Страница 18 из 23
Девочка, воспользовавшись тем, что внимание взрослых занято иными делами, подошла к Антону и сунула ему в руки свою куклу, липкую и слегка испачканную шоколадом.
Антон, удивительно осторожным движением, взял из крохотных ручек ребенка невзрачную игрушку и совершенно потерялся в доверчивых, сине – голубых глазах дочери.
Без всякой экспертизы, он был готов признать ее своей, чтобы по этому поводу не говорила его собственная мама, которая во всех женщинах, естественно, кроме Илоны Васильевой, видела хищниц, захватчиц и авантюристок, покушающихся на ее дорогого мальчика.
Девочка, абсолютно не стесняясь чужого дяди, показывала тому, свою любимую куклу, растрепанную, одноглазую Светку, а Антон, который, до этого времени, и понятия не имел о том, что его дочь, оказывается, уже играет в дочки-матери, поклялся самому себе самой страшной клятвой, что купит Даше большущую, дорогущую куклу и обязательно подарит ее сам, собственными руками.
Услышав окрик несостоявшейся тещи, Антон опомнился - естественно, Илоны и адвоката, уж и след простыл.
Увлеченная, новой игрушкой, Илона и думать позабыла о женихе, а уж, тем паче, об его дочери.
«Конечно! – неожиданно обозлился Антон на невесту – Куда ж я денусь, с подводной лодки! Подумаешь, какая цаца! Да Илона, таких как я, себе два десятка отыщет. Мигом набегут, не успеет девушка и пальцем щелкнуть!»
-Уходи, Антон.- Клава, которая до сих пор поверить не могла в то, что взбалмошная бабенка, избранная Антоном не за какие-то там выдающиеся способности, а за тугой кошелек, крутую машину и все, прилагающиеся к этому набору, привилегии, покинула ее жизнь, не причинив особого урона.
Клава надеялась на то, что Бантику будет хорошо у Илоны, что, когда котик поднадоест избалованной бизнес-вумен, у нее в доме отыщется человек, способный оценить милое животное, игривое и добродушное.
Впрочем, эгоистичная Клава, спокойствие своей семьи ценила гораздо больше благополучия Бантика, который был, пусть и породистым, но все же, котом.
Антон неохотно выпустил из рук горячую ладошку дочери.
Молодой человек неожиданно подумал о том, как было бы здорово, ясным зимним днем, гулять по заснеженным аллеям старого городского парка, дурачась, бросать друг другу тугие снежки, лепить забавного снеговика с морковкой вместо носа, а затем, в маленьком, уютном кафе, пить горячий кофе и лакомиться сладкими пирожными.
Его дочь, наверное, любит пирожные.
Клавка, та точно любила, Антон еще не забыл об этом..
И, эклеры у нее получались, замечательные – мягкие, воздушные, куда там покупным..
Антон неожиданно поймал себя на том, что думает о Даше – как о дочери, а о Клаве, той самой Клаве, безжалостно им покинутой несколько лет назад, как…ну, как о жене, что ли.. И мысли у него, как у типичного женатика – о прогулках, детских игрушках, эклерах.
-Я уже ухожу! – Антон, точно немец под Сталинградом, поднял вверх руки, сдаваясь на милость победителей, то есть – Клавы, Лидии Григорьевны и Вики, взиравших не него, словно на вражеского лазутчика – Не нужно шуметь! Насколько я знаю Илону, в эту квартиру она больше не вернется и о Даше думать позабудет!
-Твоей заслуги в этом нет! – резко ответила Клава, подхватив ребенка на руки.
Девочка ласково улыбалась симпатичному дяде, который так увлеченно играл с нею в куклы – Ты сделал все, чтобы отобрать у меня дочь!
-Она и моя дочь тоже! – хмурясь, заявил Антон, понимая, что без помощи Илоны добиться признания своих прав на ребенка, будет нелегко.
А к Илоне, Антон обращаться не желал.
Не станет он унижаться и просить – сам справится.
- Вспомнил он о дочери! – подключилась Лидия Григорьевна – Спустя много лет! Хорошо так ребенка иметь, получить почти взрослого – ни пеленок не нюхал, ни ночей бессонных не знал.. Клавка одна девочку поднимала! Сама! Мы с Викой так, помогли немного! Ребенка родила, институт закончила, работу хорошую получила, а ты где был в это время? – глаза Лидии Григорьевны пылали яростью, и Антон сразу же вспомнил о том, что женщина невзлюбила его с самой первой встречи – Где ты был, папаша? Илону выгуливал? За богатствами гонялся, а теперь – вот он, появился, радуйтесь на него! Красавчик! Думаешь, все так просто и Клавка тебя возьмет и простит! Как бы, не так! Тоже мне, Жар-птиц ощипанный!
