Призрак прошлого

Нотариус на мгновение замялся.

– Честно признаться знал, но рассказывал только то, о чем весь город гудел, а что из этого правда, что нет, это вам самому решать, молодой человек. А вот за ящик спасибо! Мне сейчас это в-о-о, как необходимо! – он провел ребром ладони по шее и стал подниматься по лестнице, пока не скрылся из вида.

Сергей постоял еще немного. Что-то было не так. Молодой человек понял, что его охватывает состояние угнетенности и безвыходности, стало нечем дышать. Сергей в панике стал хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды. Он заметался из стороны в сторону, не зная, что делать, в глазах потемнело, в голове застучали молоточки.

В этот момент в поле зрения Сергея показалась лестница, и он, собрав последние силы, чтобы не потерять сознание, кинулся к ней. Когда молодой человек выскочил из шкафа, нотариус ждал его в прихожей.

– Что-то вы долго. Я уж хотел возвращаться за вами.

Сергей прислонился к стене, с трудом вдыхая воздух. Из горла его вырывался хрип. Лицо было белым, как мел, со лба стекали капельки пота.

– Что с вами, Сергей? Вам плохо?

Молодой человек достал платок и вытер им лицо.

– Нормально, все прошло, клаустрофобия. Черт! Я и забыл! Давно у меня такого приступа не было, чуть коньки не отбросил. Стоило вам уйти, как меня прихватило.

Владимир Владимирович похлопал Сергея по плечу.

– У вас был трудный день, пора ехать обратно. Время движется к вечеру, может, останетесь у меня на ночь, Полиночка приготовит прекрасный ужин, к тому же, – нотариус покосился на ящик вина, который бережно прижимал к груди, словно драгоценность, которую нужно беречь, как зеницу ока.

– Я бы с радостью, – ответил Сергей, выходя на свежий воздух, – но уже обещал тете Вере, так что не обессудьте.

Сергею ужасно захотелось курить, и когда они с Владимиром Владимировичем оказались на улице, он похлопал себя по карманам брюк, в надежде обнаружить пачку сигарет, но тот час вспомнил, что бросил это занятие четыре года назад, когда родилась Катя.

– Вы езжайте, – обратился он к нотариусу, – а я пройдусь пешком, хочется подышать свежим воздухом.

– Как знаете, молодой человек. Удачи вам и счастливого переезда.

Владимир Владимирович влез в свой жигуленок и машина, затарахтев, покатила в обратный путь.

Сергей остался стоять в раздумье. Уходить почему-то не хотелось, но и оставаться тоже.

– Да что ж это такое! – в сердцах воскликнул он.

Дом пугал Сергея и звал к себе. Казалось, будто кто-то внутри него говорит.

– Вернись, останься, тебе будет хорошо здесь.

– Наваждение какое-то, – молодой человек покачал головой и сделал неуверенный шаг в направлении двери.

Рука сама собой потянулась к ручке, но звон ключей привел его в чувство. Ощущение надвигающейся беды, возникшее внезапно, пропало. Сергей резко развернулся и зашагал прочь. Он шел по тропинке вдоль яблоневого сада и чем дальше отходил от лома, тем быстрее таяло чувство тревоги.

В одно мгновение мужчине пришла в голову мысль продать этот дом со всеми его потрохами и забыть о наследстве раз и навсегда, но он моментально отмел ее.

– Зачем? Глупости. Что может случиться?

Сергей дошел до первого ларька, постоял около него в раздумье и купил пачку сигарет. Он снова начал курить. Мысль эта не принесла ему радости. Сделав пару затяжек, Сергей посмотрел на свои руки и увидел, что они трясутся.

– Вот, черт! – в сердцах выругался он.

Перед тем, как окурок полетел в урну, молодой человек еще раз взглянул на свои ладони. Все было в порядке. Странная дрожь прошла. Сергей посмотрел на часы, была половина одиннадцатого вечера. Он повернулся и зашагал в сторону дома тети Веры.

