав с кресла, вышла из кабинета, громко захлопнув за собой дверь. Меня трясло от злости и мысли лихорадочно блуждали по голове, сбивая спокойный настрой, как увесистый шар сносил кегли. Быстрым шагом, миновав коридор, я так же молниеносно выскочила на улицу. Сбежав по ступенькам, я подошла к тротуару и села в машину Мадлен, сама того не желая, громко захлопнув за собой дверь, так, что вся машина вздрогнула.
Сестра посмотрела на меня изучающим взглядом, но, ощутив мою ярость, решила пока что не тревожить меня расспросами и просто завела машину, после чего мягко тронулась с места. Скрестив руки на груди, я раздраженно покусывала нижнюю губу, немигающим взглядом смотря на здания, мелькающие за окном. Мой характер никогда не был мягким и чутким, поэтому, в данный момент, я не расстроилась, а разозлилась. В своей голове, я строила красочные картинки того, как «Алтитюд» разоряется, или с организацией происходит нечто ужасное, благодаря чему она прекращает свое существование.
Прежде чем вернуться в дом родителей, Мадлен заехала в маркет. Я не захотела выходить из машины, поэтому она сама сходила за покупками и вернулась уже с увесистым пакетом продуктов.
Пребывая не в самом лучшем настроении, я постоянно думала над тем, что мне следует делать в дальнейшем. Во мне пылала решимость двигаться вперед, но имея при себе лишь свой талант, я не знала, как правильно им распоряжаться. Скорее всего, мне придется забрать свои вещи и съехать со съемной квартиры, чтобы сейчас избежать лишних трат. Пока что я могу жить и у родителей. К сожалению, единственный козырь, на данный момент, состоял в моей мастерской. Я ее купила на первые полученные деньги в «Алтитюд» и на те деньги, которые мне дали родители. Если станет совсем плохо, я могла ее продать, но идти на этот шаг я не решалась, понимая, что воспользуюсь им лишь в самый критичный момент. Мне нужно было срочно искать спонсора, чтобы вновь начать делать выставки, благодаря которым я смогла бы продавать свои картины.
Вечером, когда Базиль пришел с работы, мы все вместе разожгли во дворе костер и, поставив раскладные стулья, стали жарить мясо. Соленого мне не хотелось, поэтому, я нацепила на специальную ветку зефирку и подогревала ее на костре, попивая сладкий какао. Ненадолго, в семейной обстановке, мне стало легче, но чувства несправедливости, разочарования и злости, никуда не делись. Они лишь немного поутихли, чтобы утром вновь нахлынуть на меня новой волной.
***
Мадлен говорила, что, за последнее время, у меня появилось много знакомых в высших кругах общества, но к ним я относилась с пренебрежением. Скорее всего, эти люди были лишь незаметными составляющими в моей жизни, раз даже не удосужились узнать, куда я пропала и не пытались со мной связаться. Сама же их искать и просить о помощи я не хотела. Чувство гордости не позволяло мне унижаться.
Единственным человеком, у которого я не стеснялась попросить помощи, стал месье Симон. Я помнила, как стала ходить к нему на занятия и Мадлен сказала, что я занималась у него вплоть до того момента, когда меня сбила машина. На следующий день, я первым же делом поехала в «Десин Дарт», надеясь встретиться со своим преподавателем. Месье Симон не сразу меня узнал. В джинсах, футболке и кепке я была мало похожа на себя прежнюю, поэтому я не стала обижаться на него. Узнав, что со мной случилось, мужчина искренне посочувствовал мне и, узнав о ситуации в которой я оказалась, пообещал помочь.
Немного расслабившись и успокоившись, я решила сходить в больницу и записаться к гинекологу. Срок беременности был еще маленьким и на учет меня поставят только через месяц, но посещать врача все равно стоило. Там меня ожидала еще одна новость. Оказывается, я уже была у этого врача, так как в больнице уже имелась моя карточка. Еще одно утраченное воспоминание.
Вернувшись домой, я обмолвилась Мадлен, что хочу сходить в Пале-Рояль, чтобы встретиться с Женевьевой, но она начала отговаривать меня от этой идеи. Сестра призналась, что все это время она даже не пыталась связаться с моей подругой, поскольку Женевьева пыталась сорвать мою последнюю выставку, после чего мы перестали дружить. Мне не хотелось в это верить. Та Женевьева, которую я знала, просто не могла так со мной поступить, поэтому, даже не смотря на уговоры Мадлен, я решила, что позже, обязательно поговорю с Женевьевой. Если между нами была мелкая ссора, ее можно было решить. В конце концов, я оказалась в том положении, когда мне хотелось иметь около себя близких людей, а не терять их из-за мелких неурядиц.