Страница 36 из 101
Прищурив взгляд, я встала с дивана и правую руку засунула в вазу, чтобы иметь возможность ее получше рассмотреть, но у меня это получилось с огромным трудом, так как по середине она имела сильную зауженность и рука туда еле пролезла. Зато, когда у меня это получилось сделать, я смогла более подробно рассмотреть вазу и решила, что хочу расписать ее в нежных голубых тонах и придать рисунку морскую тематику.
Вот только, когда я уже настроилась заняться росписью, раздраженно зашипела, поняв, что рука застряла в вазе и ее не так легко высунуть, как хотелось бы. Тем более, мое положение усугублялось тем, что на моей левой руке все еще был гипс и у меня просто не было другого способа снять вазу, кроме как попытаться ее струсить.
Встав около дивана, я стала дергать рукой, надеясь, что ваза все же упадет на мягкую поверхность, но своим действием ничего не добилась, что вызвало у меня бурю негодования и жгучей злости, пробегающей по венам мелкими разрядами тока. Еще и зазвучавший дверной звонок показался мне невероятно раздражительным.
- Я открою дверь, - сказала Гросье, выходя из кухни и на ходу снимая с себя фартук. Она кинула на меня недоуменный взгляд, но спеша открыть дверь не стала спрашивать, чем это таким странным я занималась.
Уже порядком разозлившись из-за того, что мне не удается снять эту вазу, я, тихо выругавшись, села на диван и, поставив вазу на пол, и упершись ногой в широкое горлышко, потянула руку на себя. Запястье начало ныть и тонкий кожаный браслет застегнутый на нем впился в кожу, но руку освободить мне не удалось. Более того, в таком положении я потеряла устойчивость и чуть не полетела лицом вниз.
- Да ну черт, - раздосадовано прошипела я сквозь потно стиснутые зубы. Это уже не на шутку злило и мне казалось, что из моих ушей вот-вот пойдет пар, из-за чего я легла на спину и, подняв руку, извернулась в очень ненормальную позу, обеими ногами упершись в горлышко вазы, уже принципиально собираясь снять с себя эту вазу. Она меня не победит.
- Что ты делаешь? – поскольку все мое внимание занимала ваза, я не услышала шаги и не поняла, что в комнате я больше была не одна и, уже некоторое время, несколько человек наблюдало за моим позорным сражением с вазой.
Встрепенувшись, я опустила руку и вскочила с дивана, словно обжегшись огнем, и с изумлением посмотрев на того, кто задавал мне этот вопрос. Лотер сегодня был сам на себя не похож. Черные брюки и такого же цвета рубашка без воротника выглядели на его подкачанном теле идеально, будто эту одежду сшили специально для него, что в принципе, было очень даже вероятно. Стоя ровно и опираясь на трость, он выглядел еще выше и более массивно, чем в больнице. Кожа парня, по сравнению с цветом одежды казалась еще белоснежнее, но с нее ушла болезненный серый оттенок, вот только, часть лица все еще была закрыта бинтами. Своим взглядом, ровным дыханием и позой он источал ту уверенность, которая была присуща только хищнику. Так вот как он выглядит в повседневной жизни.
- Лотер? Ты что тут делаешь? – спросила я, заметив, что за время противостояния вазе, мое дыхание сбилось и теперь я говорила прерывисто. Только сейчас, скользнув взглядом за спину парня, я поняла, что около Лотера стоял еще какой-то седоволосый мужчина лет пятидесяти с прямыми чертами лица и одетый в серый деловой костюм. Он так же как и Гросье смотрел на меня широко раскрытыми глазами, из-за чего я почувствовала себя еще более неловко.
- Меня вчера выписали из больницы и я решил сегодня приехать к тебе, - сказал Лотер и мне теперь стало ясно почему он последние два дня не отвечал на мои сообщения и звонки. Хотя мог и предупредить, что его выписывают. – Так чем ты только что занималась? – вновь спросил Лотер, посмотрев на мою правую руку прищуренным взглядом.
- У меня… рука застряла в вазе. Я пыталась ее снять, - пристыжено пробормотала я, отворачиваясь. Мне почему-то сразу стало жутко неловко и даже щеки покрылись предательским румянцем. Меньше всего на свете я хотела, чтобы Лотер увидел, как я непонятно изогнувшись пытаюсь снять вазу с руки, ведь это грозило мне долгими месяцами бесконечных насмешек.
Гросье тут же пошла ко мне и попыталась сдернуть с моей руки вазу, но у нее не получилось и тогда ей на помощь пришел тот мужчина, но и он не смог ничего сделать с вазой. Усадив меня на диван, эти двое начали обсуждать то, как можно снять эту чертову вазу, при этому у них были такие лица, будто эти двое пытались решить самую сложную теорему в мире. Лотер же… Этот придурок сел за стол и закрыв лицо ладонью, постоянно смеялся, поэтому от него помощи ждать не следовало. Ну я рада, что эта ситуация хоть кого-то веселила, так как мне вообще было не до смеха. Особенно, когда Гросье в вазу залила чуть ли не литр кукурузного масла, надеясь, что моя рука выскользнет из нее.
В итоге, было решено просто разбить вазу небольшим молотком и, к счастью, это было сделано очень аккуратно и осколки не порезали мою руку.
- Бедная Клоди, - сказал Лотер глубоко вздохнув. Он уже перестал смеяться, но на лице играла улыбка, а в глазе виднелись веселые огоньки. – Наверное, тебе, такой недалекой, не легко живется, - сказал парень, садясь рядом со мной. Он похлопал меня по плечу, наигранно сочувствуя и мне захотелось оторвать ему эту руку.
- Отстань, - я раздраженно зашипела, после чего поднялась и пошла мыть руку от масла, а когда я вернулась, Лотер уже сидел на диване и сосредоточенно рассматривал чашки, которые я разрисовала, хотя я ожидала услышать от него очередную порцию колкостей.