Глава четвертая

Несколько лет назад

Николай в ярости метался по квартире. Деньги, которые остались от покойной жены закончились, к тому же этот паршивый щенок, ее сын, исчез в неизвестном направлении. Не на ком стало срывать свою злобу, а ему это было просто необходимо. Только издеваясь над своей жертвой, Николай чувствовал себя уверенным, непобедимым и даже в какой-то степени могущественным. Это казалось наслаждением и мукой одновременно. Он должен был, во что бы то ни стало, что-то предпринять. Нет, говорил Николай Павлович себе, он не дурак, чтоб хватать на улице первую попавшуюся девицу и вымещать на той свою ярость. За подобные действия можно было загреметь за решетку. Такая перспектива ему не улыбалась.

– Но как же хочется.

Кулаки просто зудят от нетерпения.

– Необходимо срочно жениться, – решил мужчина.

К подбору невесты он подходил особо тщательно. Николаю нужна была тихая, покорная женщина, которая бы молча, сносила все его издевательства и непременно богатая. После непродолжительных поисков его взор устремился в сторону Ольги Александровны Мельниковой. Это была дочь недавно почившего банкира, лет тридцати пяти. С виду этакая серая мышка, ходящая с низко опущенной головой и постоянно заламывающая руки. Хотя ходила-то она как раз немного, в основном разъезжала на иномарке, чем несказанно раздражала и возмущала жителей городка. Ведь здесь, в Богом забытой глубинке, если и была у кого-то машина, то в лучшем случае ей оказывался жигуленок седьмой модели. К тому же, как предполагал Николай Павлович, вряд ли такая женщина интересуется делами покойного отца. Если это так, то управление местным банком перейдет в его руки. Как только эти мысли сформировались в голове у мужчины, он начал планомерную атаку. Окрутить одинокую женщину оказалось довольно легко. Николай Павлович в душе уже поздравлял себя с успехом. Но в одном Загорский просчитался, это он понял сразу же после свадьбы. Николай не сумел разглядеть под маской застенчивости и нелепой угловатости невесты, алчный и злобный характер. Ольга Александровна Мельникова, а ныне Загорская, оказалась под стать мужу. Если Николай Павлович ожидал увидеть покорную жертву, то крупно просчитался. Его жена привыкла получать все и сразу! Любые ее капризы должны были выполняться немедленно, а уж о том, что бы подчиняться мужу и речи быть не могло, тем более терпеть его грубость и припадки ярости.

Николай не мог дождаться свадебной ночи. Нет, он не собирался ложиться в постель со своей женой, по крайней мере, пока. Мужчине безумно хотелось сжать пальцы на шее Ольги и трясти ее до тех пор, пока у жены не застучат зубы. Наконец, этот долгожданный момент настал, и он остался наедине с новобрачной. Зайдя в их общую комнату, мужчина застыл от неожиданности. Его «скромная» жена в обнаженном виде сидела на журнальном столике, широко расставив ноги, обутые в изящные туфельки на высоком каблуке и выставляя на его обозрение свою женственность. В одной руке она держала длинную тонкую сигарету, в другой – бутылку шампанского.

Николай впервые по-настоящему разглядел свою жену. Несколько мгновений он не мог придти в себя от изумления. Ольга оказалась красива, не просто красива, а восхитительна. Мужчина перевел взгляд на лицо жены и, когда их глаза встретились, вздрогнул от предчувствия того, что совершил самую большую ошибку в своей жизни, женившись на этой женщине. Во взгляде, брошенном на него Ольгой, читалась насмешка, а Николай никогда не позволял смеяться над собой, но больше всего мужчину взбесило выражение превосходства, явно читающееся на лице жены, смотрящей на него свысока, словно на какое-то насекомое. На него…

– Стерва! – прорычал Николай.

Лицо его покрылось красными пятнами, что выражало крайнюю степень возбуждения. Мужчина сделал несколько шагов вперед и с криком наслаждения вцепился в горло своей жены, тряся ее, как грушу.

Невозможно было описать изумление Николая Павловича, когда прямо на его глазах Ольга из беззащитной мышки превратилась в разъяренную фурию. Вместо того, что бы заливаться слезами и просить пощады, она начала отчаянно сопротивляться. Завязалась настоящая драка. На каждый удар мужа Ольга отвечала своим. Через десять минут лицо Николая Павловича было расцарапано в кровь, рубашка порвана, а под глазом начал вырисовываться лилово-красный синяк и это сделала женщина. Его жена!