Истоки (Книга 1)

- Погоди! Гуго жив? Сколько же ему лет? А, он на пять лет старше меня. Не отбей я у него Любаву, была бы она теперь фрау Хейтель.

Когда братья, посмеиваясь, ушли, спинка дивана у глухой стены заскрипела, и из-за нее высунулась детская голова с паутиной на кудрявых волосах, потом вылез и сам мальчик лет десяти. Он встал у буфета, где минуту назад стоял Матвей, принял его позу, опираясь на забытую ореховую палку, и сказал, тонко улыбаясь:

- Вспыхнет одна спичка - и все погреба взорвутся. Бах! Бух! Бах! Вдруг задумался, погрозил своему отражению в самоваре: - Э-э-э, Женька, нехорошо подслушивать! - Он взял себя за ухо и как бы вывел из столовой.

V

Денис встал за час до гудка, надел светло-серый костюм, шляпу, взял бересклетовую палку и, осторожно ступая по полу, вышел из дому с маленьким саквояжем, в который еще с вечера Любовь положила бутерброды.

Теплое утро пело птичьими голосами в рабочих садах, за деревьями плескалась Волга, над заречной степью, над островными лесами вставало в сизом облачном оперении солнце.

Под краном, выведенным из кухни в сад, обливался водой Юрий, растирая мускулы на груди и боках.

- А вот и я! - Юрий встал перед отцом, откинув назад голову.

- Не верю. Побожись, Юра! - пошутил Денис, заражаясь веселым возбуждением сына. - Выиграл или женился ненароком?

- Денис Степанович, опять вы о том же самом! Чем я провинился перед рабочим классом?

- Да хотя бы тем, что холостякуешь до сих пор. Стоп, стоп, пригаси фары. Я серьезно толкую, товарищ Крупнов. Как о тебе прикажешь думать рабочему? Или ты есть валух, или бабник.

Юрий резко кинул полотенце на веревочку под карнизом.

- Вы пользуетесь случаем, чтобы женить меня. На ком?

Денис скосил глаза на соседский через дорогу домик: уж сколько лет по утрам сидит на скамеечке добрая Рита, поджидая Крупновых, чтобы вместе пойти на завод. Девушка и работала-то у мартена, кажется, лишь за тем, чтобы вызвать в Юрии удивление и обратить его внимание на себя: не боится адского пекла! Заметно блекнуть начала на лице и шее смуглая кожа южанки, девичья печаль до времени обвела синевой черные глаза. А она все еще не нашла мужа. Большего несчастья для здоровой женщины Денис не представлял, Денис испытывал к ней снисходительную жалость и чувство виноватости, будто был отцом ее и по неосмотрительности своей помешал ее счастью.

- На ком, говоришь? А Рита чем не девка? Всем взяла: статью, лицом и характером. Детишек любит, к семье нашей симпатию оказывает, - сказал Денис.

Улыбаясь, Юрий ответил:

- Удочерите ее, Риту эту, и дело с концом.

- Шутками не отстреливайся! С черного хода не находишься к ним. Совсем обрубил или как?

- Зачем такая жестокость? Порвал временно, этак лет на пятьдесят. А потом могу терпеливо слушать ее проповеди о прописной морали.

Денис, подавляя улыбку, сдвинув шляпу на брови, в раздумье покопался пальцем в седом кучерявом затылке:

- Всегда мы с матерью побаивались за тебя, а почему, сами не знаем.

- Скажу правду, отец. Несколько лет назад я оказался шляпой в отношениях с одной девчонкой... А теперь не то избаловался, не то не могу ее забыть, ту девчонку-то, но что-то мешает мне воспользоваться твоим советом. Наверное, помните Юльку Солнцеву?

- Ну, ну, сам разбирайся в своих кадрах. - Денис поправил воротник на прямой высокой шее сына. - Много вы, молодые, мудрите нынче. Жить надо, пока не дали тебе стальную невесту - винтовку. Вчера Матвей бодро говорил, а меня не проведешь, я стреляный, за тысячу верст чую: гарью пахнет.

- Как помнится, гарь-то и не выветривалась.

- Ну, кажись, пора будить Сашку. Растолкай! - Денис кивнул на беседку, обвитую диким в каплях росы виноградником.

- Еще минут десяток пусть поспит. Устает Санька. В восемнадцать-то нелегко вкалывать у мартена наравне с дядьками.

- Не неволил Сашку - сам решился. Упрямства на пятерых мужиков хватит. Растолкай! Его, демоненка, не добудишься, хоть из пушки пали.

- Эй, отрок, вставай! - Юрий заглянул в прохладный сумрак беседки. Толкать-то некого: постель даже не помята. Не ночевал Санька.

Денис покашлял смущенно в кулак.

- Гм! Чудно. На завод пора, а он... Ведь впервой самостоятельно варить будет.

- Успокойтесь, Саша - теленок смирный, далеко но забредет.

- Все вы смирные, пока спите.

Юрий всматривался в прогал меж тополей твердыми, как из голубой гальки выточенными, глазами.

- Вон и Саня!

Нацеливаясь просмоленным носом на берег, рыбачья лодка наискось резала быстрое, в мускулистых завитках и воронках стремя. На корме, широко расставив ноги, слегка сникнув, рулил Александр. У его ног сидела, кутаясь в платок, женщина.

Денис а Юрий переглянулись, застенчиво потупились. Лодка с разгона чиркнула по песку. Юрий схватил звякнувшую цепь в то самое время, когда женщина выпрыгнула из лодки на берег, больно шаркаула его тапочкой по руке. Он успел разглядеть ее: маленькая, в спортивных ситцевых штанах, цветной платок приспущен на черные широкие брови. Быстро скрылась в кустах, оставив на песке отпечатки по-мужски больших ног.

- Куда мотался ночью? - спросил Денис.

Александр кивнул на бревна, колыхавшиеся позади лодки. Коричневым румянцем взялось его отлитое лицо. Одна штанина засучена выше колена, другая волочилась по песку. На груди, выступавшей из-под распахнутой парусиновой робы, паслись комары.

- Собачья у тебя, Саня, терпеливость: жрет поедом гнус, а ты и бровью не двинешь, - удивился Юрий.

Вымокшими, рубцеватыми пальцами Александр медленно провел по широкому щиту груди, размазал капельки крови.

- Опять бревна ловить? Хоромы, что ли, решил строить? - спросил отец.

- В доме нижние венцы подгнили. Заменять надо. Да бревна-то так, меж делом. Держите садок.

Александр нагибался к среднему отсеку лодки, заполненному водой, брал извивавшихся, скрежещущих шипами стерлядей, кидал в плетеный красноталовый садок.

- С кем промышлял? С Рэмом Солнцевым, что ли? - спросил Денис.

- С ним.

- Ушкуйники... Рыбнадзор изловит - сети изрубит.

Короткая улыбка Александра приоткрыла на мгновение множество влажных и белых, как у волка, зубов.

- Пусть сунутся... На Волге жить да рыбу не ловить?