Страница 115 из 121
Положение в Чанаке стало критическим. 28 сентября генерал Гарингтон сообщил, что турки собираются в значительном числе около британских позиций и «скалят зубы из-за колючей проволоки», что они, очевидно, действуют согласно полученным приказам, что сделано все возможное во избежание конфликтов, но что положение становится невозможным. Он сообщил далее, что британская позиция «сильна, прекрасно ограждена проволокой и хорошо расположена». Получив это извещение, кабинет предписал генералу вручить туркам ультиматум и предложить им покинуть нейтральную зону и убраться из Чанака в течение определенного короткого срока. По истечении этого срока генералу предоставлялось право пустить в ход все находящиеся в его распоряжении силы. Но генерал сумел разрешить эти затруднения, не воспользовавшись данным ему разрешением. Такт, хладнокровие и терпение генерала Гаринггона были образцовы. Случилось так, что, начиная с того момента, когда кабинет послал решительную телеграмму, подавшая к ней повод турецкая провокация начала мало-помалу прекращаться. 30 сентября чанакский командир генерал Марден сообщил, что нет никаких признаков, указывающих на то, что кемалисты собираются пустить в дело орудия или пехоту и что его отряды не подвергаются опасности. Так как каждый день промедления все более и более усиливал положение британского отряда, то генерал Гарингтон не счел нужным посылать туркам ультиматум. С другой стороны, не произошло никаких инцидентов, которые вызвали бы необходимость открыть огонь. Этот счастливый ход событий успокоил кабинет, и 1 октября кабинет министров вполне одобрил выдержанное поведение генерала.
Тем временем, после долгих споров с французами, 23 сентября Мустафе Кемалю было послано от имени держав совместное предложение прибыть на конференцию, которая должна была состояться на берегу Мраморного моря в Мудании. Приглашение сопровождалось щедрыми обещаниями, главным образом за счет Греции. Все три союзных правительства обещали возвратить Турции Фракию вплоть до Марицы и Адрианополя, удалить свои войска из Константинополя немедленно по заключении мира и поддерживать допущение Турции в Лигу наций. Мустафа Кемаль принял предложение и назначил конференцию на 3 октября. В Муданию отправился также и Франклин Буйон. Он старался убедить турок, что они смогут добиться большего, чем обещает Великобритания, и что Великобритания не может или не хочет воевать. В результате его происков переговоры скоро зашли в тупик, и 5 октября представители союзников вернулись в Константинополь. Французский и итальянский верховные комиссары, пришедшие в ужас от возможности новой войны, советовали сдаться без всяких условий, но сэр Гораций Румбольд твердо настаивал на предложениях, сделанных 23 сентября, а генерал Гарингтон получил инструкцию из Лондона не делать никаких дальнейших уступок. Из французских или итальянских источников турки узнали, что англичане готовят ультиматум. Британские войска, артиллерия и аэропланы продолжали прибывать в Дарданеллы. Когда 10 октября возобновилась конференция в Мудании, турки, после долгих споров, в конце концов изъявили согласие подписать соглашение о перемирии. Соглашение ставило условием, чтобы греки отступили за линию реки Марицы и чтобы греческие гражданские власти были эвакуированы из восточной Фракии. С другой стороны, турки обязывались признавать нейтральную зону и не сосредоточивать в восточной Фракии армии вплоть до ратификации трактата.
История чанакского эпизода поучительна во многих отношениях. Прежде всего, эпизод этот делает большую честь генералу Гарингтону, который подчеркивал важность и значение чанакской позиции, упорно держал ее и умел сочетать хладнокровную и тактическую дипломатию с воинской твердостью. Нет никаких сомнений, что позиция британского правительства и доминионов, особенно Австралии и Новой Зеландии, предотвратила возобновление войны в Европе и дала возможность всем союзникам без особого позора избежать последствий своей прискорбной и несогласованной политики. Если мы примем в расчет ограниченность наших ресурсов, утомление широкой публики, неустойчивое положение кабинета и падение его авторитета на родине и за границей, то заключение «почетного мира» приходится признать замечательным событием. Соглашение послужило базисом, на основе которого был впоследствии заключен мир с турками в Лозанне, сохранивший престиж союзных держав. Энергичные шаги Британии не только не вызвали к нам враждебности со стороны турок, но даже породили в них чувство восхищения и расположения. Эти шаги не затруднят, а скорее облегчат наши будущие взаимоотношения с новой Турцией.
