Монстр

– Ничего. Просто кому-то надо поучиться оставлять работу на работе, Вик.

Пока она бегала в гостиную за сумкой, Вик усиленно делал вид, что Джуна не существует. На прощание Кайтен взяла с него бесполезное обещание беречь себя. Когда парочка исчезла за панелями старенького лифта, язвительную улыбку смело с лица Джуна, точно порывом воздуха из охладителя.

Как бы он ни был привязан к Кай, это не отменяло истинного положения вещей. Бездонная пропасть незримо разделяла их, даже когда Кай мирно наносила осветлитель Джуну на корни. Сейчас она с этим растяпой Виком поднимется на свой замечательный уровень. Завтра обоих ждет интересная, высокооплачиваемая и престижная работа. Их жизни всегда будут проще, комфортнее, лучше благодаря постоянно присутствующей дополненности. Дополненная реальность в Гармонии давно поменялась местами с подлинной. Джуна ее лишили. И это его не устраивало.

Он обмотал голову выцветшим полотенцем, улегся на диван и проспал следующие сорок минут. После одной бессонной ночи ему предстояла вторая – и стоило набраться сил. Проснувшись с будильником, Джун смыл осветлитель и выпил воды из-под крана, стараясь игнорировать привкус ржавчины. На большее времени не было.

Вернувшись в гостиную, он сдвинул шкаф. За ним пряталась дверь в спальню родителей, не тронутую со дня их гибели и напоминающую о жизни до Полного Отключения. Заходить сюда было болезненно. Но необходимо. Потому что именно здесь находилось нужное окно.

Он перелез через подоконник на балкон, встал на его оградку и дотянулся до запасной пожарной лестницы. Этажи мелькали, плохо закрепленные ступеньки под ногами тряслись, и Джун упрямо не смотрел вниз. Так он добрался до последнего этажа уровня Лейбница. Здесь тошнотворно пахло техническим маслом и сгоревшей проводкой. Наручные часы показывали, что ждать осталось недолго.

Джун замер, чтобы лестница под ним не дрожала. Наконец чешуйки сгелития над головой начали медленно раздвигаться, открывая путь дальше. Он перепрограммировал их на свой страх и риск, запустив вирус в код уровня. Прошло четыре месяца, и никто его не выявил.

Забравшись на технический этаж, Джун прошел помещение с фильтрами и увлажнителями, уткнулся в тупиковую стену и надавил на сгелитиевые чешуйки в нужном порядке. Они сдвинулись, пропуская его вперед. Открывшаяся комнатка не отображалась ни на одном чертеже Цитадели и не обнаруживалась искателями аномалий в постройках.

На входе возвышалась гора пустых коробок из-под пиццы, и Джун понял, что забыл позаботиться об ужине. Он выругался и включил вентилятор, чтобы, случись ему не помереть сегодня от голода, не дать шансов и жаре.

Со вспыхнувших мониторов смотрели оскалившиеся маски токкэби, демона из корейской мифологии, известного своими злобными подшучиваниями над смертными. Голубоватое мерцание осветило многочисленные сокровища Логова: обработчики кода сгелития, трансляторы дополненностей, глушители сигналов сети и многое, многое другое. Джун поднял с пола один из своих рабочих планшетов и развалился на кресле-мешке, задумчиво уставившись перед собой.

Таких, как он, в Цитадели были десятки. Но никто из этих десятков, праздно взламывающих счета, здания и дополненности, не сделает того, что собирался сделать он. Не из жадности или желания повеселиться, а просто потому, что Гармония была несправедлива.

И Монстр собирался ее за это наказать.

3

Кайтен

– Он ведет себя несколько развязно, – неожиданно сказал Вик.

Они досмотрели фильм об охотниках на драконов на транслирующей стене гостиной и теперь, сидя на кухне, ожидали, когда закипит чайник. Несколько раз Виктор порывался помочь Кай достать из буфета сладости – или что угодно еще, – но она вежливо отказывалась. На кухне Кайтен хозяйничать могла только она. Вынужденное безделье, очевидно, натолкнуло Вика на некоторые мысли.

– Ты ведь сейчас не о главном герое «Пикирующей ярости»? – усмехнулась Кай, ставя на стол упаковку шоколадных конфет в панцирях цветной фольги.

