Страница 2 из 4
Схватили завистники бутылёк с колдовским зельем и бегом через лес – домой, в деревню.
Успели. Как только первые лучи солнца коснулись лохматых еловых веток, так выскочили они по тропинке из дремучего леса. Всё хорошо. Веселятся завистники, осталось только патыра зельем напоить.
Недолго думая, к вечеру разложили завистники посреди деревни большой костёр. Наготовили еды, принесли медовухи и начали всю деревню звать на гулянье. Дурак и тот от дармовщины не откажется. Собралась вся деревня. Гуляют, пьют, пляшут.
Патыр Пиалан тоже здесь. Девушки наперебой его танцевать зовут. Он не отказывает никому, со всеми в пляс пускается. От злости завистники на себе рубахи рвут, и только колдовской напиток не даёт им наброситься на патыра и разорвать его в клочья. Греет душу мысль, что в последний раз танцует с девушками патыр. Напиток колдовской столько проклятий в себя впитал, что с одного глотка свалит молодца. Не устоять ему перед ненавистью, завистью и злобой.
Ровно в полночь открыли завистники бутылёк, вылили содержимое в ковш и подают его патыру.
– Выпей, патыр Пиалан. Ты самый красивый и самый умный. Самый весёлый и сильный. Только тебе даем мы ковш с брагой как главному патыру деревни и марийского края. Пей. Не зря тебя Пиаланом-Счастливчиком зовут.
С радостью выпил патыр ковш браги хмельной. Вытер губы с остатками колдовского напитка, крякнул… и не упал, не свалился в судорогах, а выхватил из круга самую красивую девушку и пуще прежнего принялся танцевать с нею вокруг костра.
Остолбенели завистники.
– Ох, его и колдовской напиток не берёт!
Ночь прошла и следующий день прошёл, и неделя уже миновала, вот и месяц кончился. Грустят завистники – ничего не случилось с патыром. Пропало зелье. Счастливчику и здесь улыбнулось счастье.
Однажды патыр Пиалан в лес по дрова пошёл. На зиму заготовку сделать. Выбрал он огромную берёзу и давай её рубить. Мимо пчела летела. Топор её чуть не сбил. Рассердилась пчела и ужалила патыра в щеку. Усмехнулся патыр и, смахнув пчелу, принялся рубить берёзу дальше. Срубил. Дрова заготовил и вернулся домой. Начал умываться, грязь лесную смывать, посмотрел в зеркало и ужаснулся. Всё его лицо перекосилось. Укусила пчела его в щёку, а заплыло всё лицо. Глаз один вылез наружу, а второй провалился, совсем ничего не видно.
– Как я на улице покажусь с таким лицом, – закричал патыр Пиалан, – девки меня любить перестанут, дети от страха разбегутся, если увидят моё лицо. Старые презрительно отвернутся.
И такая тоска напала на патыра, хоть волком вой. День и ночь патыр Пиалан смотрится на себя в зеркало. На улицу перестал выходить, ночами девок гонит от дома. Ругается. Чем больше злится, тем больше его лицо перекашивается. Разбил зеркало патыр от злости. Страшным его лицо стало. Да и сам он стал замечать: руки уже не такие сильные, плечи поникли, ноги покривились и спина сгорбилась.
Прошло много времени. Патыр исчез из деревни. Одни, говорят, видели, как он с обрыва в реку бросился, другие – как его кости медведь облизывал.
– Не знаю. Врать не буду, – сказала бабушка Шоршудо. – Ой, Изике! Иной раз мы сами вредим себе так, как не навредят нам сотни завистников, недоброжелателей и колдунов. Из пустяка такое раздуем, что потом самим становится страшно.
– Ты, Изике, не думай о болячках. К свадьбе и невеста найдётся, и медовуха созреет.
Бревно на дороге
На просёлочной дороге лежало берёзовое бревно. Один конец его мок в грязной луже, а второй грелся на солнышке.
Вот тот, который грелся на солнышке, и говорит другому концу:
– Стыдно мне за тебя. Смотри, ты не похож на берёзу. Знаешь, как нас почитают люди? Очень даже почитают. За то, что у нас белый ствол берестой блестит. Из бересты лапти и корзины плетут. Вокруг берёзок хороводы водят, а черемисы молятся на нас. Посмотри на себя. Чумазый, грязный, береста цвет потеряла, черною стала. Грязнуля ты, а не светлая березонька. Вот я, смотри. Белая, ухоженная, белее снега. Береста на мне гладкая, чистая, свежая, как утро. Постыдись же ты, грязнуля, и приведи себя в порядок.