Некоторое время спустя был заключен Лозаннский трактат. Он являлся разительной противоположностью Севрского трактата. Великие державы, которые раньше были готовы не только продиктовать Турции мир, но и обречь на гибель турецкое государство, были теперь вынуждены вести переговоры на далеко не равных условиях. Турки снова заняли Константинополь и получили обратно значительную часть восточной Фракии. Всякое руководство и контроль со стороны иностранных держав были устранены. Капитуляции, которые в течение столь многих столетий защищали проживавших в Турции торговцев и подданных западных наций от злоупотреблений восточной администрации и несправедливости турецких судов, были теперь отменены. Контроль над приливами был возвращен туркам почти полностью. Мустафа Кемаль мудро отказался от арабских провинций Оттоманской империи и согласился передать их различным державам на условиях мандата. Судьба Моссула должна была быть решена Лигой наций. На основании целого ряда принятых чрезвычайных постановлений все греки, жившие в Турции, и довольно большое, но все же несколько меньше количество турок, живших в Греции, были выдворены из занимаемых ими областей и переведены в территории своих государств. Турция потеряла огромное количество граждан, игравших в течение столетий чрезвычайно важную роль в экономической жизни любой турецкой деревни и любого городка. Греция, обнищавшая и разбитая, получила почти один с четвертью миллион беженцев, которые, несмотря на свои несчастья и лишения, уже стали новым элементом национальной мощи. Но даже и этих условий Великобритании, Франции и Италии удалось добиться только после долгих переговоров. Переговоры были доведены до благополучного конца только благодаря тому, что лорд Керзон умело и настойчиво использовал тот престиж, который сохранила Великобритания благодаря ее решительному поведению во время чанакского инцидента.
Злополучный г. Гунарис вместе с некоторыми другими министрами и разбитыми генералами был расстрелян в Афинах. Это было последствием того разочарования, которое испытали греки, воочию увидевшие результаты голосования греческих избирателей в 1921 г.
ГЛАВА XX
КОНЕЦ МИРОВОГО КРИЗИСА
Общий обзор. – Решающий акт. – Военный план Германии. – Мобилизация и война. – Испытание императора. – Смертоносный поток. – Границы и Марна. – Изер и тупик. – «Гебен» и Турция. – Дарданеллы. – Оборона против наступления. – Ритмы истории. – Роль президента Вильсона. – Война без ореола. – Прежние ограничения. – Современная разрушительная сила. – Только прелюдия. – Всемирное самоубийство. – Конец ли это? – Франция и Германия. – Британская политика. – Локарно. – Двойные пирамиды. – Неотложная задача.
Великой войны могло бы не быть вовсе, если бы правители Германии не объявили войны России и – непосредственно вслед за этим – не вторглись со своими армиями во Францию, раздавив по пути Бельгию. Попытка добиться быстрого и решительного военного успеха, который казался им тогда бесспорным, являлась актом определенно сознательным. Единственным критерием, которым мы располагаем для суждений об ответственности за войну, является нападение; лучшим доказательством того, кем совершено нападение, является вторжение в чужие пределы. Способность к вторжению в соседнюю страну подразумевает возможность защищать свою родную землю. В прошлом есть много примеров вторжений, имевших целью предупредить вторжение противников; споры по вопросу об ответственности тех, кто создал условия, приведшие к различным войнам, – бесконечны. Но в будущем человечество станет настолько разумнее, что в вопросе о влияниях войны высшем критерием будет считаться переход армий того или иного государства через границу; на государства, которые поступят таким образом, ляжет вся вина и ответственность. Совершенное германскими армиями насилие над Люксембургом и Бельгией, в их наступлении на Францию, в течение многих веков будет жить на страницах истории.