Страница 41 из 121
Последовали ожесточенные дебаты. Австралия, Новая Зеландия и Южная Африка заявили, что они удержат за собой во что бы то ни стало колонии, взятые ими у немцев; Канада объявила о своей солидарности с ними. «А думаете ли вы, м-р Юз, – спросил президент, – что при известных обстоятельствах Австралия решится пойти наперекор мнению всего цивилизованного мира?» Юз, страдавший сильной глухотой, имел перед собой на столе особый инструмент вроде пулемета, через который он слушал собеседника. На этот вопрос он сухо ответил: «Да, дело обстоит приблизительно так, г-н президент». Государственной мудрости Бордена и Бота, действовавших за кулисами, обязаны мы тем, что в конце концов удалось уговорить доминионы, чтобы они, хотя бы номинально, отказались от суверенитета по отношению к завоеванным территориям и признали за собой права на мандатное управление ими. Вильсон на это согласился.
Споры эти были очень приятны для Клемансо: за все время конференции он впервые слышал откровенное выражение своих собственных чувств. Он с восторгом смотрел на Юза и, не скрывая своего наслаждения, подчеркивал каждую его фразу. До этого он говорил Ллойд-Джорджу: «Приведите с собой ваших дикарей». Теперь он обратился к австралийцу с такими словами: «М-р Юз, я слышал, что в юности вы были каннибалом». – «Поверьте мне, г-н председатель совета министров, – отвечал премьер-министр Австралийского союза, – эти слухи сильно преувеличены». Заседание этого дня было настоящим событием в работах Совета десяти.
Для Совета десяти начался теперь новый период, необходимый, но не поддававшийся точным определениям – период комиссий. Были выдвинуты важные вопросы, давали себя знать существенные разногласия, но прежде всего следовало выяснить факты. В виду этого были образованы комиссии. В отдельные моменты конференции функционировало 58 комиссий, которые должны были выяснить все вообще и дать возможность владыкам мира, – если только эти последние оставались еще владыками, – мудро, справедливо и достаточно хорошо перекроить карту мира и распределить значительно сократившиеся его богатства. Наиболее удачным шагом в этом отношении было, пожалуй, создание Высшего экономического совета, который являлся исполнительным органом Верховного совета и которому впоследствии поручались вопросы экономического порядка, как, например, снабжение Австрии продовольствием и т. п. Таким образом, в Вене и других областях удалось предотвратить массовое вымирание населения от голода, которое в противном случае было бы неизбежным. Но кроме этой важной области чисто исполнительного характера почти по каждому вопросу были учреждены особые комиссии для выработки условий мирного трактата: комиссия по финансовым мероприятиям, по вопросам экономического характера, по репарациям, по изысканию способа наказаний военных преступников и, в частности, кайзера, по территориальным вопросам и установлению границ Польши, Румынии, Чехословакии и Югославии, по поводу будущего устройства Турции и Аравии, по вопросу об африканских и азиатских колониях и островах Тихого океана. Всего было 58 комиссий, больших и малых, обсуждавших как умные, так и самые нелепые вопросы.
Хотя и несколько предвосхищая дальнейшее, мы должны рассмотреть теперь же некоторые из этих менее важных тем.
Как мы видели, Ллойд-Джордж в значительной степени поддавался требованиям печати и народных масс, настаивавших, чтобы он самым категорическим образом «заставил их платить»; он это и делал, в то же время обеспечивая себе отступление всевозможными «но» и «если». Приведем несколько образчиков. «Они должны уплатить все до последнего фартинга, – если только они могут это сделать, не замедляя экономического восстановления мира». «Они должны платить максимум, размеры которого должны быть установлены финансовыми экспертами». Когда выборы кончились и я спросил премьер-министра, каким образом он рассчитывал удовлетворить требованиям широкой публики, настаивавшей, чтобы Германия возместила все военные убытки, Ллойд-Джордж ответил: «Все это придется решать междусоюзнической комиссии. В эту комиссию мы включим наиболее способных людей, не замешанных в политике и избирательных маневрах; они хладнокровно и научно рассмотрят весь вопрос и доложат нам, что можно сделать». Когда наступило время для образования комиссии, он назначил в нее австралийского премьер-министра Юза, директора Английского банка лорда Кенлифа и лорда Семнера, виднейшего судебного деятеля и крупнейшего авторитета в области юридических вопросов.