-Мама! – пролепетала Даша, дергая Клаву за волосы – А, дядя останется? Он со мной в куклы иглать еще будет?
Клава слегка растерявшись, передала Дашу Вике.
Девушка, так, кстати, примчавшаяся на помощь подруге, беспрестанно названивала по телефону, но Дашутку приняла с удовольствием, а на Антона посмотрела с неприязнью.
-Пусть уходит! – категорично заявила Лидия Григорьевна – Скатертью дорожка!
-Уходи! – повторила вслед за матерью Клава – Тебе здесь никто не рад!
-Дядя холоший! – пролепетала Даша, протягивая к Антону крохотные ручонки.
Антон потянулся было навстречу дочери, с умилением вглядываясь в ее синие глазки, но Клава ловко подтолкнула его к выходу.
-Уходи, Антон, сейчас не до тебя!
На этот раз Антон решил поступить правильно – вопреки собственному желанию, он послушал Клаву.
-До свидания, Лидия Григорьевна! – вежливо произнес он, прощаясь – Счастливо, Вика!
- Глаза б мои, тебя не видели, ирод! – в сердцах произнесла Лидия Григорьевна, уводя Дашу в спальню.
Антон, очутившись на лестничной площадке, упрямо сжал губы, расслышав громкий стук хлопнувшей двери.
Клава вышла следом – она решила убедиться в том, что Анохин действительно уходит, а не толчется под дверью, заглядывая в глазок.
-Клава! – миролюбиво проговорил Антон, спускаясь по лестнице и, одновременно с этим, выворачивая шею, чтобы рассмотреть бледное лицо молодой женщины – Я вернусь! Я не уеду из города, пока мы не договоримся! Я хочу видеть свою дочь!
-Это моя дочь! – Клава ничуть не изменилась в лице, хотя голос предательски дрогнул.
-Я готов признать отцовство! – произнес Антон, сам удивляясь собственной прыти – Не проблема!
Клава даже споткнулась, и лишь сильная рука Антона удержала ее от падения.
Девушка остановилась, поправляя тапок на ноге – она выскочила из квартиры в том, в чем была – в тапочках на босу ногу и в халате, легком и не предназначенным для прогулок зимой.
Ее лицо выражало лишь удивление и недоверие.
-Зачем тебе это? – подозрительно поинтересовалась она – А вдруг, я возьму и на алименты подам?
-Я готов! – Антон слегка усмехнулся. Клава даже и не подозревала о том, что сейчас творится в его душе.
Черт, да он и сам не подозревал, пока не сел играть в куклы с дочерью.
-А, как же твоя мама? – не желала верить в подобную метаморфозу Клава – она же станет кричать о том, что я, такая-сякая, повесила на тебя ребенка и теперь решила отобрать у бедненького Антошечки денежки.
-Не страшно! – Антон пожал плечами – Я давно уже большой мальчик, сам на жизнь зарабатываю.
-Ну, да.. ну, да.. – недоверчиво протянула Клава – На жизнь, значит, сам, а на хлебушек с маслицем – Илона подбрасывает!
Антон неожиданно густо покраснел – он никогда не думал о себе, как об альфонсе, да и денег у Илоны тоже, никогда не просил.
Правда, он и не возражал против того, чтобы иметь богатую жену.
Особенно на этом настаивала мама.
Маме хотелось жить в большом доме, иметь послушную прислугу и совершать кругосветные путешествия.
Обеспечить ее благосостояние должен был Антон, женившись на деньгах Илоны Васильевой.
Небольшая жертва со стороны любящего сына, тем более, что Илона отличалась, как говорится, не только умом и сообразительностью, а имела и внешность, пусть не супермодели, но, вполне приятную.
Что ж, маме придется горько разочароваться в сыне.
-Илона мне не жена! – резко ответил Антон – Поверь, в материальном плане я от нее не завишу! К тому же – неожиданно усмехнулся парень – Я совершенно не нравлюсь ее отцу!
-Моей маме ты тоже не нравишься! – задумчиво произнесла Клава. Они уже спустились на первый этаж и стояли на ступенях.