Страница 3 из 16
– Ты зовешь меня?
– Да.
– Я тебе нужен?
– Да.
– Ты готова принять меня? – в лишенном эмоций, интонаций и даже пола голосе мне послышались нотки нетерпения.
– Да, – ляпнула я раньше, чем успела понять, что это не Саша.
А потом стало страшно. Кто это? С кем я сейчас разговаривала?
Но в следующее мгновение мне стало вообще ни до каких мыслей, потому что от покойника ко мне словно протянулась невидимая льдистая паутинка. Холод пробежал от кончиков пальцев, тщетно искавших пульс, поднялся вверх по руке, стрельнул короткой болью в локте, обдал морозом шею сзади. Волоски на коже встали дыбом, потом бросило в жар, в ушах зашумело, и шум этот начал складываться в дикие, неуместные в этой ситуации звуки. Звон бубна, треньканье варгана. Низкий мужской голос бубнил что-то монотонно на неизвестном языке на одной протяжной ноте. В глазах потемнело и я почувствовала, что теряю сознание…
Я пришла в себя, стоя на коленях над трупом. Это все стресс… стресс и запах бензина – надышалась, вот и неудивительно… черте что мерещится…
Справа хлопнула дверь то ли туалета, то ли какой-то подсобки. Неожиданный звук мгновенно вымел из головы все мысли. Я повернулась в направлении звука, готовясь к самому худшему.
Черный силуэт метнулся в сторону выхода. Я успела разглядеть только длиннополый черный плащ. Жалобно тренькнул колокольчик, входная дверь отлетела, с грохотом впечатавшись в стену. Неведомый беглец выскользнул на улицу и исчез из поля зрения.
Все произошло так быстро, что невозможно было даже рассмотреть, мужчина это или женщина.
Не задумываясь, что и зачем я делаю, я вскочила и припустила за незнакомцем. По лужам мимо неработающих колонок, мимо железного ограждения и темно-синего «Ниссана». Человек в плаще поднажал, я безнадежно проигрывала эту гонку на своих каблуках, но впереди Ленинградка, а до перехода еще надо добежать.
Беглец не стал заморачиваться с такими условностями, как «безопасность дорожного движения». Он просто сиганул на газон, отделявший территорию заправки от шоссе, промчался по нему и, притормозив на полсекунды, чтобы оценить обстановку, бросился через дорогу, наперерез идущему транспорту.
По ушам ударил пронзительный рев тормозов старенького «КамАЗа»: водитель высунулся из кабины и прокричал беглецу вслед что-то нецензурное, снабдив свою речь для наглядности и большей убедительности жестами.
Подозрительный тип перемахнул через железное ограждение, разделяющее шоссе, шарахнулся от одной машины, ловко проскочил под носом у другой, сел в черный внедорожник, марку которого из-за расстояния разглядеть было невозможно, рванул с места и затерялся в идущем от города потоке.
Я подбежала к газону и остановилась, переводя дыхание. На раскисшем снегу чернела цепочка следов, а рядом с четким отпечатком подошвы валялась серая продолговатая коробочка, похожая на пульт управления от телевизора.
Серый пластик не был заляпан грязью, даже слегка поблескивал на солнце. Готова поклясться, что ее обронил незнакомец.
Какая удача! Убегающий убийца теряет мобильный телефон. Вот бы ему еще потерять по дороге паспорт и орудие преступления с отпечатками пальцев – тогда бы я мигом вывела его на чистую воду.
Разум объявил забастовку, в мыслях плясал полный хаос. Погоня закончилась слишком резко, внезапно, хотя нельзя сказать, что совсем уж бессмысленно.
Что делать дальше? Вызывать полицию, давать показания, звонить родственникам и друзьям Лаптева?
Я стояла на обочине и пыталась составить четкий план действий, но вместо этого внимание постоянно фиксировалось на каких-то незначительных мелочах: комья влажной земли, прикрытые остатками нерастаявшего снега, сухие растопыренные лапы придорожного кустарника, смуглая рука с дымящейся сигаретой, обладатель которой скрылся от окружающего мира за тонированными стеклами «Ниссана Мурано»…
Человек в «Ниссане» размахнулся и щелчком отправил недокуренную и до половины сигарету в ближайшую лужу. Рдеющий огонек сигареты описал дугу по воздуху, попутно крутанувшись несколько раз вокруг своей оси, затем он шлепнулся на границе мокрого пятна, разбросав вокруг себя искры.
