Страница 3 из 5
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался Одиннадцатый, оперевшись на дверной косяк плечом.
— Я? Просто сижу. Я тебя тут раньше не видел. Кто ты?
— Одиннадцатый.
— Семёрка. Будем знакомы.
— Почему ты сидишь в этой… комнатке? — Глаза Одиннадцатого снова приняли орлиный вид, словно оценивая объект перед ним, пытаясь понять его сущность. Только вот находившийся перед ним больше походил на куклу, нежели на человека. Скудная мимика, отсутствие реакции на появление неизвестного, а также взгляд, уставленный в одну точку. Полное отсутствие морганий. Одно радует — голос звучит живо, а не искусственно.
— Я уже всё осмотрел, так что просто сижу тут и жду.
— Тебя совсем не волнует, что творится снаружи и внутри корабля?
— А к чему волнение и паника? — Наконец-то Семёрка перевёл свой взгляд на собеседника. — Лучше я спокойно буду ждать того, что нас ждёт. Нет смысла метаться из стороны в сторону, ведь что-то в итоге да будет. Нам лишь остаётся спокойно сидеть в ожидании этого чего-то.
— Поэтому ты будешь сидеть тут, совсем не выходя наружу? — В орлиных глазах Одиннадцатого проскочила искра, окрасив его лицо уже более явной ухмылкой, которую, впрочем, Семёрка уже не заметил, так как к этому моменту он снова уставился в одну точку.
— Да. Я буду тут до самого финала.
Дверной проём опустел, дав слабым лучам осветить внутреннюю стенку корпуса корабля. Одиннадцатый пошёл дальше по тёмному коридору. Искать нужны кого-либо не было, ведь он знал, где находится каждый пассажир этого судна. Свет давно пропал, осталась лишь тьма, сквозь которую пробирался Одиннадцатый. Она ему не страшна, для него её словно и нет. Прямо перед ним спуск на уровень ниже, к самому дну. В самое тёмное место на судне. Шаг на каждую ступеньку разносился режущим скрипом, эхом, отдающим от самых дальних уголков этого дна. Множественные бочки и коробки забросали собой всё пространство, мешая передвижению Одиннадцатого. Пусть ранее и сказано, что он знает местонахождение каждого, но это место исключение. Да, один путешественник находится в этом дне, но вот где именно… Это место непростое, так что Одиннадцатому оставалось только бродить и искать. Поиски, в прочем, завершились быстро. В одной из множеств комнат послышалось какое-то движение. Кто-то задел бутылку, или что-то стеклянное. Раздавшиеся шаги вели в самый конец уровня. Непроглядная тьма становилась всё гуще и гуще, поглощая всё. Одиннадцатый нашёл того, кто тут обитал и, судя по всему, прятался. Мужчина с густой бородой и залысиной, в потрёпанном одеянии сжался в углу, стараясь не издавать и звука. Он весь дрожал, обхватив ноги, на которых отсутствовала обувь. Пристально смотря чёрными глазами, мужчина наконец-то осознал, что его видят.
— Т-ты меня видишь? — испуганно вопросил он.
— Вижу.
— К-как это в-возможно? — Весь его вид говорил о том, что испугался он пуще прежнего.
— Как видишь, это возможно. Меня зовут Одиннадцатый, а тебя? — Снова оценивающий взгляд, пронзающий насквозь, отчего мужчина на карачках отполз от подозрительного нежелательного собеседника.
— Четвёрка…
— Так это на тебя напал Тройка?
— Д-да… Он. Что тебе от меня нужно? Зачем ты пришёл сюда? — Четвёрка потянулся к рядом лежащей палке, но собеседник это присёк, сев напротив того.
— Я просто хочу поговорить. Почему ты тут прячешься?
— Наверху опасно… Тут безопаснее, чем там…
— Тройка находится в камере, так что тебе больше нечего бояться. Ты спокойно можешь подняться со дна, никто тебе не причинит вреда.
— Нет! Это исключено! — вдруг закричал Четвёрка, резко вскочив на ноги и убежав вдаль. Одиннадцатый спокойно смотрел за тем, как тот уходил всё дальше и дальше, не собираясь даже преследовать его.
