Что изволите?

6.

Следующий день для Федора предполагался напряженным, но еще до прихода на рабочее место он неплохо всё спланировал. Правда, планы планами, а действительность подчас многое в них меняет. Но и к этому Федор давно привык! Он научился подолгу работать в сложных условиях. Умел не поддаваться панике в самых трудных случаях, а его логика и проницательность высоко ценились начальством и товарищами.

Такое отношение к нему, безусловно, радовало и самого Федора, но никогда не становилось целью его деятельности. Главным было выполнить поставленную задачу, преодолевая всё и вся. При этом сделать всё настолько корректно, чтобы комар носа не подточил, чтобы никто не укорял и, самое главное, чтобы собственная совесть не заедала за недоделки и упущения. Такое тоже случалось. Редко, но случалось. А уж выводы из подобных случаев Федор делал для себя строгие, раз и навсегда, никогда не попадая дважды в ту же воронку.

Первая непредвиденность всплыла уже на входе в управление. Дежурный, завидев Федора, призвал его жестом руки и устно передал горячее желание начальника, которого все между собой называли Тузом, поскорее встретиться.

«Вот и планы кувырком! – подумал Федор. – Неестественное с утра для начальства желание! Не соскучился же он по мне! Сейчас либо навесит неподъемную задачу, уже кем-то заваленную, либо крови моей попить захотел! А повод всегда найдется!»

Федор от двери бросил коллегам привычное «Привет», деловито и молча поздоровался со всеми за руку и уселся за свой стол. При этом он сумел не показать, что обнаружил к себе общее внимание товарищей. Они следили за ним лукавыми взглядами, будто чего-то ждали.

Опять какой-то розыгрыш затеяли, подумал Федор и переложил в сейф какие-то бумаги из папки, кое-что добавил в неё на всякий случай – для показа Тузу, – а когда закончил эти дела, проинформировал всех, чтобы знали, где его искать, то есть, для единого порядка:

– Меня с утра Туз вызвал… Так что, я пошёл! А вы не поминайте меня лихом!

В этот миг коллеги облегченно расхохотались, догадавшись, на кого повесят весьма неприятное для каждого из них дельце.

Федор замер в недоумении, поочередно оглядывая каждого с немым вопросом: «Вы чего веселитесь, бестии?»

Наконец, кто-то ему объяснил:

– Ночью наши опера в гигантском дворе, у которого, помнишь, главный въезд с улицы Уфимцева, номер 112. Ну, который образован сросшимися высотками? Там еще детская площадка, спортивная, садик №37… Восстановить картину происшедшего операм было просто – свидетелей миллион, хотя все сонные и напуганные! И их понять можно: дети, собаки, да и сами среди ночи на уши встали! Стоны, страхи, корвалол, валидол…

Фёдор не стерпел:

– Кто-то может внятно объяснить?

– Да что там? Примерно в час ночи посреди двора диким ревом, который кто-то принимает за музыку, засветилась некая «девятка» с четырьмя до поры неизвестными развеселыми обалдуями! Усилители в ней, как на Красной площади! Понятно, что все жители, а их там тысячи, среди ночи едва с ума от режущего шума не сошли! Даже закрытые окна не спасали! Но выйти на улицу боялись, понятное дело, ждали, когда само собой всё закончится. Но спать-то невозможно! И ухари эти от безнаказанности вовсю разошлись! Стали с матерком подвывать… В общем, я думаю, это был самый настоящий вызов! Демонстрация собственного превосходства и пренебрежения к остальным! Высшая степень осознанного и наглого проявления неуважения к окружающим. Может они какие-нибудь чеченцы?

– Да, нет! Вроде, русские!

– Какие русские? Теперь русских вообще нет! Забудь уже! Теперь все мы, как оказалось, россиянцы!

– Могли бы в полицию позвонить! – подсказал коллега слева, не отрываясь от своей писанины.

– А ты не думаешь, что нас так любят, что и звонить никому не хочется? – среагировал другой.

– Так там не мы, а опера… – стал отбиваться первый.

– Какое людям дело? Форма! Все мы уже не милиция, а полиция! А это ведь что-то значит! Или, ты думаешь, они все дурачки?