Машина взревела двигателем и с визгом колес по асфальту рванулась по направлению к Москве.
По коже продрало морозом, внутри словно вспыхнула огромная сияющая неоном вывеска «Опасность!». От лежащего на земле окурка поднялся язычок пламени. В мгновение ока огонь разросся, пополз оранжевым кольцом, занимая собой всю площадь лужи, и, набирая силу, покатился гудящей волной к заправочным колонкам. Меня обдало волной жара, и в ту же секунду оцепенение уступило место паническому ужасу. Я повернулась и со всех ног бросилась по выездной дорожке вслед за уехавшим «Ниссаном».
Отбежав подальше, я обернулась. Заправка вся пылала, к небу поднимался черный столб дыма. Как завороженная, я смотрела на распустившийся ярко-оранжевый огненный цветок. Пламя ревело так, что было слышно, наверное, даже за километр, а ноздреватые сугробы на земле вокруг заправки растеклись грязными лужами.
Я сделала еще несколько шагов в сторону перехода, и в этот момент здание взорвалось. Глухой рев прокатился по окрестности, волна горячего воздуха толкнула меня, больно ударила по ушам и бросила на колени. Я ссадила себе ладони о твердый бетон и мелкие камушки обочины. Вокруг что-то сыпалось, рядом со мной приземлился кусок горящего пластика.
В голове шумело, перед глазами все плыло, а в горле застрял вкус бензина и дыма. Я потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Мир вокруг онемел, звуки долетали издалека, с трудом пробиваясь через вату, залепившую уши.
Сама не знаю, откуда взялись силы встать и осмотреться. Я находилась у самого перехода. Движение на Ленинградке стояло напрочь. Прямо напротив заправки столкнулось несколько машин, люди выглядывали и выходили, чтобы посмотреть на пожар и снимали его на мобильники.
Механически переставляя ноги, я перешла дорогу. Дым, поднимавшийся от заправки, стал гуще и чернее, языки пламени облизывали почти скрытый в этом дыму железный остов нависавшего над площадкой козырька и державших его колонн. Что случилось с самим зданием, видно уже не было.
Я дошла до своей машины, открыла дверь, упала в водительское кресло и разрыдалась.
Глава 2, в которой я вспоминаю прошлое и учусь проводить обыск
Не помню, сколько времени я рыдала. Кажется, недолго. Потом еще сидела, уставившись в лобовое стекло. Рядом что-то происходило: подъезжали и уезжали машины, люди смотрели на пожар, фотографировали. Я глядела прямо перед собой, и в голове не было ни единой мысли, кроме: «Господи, как жаль, что я не курю».
Курить хотелось зверски. Нечеловечески. Прямо рот слюной наполнялся при мысли о табачном дыме. Сейчас бы расковырять пачку, достать, ломая остальные сигареты, белую палочку, вставить в рот трясущимися руками и чиркать, чиркать, чиркать зажигалкой, пока не покажется алый-алый огонек.
…а потом можно вышвырнуть недокуренную сигарету через окно в лужу и та не затухнет, а против всех физических законов займется, заставит полыхать лужу и окружающую реальность…
Из прострации меня вывел раскатистый звук приближавшейся сирены. Я торопливо пристегнулась. Пора сваливать – похоже, к месту происшествия подтягиваются силы правопорядка. Вдруг кто-нибудь из автомобилистов заметил, как я выбегала с заправки? И ведь не докажешь потом, что не верблюд.
Моя машина теперь была отнюдь не единственной припаркованной на обочине – справа и слева тесно стояли любители фаер-шоу. Многие даже вышли из автомобилей, чтобы лучше разглядеть происходящее, а стоило выехать, как на мое место тут же зарулил очередной зевака.
Полоса двигалась не быстро. Большинство водителей оборачивались и силились рассмотреть происходящее на противоположной стороне, но через десять минут горящая заправка осталась позади. Развернувшись около аэропорта «Шереметьево», я безропотно пристроилась в хвост пробки. Стоило бы поискать другой путь для возвращения в Москву, но в тот момент я еще недостаточно оправилась от пережитого потрясения, чтобы принимать такие сложные решения.