Тьма рассеялась, стоило ему подняться со дна, но темень стала лишь гуще. Снаружи что-то происходило и это чувствовалось по окутывавшему сквозняку, проходившему сквозь щели в корпусе. В этой полутьме Одиннадцатый всё же заметил спрятавшуюся за колонной Пятёрку, смотревшую в сторону камеры Тройки. Пройдя мимо неё так, чтобы его не заметили, он вышел на палубу. И вправду, кое-что изменилось. Чёрные беспроглядные тучи, некогда находившиеся где-то у горизонта, нависли чуть ли не над ними. Шквалистый ветер слегка подталкивал с каждым совершённым шагом. Некоторые даже выбрались наверх из-за всех этих перемен. В частности, недалеко от того места, где должен находиться штурвал, стоял тот, с кем Одиннадцатому ещё не удалось поговорить. Это был последний кусочек пазла, собрав который, можно всё привести в действие. Перед тем, как отправиться к нему, внимание Одиннадцатого привлёк Девятка, кричавший на Первого. Тот, к слову говоря, совсем никак не реагировал на все его высказывания, порой даже очень грубые. Да, почти вся картина собрана, теперь всё яснее некуда. Остался лишь Восьмёрка. Нужно лишь удостовериться в том, кто он есть, тогда-то план и воплотится. Поднимаясь по лестнице, Одиннадцатый не сводил взгляд с Восьмёрки, смотревшего куда-то вдаль. Странная цветастая одежда с большим воротником выглядела необычно, по сравнению с внешним видом остальных путников, но не это волновало более всего. Хоть уже примерно становилось понятно, что из себя представляет смотревший в небо, но удостовериться в этом следовало.
— Восьмёрка? — Одиннадцатый встал справа от мужчины, также смотря куда-то вдаль.
— Ваше предположение верно, сир. Чем могу быть вам любезен? Или, быть может, вы решили присоединиться к моему созерцанию столь прекрасной картины? — Мягкий ласковый голос играл разными красками. Нестандартная интонация и говор словно игрались друг с другом, пытаясь создать не-то сказку, не-то мелодию.
— Созерцание прекрасной картины?
— О да! Неужели вам она не видна? — Восьмёрка неожиданно поднял ладонь к небу, обрисовывая его. — Какое потрясное сочетание цветов! Общий вид создаёт стойкое депрессивное настроение, словно автор, нарисовавший её, доживал последние свои года в полнейших муках! А те блёкло-серые цвета выражают его надежду на лучшее. Ну не шедевр ли?
— Неужели это всё, что вас сейчас волнует? — Одиннадцатый повернул голову в сторону собеседника, уставившись на того орлиным взглядом.
— Ну, а как это может не волновать?! Сама природа так и подталкивает к созданию чего-то прекрасного! Стихи ли то, или же проза — не важно! Хоть музыку пиши, столь прекрасно!
— Понятно, — Улыбка на лице мужчины уже доходила чуть ли не до самых ушей, такой пугающей она была. — В таком случае не буду вам более мешать.
Вот и всё. Короткий разговор, расставивший всё по своим местам, благодаря чему можно приступать к самому главному, пока это возможно. Девятка всё так же продолжал орать на Первого, что шло на руку Одиннадцатому. Никто не помешает ему поговорить с Шестёркой, который с интересом наблюдал за менявшейся погодой, с каждой секундой ухудшавшейся.
— Всё наблюдаешь?
— Конечно! Скоро что-то произойдёт, так что с нетерпением жду этого «чего-то»! — резво ответил Шестёрка, не сводя своих зорких глаз с окружавшей среды.
— Скажи, тебе не кажется странным, что среди всех членов экипажа, среди всех нас, находится единственный ребёнок? — Глаза Одиннадцатого блеснули.
— Среди нас есть и женщина, так что чего в этом такого?
— Только вот она взрослая, как и мы с тобой. — Эти слова безусловно привлекли внимание Шестёрки, что виднелось по его глазам и задумавшемуся лицу. — Не кажется ли тебе странным, что тут бегает ребёнок, кричащий о борьбе с каким-то злом? Ведь сам подумай, кто обратит внимание на какого-то пацанёнка?
— К чему ты это говоришь, Одиннадцатый? — с напряжённым лицом поинтересовался тот, смотря чётко в бездонные глаза собеседника.
— Ты постоянно искал ответа, который находился у тебя под носом. Что, если внутри этого дитя находится тот самый ответ, искомый тобою?
— Почему ты думаешь, что ответ в нём?
— Значит ты так этого и не заметил… — Одиннадцатый укоризненно покачал головой, словно принижая своего собеседника, что очень хорошо сработало. Шестёрка сразу же приложил свою ладонь к лицу, при этом шевеля губами.