– Как же я приведу себя в порядок? – взмолился тот конец, что в луже лежал. – Я ведь в грязи лежу, пошевелиться не могу.
– Как, как, – перебил его чистый конец березового бревна. – Вот я чистый, и ты таким же будь. Могу тебе рассказать как…
Но не успел чистый конец березового бревна договорить, как проехала телега по дороге и наехала на березовое бревно. Чистый конец оказался в луже грязной, а тот, что был в грязи – поднялся наверх. Дождик его промыл, солнышко высушило, и затрепетала чистая белая кора на лесном ветерке.
– Вот так, Изике. Никогда не осуждай людей. Не хвались. Никто не знает – кто кем и когда станет. Сегодня человек простой, незаметный, а завтра вырастет – и не узнаешь его.
Никогда не унижай человека, который ниже тебя ростом. Перед небом все равны.
Мостик
Бабушка Шоршудо собрала внука Изике и вышла из дома погулять. Маленький Изике непоседа. Всё ему интересно. Всё он хочет знать и потрогать.
Идут по дороге бабушка с внуком. Мальчик впереди бежит, бабушка еле поспевает за ним. Вдруг Изике остановился. Он подошёл к краю дороги и стал смотреть на какой-то предмет. Бабушка Шоршудо подошла к внуку и увидела, что Изике смотрит на деревянную тележку. Тележка была небольшой, но очень аккуратной. Четыре колеса, любовно вырезанные из дерева, были окованы железной полосой. Очень удобная тележка! Смышлёный Изике сразу догадался, как можно использовать её.
Он толкнул тележку под гору, и она покатилась. Изике запрыгнул в тележку и, довольный собой, радостно закричал.
Только радовался он недолго. Тележка наскочила на камень, деревянное колесо треснуло, и Изике со всего маху ударился о землю. Горько заплакал мальчик, потирая большую шишку, которая выскочила у него на голове. Бабушка Шоршудо поспешила на помощь внуку. Она подняла его с земли, вытерла слезы, обильно льющиеся из глаз, и ласково заговорила:
– Не плачь, Изике. Ты маленький мальчик, а я старая бабушка. Послушай меня, не трогай вещи, которые ты не оставлял на дороге. Они кому-то нужны. Кто-то их оставил в надежде на то, что они пригодятся в нужное время. У меня есть для тебя сказка.
Посмотри вдаль. Видишь, течёт речка Илеть. Это она только летом такая чистая и тихая. А весной разливается Илеть бурными потоками. Вода затопляет все низины и луга.
От разлива реки особенно страдают зверушки в нашем лесу.
Охотники по весне ловят зайчат и лисят прямо голыми руками. Спасу нет.
Однажды собрались звери на полянке. Как раз перед самым разливом реки Илеть. Собрались и решили построить мостик на горку. Когда придёт весна, и вода начнёт наступать на лес, звери переберутся по мостику на пригорок и убегут в большой лес, чтобы охотники их не догнали.
Решили – сделали. Зайчата попросили бобров нагрызть своими острыми зубками молодых берёзок, лисята дружно отнесли их к берегу. И работа началась. Целую неделю трудились в лесу все звери. Кто деревца несёт, кто их вяжет, а кто прутики вплетает и настил делает.
Однажды на поляну вышел из леса волк. Посмотрел он на лесную стройку и усмехнулся.
– Пустое вы затеяли, – сказал важно волк и, повернувшись, ушёл обратно в лес. – Не спастись вам от охотников. Переловят вас, зайчата да лисята, по большой воде. Пойдёмте лучше со мною. Только двоих из вас съем, а остальным покажу норы, где спрятаться от охотников можно и весну переждать, – добавил он в надежде, что кто-нибудь послушает его.
Но зверята не стали обращать внимание на ленивого и жадного волка. Вода стала прибывать. Ещё дружнее принялись они за работу. Птицы и те бросились на помощь. Один волк лежит в лесу и зубы точит. Не нравится ему мостик. Он, как и охотники, с удовольствием зайчатинкой поужинал бы. Одно мешает: много их, вместе держатся. По одному не бегают.