Фёдор не выдержал перепалки:

– Эй! Петухи! Вы еще выясните, кого сильнее любят и за что! Кто, наконец, способен мне объяснить, что там стряслось?

– Да всё просто! В конце концов, появились на площадке как тени два крепких молодца и, видимо, предложили закончить шабаш. На это четверо куда-то их послали, опираясь на явное численное превосходство. Понятно, что двое пришли на площадку не для того, чтобы их посылали. Потому через несколько минут всё стихло, кроме стонов пострадавших. Машина осталась лежать перевернутой на крыше и без единого стекла! А на ее днище, которое, как понимаете, оказалось наверху, лежали четыре побитых любителя ночных забав. С разнообразными, но тяжелыми травмами. Опера рассказывают, руки им всем мастерски поломали, а одному и ноги! Наверное, и их неосмотрительно пустил в ход! И никаких бит или монтировок! Как говорится, ловкость рук! Видать, большие спецы по этой части! Вот мы и думаем, Фёдор, что именно тебе придется разбираться с этим двойным перевёртышем!

– Почему же мне?

– Так ведь Туз с утра именно тебя дожидается!

– А почему перевёртыши? – уточнил Фёдор.

– Первый – это перевернутая «девятка»! А со вторым интереснее получается. Все пострадавшие – явные выродки! Кто-то возражает? Нет! Ну и правильно! Я бы и сам их добил! Но в глазах нашего правосудия именно они стали несчастными жертвами злостного хулиганства, а не те ребята, которых следовало бы даже наградить! Но теперь, Федор Александрович, вам поручат найти доказательства вины героев, чтобы наш справедливый и неподкупный суд их надолго изолировал от общества! Но особо мы хотим вас поздравить, Федор Александрович, с тем, что наш Туз уже придал этому делу особое политическое звучание. Вон, Лёнька – он сегодня внизу дежурит – рассказывал о реакции Туза во время доклада ему. Туз настолько возмутился и испугался, что кричал на Лёньку, будто тот во всём и виноват! «Самосуд учинили! Расправу затеяли! – шумел Туз. – Так у нас, не дай бог, всё население само себя защищать начнет! Тогда мы здесь зачем, я вас спрашиваю? Бед с прозревшим населением не оберешься! Эту инициативу самоспасения следует немедленно задушить на корню!» И далее в том же контрреволюционном духе! В общем, наш Тузик настолько озаботился самоуправством на своей территории, что стал свою лысину от пота утирать! Главной задачей он, как мне кажется, видит кару наших ночных героев. Потому-то теперь вам, Федор Александрович, ту пагубную народную инициативу и придется душить на том самом корню! И, чтобы во всём угодить шефу, делать это придётся с особым рвением!

– Было бы замечательно, если этих ребят ты, Фёдор, вообще не нашел, – высказался, наконец, и Глеб. – Искал бы, искал – и не нашел! Конечно, аккуратненько не нашёл, чтобы на себя подозрений не навлечь! Ведь установить этих бойцов особого труда не составит! Но мне бы этого не хотелось. Хорошие ребята пострадают из-за странностей нашего законодательства! Не люблю, когда правый левого везёт! – Глеб засмеялся, как всегда делал это после собственной шутки.

По пути к начальнику Федор думал о том, что довольно-таки трудно не найти тех хлопцев, постоявших за честь и покой многих жителей. Уж слишком узкое поле поиска – вышли-то они из ближайших домов. И легко установить, откуда, ведь кто-то из жителей наверняка всё видел. К тому же, они – либо родственники, например, братья или отец с сыном, либо знакомые. В последнем случае, либо живут рядом, либо легко договорились между собой по телефону, чтобы объединиться. Запись ночного разговора можно быстро найти и к делу приобщить. Судя по бойцовским навыкам, либо спортсмены, либо бывшие десантники или спецназ какой-нибудь. Что-то в этом роде. А они все на учете! Можно быстро всех сквозь сито просеять. А как только личности обозначатся, останется лишь осмотреть их руки. Ушибы и прочие травмы укажут на недавнюю драку. И дело почти в шляпе – не отопрутся! Но мне-то нужно их, как раз, не найти! Да так не найти, чтобы комар носу не подточил! Это сложнее, чем отыскать!