– Я о твоем подопечном сепаранте. – Виктор явно старался говорить непринужденно, но из-за такого начала это было уже невозможно. – Я имею в виду… у меня, конечно, тоже есть подопечный. Но я никогда не был у него дома и не думаю, что это хорошая идея. Мы встречаемся на нейтральной территории, иногда пьем кофе, я отдаю ему месячный запас талонов, после чего мы просто расходимся.

– Джун – не просто мой подопечный сепарант. – Кай присела за стол. – Я знаю его всю жизнь, наши матери дружили. При Отключении наши родители погибли в реакторе, и мы остались одни. Джуну было двенадцать, а мне даже не исполнилось семнадцати. Я не могла его бросить, хотя из-за несовершеннолетия добиться спонсорства над ним было непросто.

– Мне очень жаль твоих родителей. Уверен, они были прекрасными людьми.

В голосе Виктора прозвучала непонятная Кайтен грусть. Она кивнула, принимая соболезнования, взяла недавно закипевший чайник и разлила кипяток по кружкам. Чайные листья поднялись с донышек и закружили на поверхности.

Полное Отключение перевернуло мир Кайтен. Цитадель надолго погрузилась в траур: погиб весь штат работников реактора, и трагедия зацепила почти каждую семью. Многие навсегда распрощались со своей дополненностью. До того как Гармония вернула все в норму, всюду творилось черт-те что; пока доступ к продуктам и услугам не возобновился, им с Джуном полтора месяца пришлось выживать на рисе, чае и таблетках витамина D. И, конечно, оформление спонсорства над выпавшим из дополненности Джуном вынудило Кай столкнуться с бо́льшим количеством бюрократии, чем полагалось на целую жизнь.

– Как ты справлялась? – спросил Вик.

– Неплохо, судя по всему, – сдержанно улыбнулась Кайтен, отхлебнув чая. – Джун был проблемным ребенком, мне он достался проблемным подростком, но сейчас, спустя столько лет, мне нравится думать, что после него я выдержу что угодно.

– Мне сложно даже представить. – Ладони Вика обхватили горячие бока кружки, на лице читалось сочувствие. – Как это было, когда Джун… когда обнаружилось, что он не может подключиться? Он же был совсем юным.

– Трудно, – лаконично ответила Кай. – Но он – почти единственное, что напоминает мне о семье. Он мне дорог.

В двенадцать Джун днями не выходил из комнаты. В четырнадцать раздобыл где-то взломанные линзы, и попытка подключиться закончилась для него микроинсультом. В пятнадцать он связался с плохой компанией. Кайтен радовалась, что все это позади. Подняв глаза на Виктора, она вдруг почувствовала, что в нем что-то неуловимо переменилось: чуть сильнее выровнялась спина, увереннее стал взгляд.

– Кай… Раз Джун – твоя семья, я буду относиться к нему соответствующе.

Кайтен смущенно посмотрела в свою кружку. Виктор без особых колебаний забегал вперед в своих предположениях об общем будущем. И пусть Кайтен не могла сказать, что ей это не нравится, она решила сменить тему.

– Как проходит расследование того взлома на уровне Кинга?

Виктор неловко кашлянул.

– Прости, Кай, это засекреченные данные.

– Да, конечно. Постоянно забываю, что у вас все строго.

– Лучше ты расскажи, как продвигается твое исследование фрактальных структур в градостроительстве.

Кайтен недоуменно подняла брови.

– Откуда ты?.. – Она запнулась, но тут же удивление сменилось пониманием. – Ты ходил на мои лекции!

– По рекомендации дяди, – с улыбкой кивнул Виктор. – Он архитектор, как и ты. Ты могла о нем слышать: в свое время разрабатывал планировку Галилея…

– Погоди-ка… – Сердце Кайтен ухнуло куда-то вниз. С планировкой уровня Галилея у нее ассоциировалось только одно имя. – Твой дядя – Маркус Нэш?

– Ага.

– Ничего себе. – Она нервно побарабанила ногтями по столешнице.

В памяти промелькнули три лекции, которые она успела прочитать во Дворце Знаний. Не ляпнула ли она какую-то глупость? Достаточно ли доступными для понимания были ее голографические чертежи? Маркус Нэш был светилом отрасли многие годы, и такое совпадение – он дядя Виктора! – правда застало Кай врасплох.