Можно было думать, что междусоюзническая комиссия, где было много американцев, сведет избирательные лозунги и болтовню популярной прессы на прозаические деловые вопросы. Но комиссия по репарациям так и не смогла прийти к единодушному решению. Подкомиссия лорда Кенлифа, которая должна была выяснить вопрос о германской платежеспособности, представила свой отчет в апреле, но тщательно избегала каких-либо точных цифр. Директор Английского банка, очевидно, начал испытывать сомнения. Во всяком случае он не желал скомпрометировать себя публичным выступлением. Подкомиссия, работавшая под его председательством, заявила, что экономические факторы носят слишком неустойчивый характер и потому исключают возможность каких-либо предвидений. Тем не менее, в авторитетных кругах продолжали называть огромные суммы. Ламонт, один из американских делегатов, в газетной статье заявил, что, по его мнению, при некоторых условиях капитальную сумму долга можно определить в 7,5 млрд, ф.ст. и что французы требовали 10 млрд., а англичане не желали согласиться на меньшую сумму, чем 12 млрд. Поэтому премьер-министр так и не смог получить определенной и в то же время разумной цифры, подтвержденной высокоавторитетными лицами, хотя он чрезвычайно нуждался в этом. Полуофициальные разговоры с британскими представителями не приносили ему никакого утешения. Британские представители всегда очень оптимистически отзывались о германской платежеспособности и никогда не называли меньшей цифры, чем 8 млрд. ф.ст. Когда 6 марта им предъявили формальное требование, чтобы они назвали такую цифру, «на какой можно было бы настаивать, даже рискуя перерывом мирных переговоров», они обещали к 17 марта доставить отчет. Но об этом отчете мы ничего не знаем. Оракул экспертов оставался немым, и смущенному премьер-министру пришлось нести всю тяжесть на себе и либо указать низкую цифру, не подтвержденную никаким авторитетом, и этим привести в ярость общественное мнение, либо чрезмерно высокую сумму, которую, как это подсказывал ему инстинкт и разум, никогда не удалось бы фактически получить. Поэтому державы союзной коалиции так и не установили общей суммы германских репараций.
Прочие комиссии разрабатывали экономические условия мира, и целые главы мирного трактата были заполнены пунктами, которые по большей части носили временный характер и должны были служить гарантией того, что промышленность и торговля союзников будут восстановлены ранее, чем промышленность и торговля неприятельских стран. Работа эта не была координирована с финансовой комиссией. Поэтому навязанный Германии трактат, с одной стороны, возлагал на нее не оговоренную точно и ничем не ограниченную денежную ответственность, а с другой стороны, всеми возможными способами мешал уплате ее долга. Кейнс, человек с ясным умом и свободный от патриотического ослепления, входил в состав того экономического штаба, который Великобритания привезла в Париж на мирную конференцию. Великолепно осведомленный о подлинном положении вещей, благодаря тем данным, которыми располагало английское казначейство, он был возмущен теми нелепыми требованиями, которые были официально заявлены, и еще более теми отвратительными методами, с помощью которых их предполагалось осуществить. В книге[40], получившей широкое распространение особенно в США, он разоблачал и осуждал «Карфагенский мир». В целом ряде глав он оперировал неопровержимымн доводами здравого смысла и доказывал весь чудовищный характер финансовых и экономических пунктов мирного трактата. По всем этим вопросам мнение его вполне обосновано. Обуреваемый негодованием, которое внушали ему те экономические условия, которые должны были быть торжественно проведены в жизнь, он готов был осудить всю систему мирных договоров вообще. Он был вполне компетентен судить об экономических вопросах, но в области других, гораздо более важных проблем он был не лучшим судьей, чем многие другие. Точка зрения Кейнса на Версальский мир, вполне оправдывавшаяся теми экономическими фактами, с которыми он познакомился, оказала чрезвычайно большое влияние на общую опенку мирного трактата английским и американским общественным мнением. Тем не менее люди, желающие понять действительный смысл событий, должны проводить резкое различие между экономическими и общими пунктами Версальского трактата.
40
Кейнс Дж. Майнард. Экономические последствия Версальского мирного договора. Книга переведена на русский язык. – Ред.