Страница 54 из 81
– Следственное дело уже открыто, – сказал Берия, – и опергруппа готова вылететь в Киев, приступить к расследованию и изъятию фигурантов.
– Лазареву отозвать приказом, срочно? – спросил Пономаренко.
– Зачем? – сказал Сталин. – Она там как раз на своем месте. Как сама она пишет, рассчитывает взять Кириченко под контроль. Может, и получится – должен же этот понимать, что и для Кука он теперь опасный свидетель? Ну, а мы, я думаю, можем пообещать ему хотя бы суд. А повесить, как положено с пособниками фашистов, всегда успеем. А Лазаревой надо помочь. Товарищ Пономаренко, у вас есть с ней оперативная связь через Борисполь? Тогда запросите ее, когда она собирается к Кириченко.
И Сталин усмехнулся в усы. А Пономаренко подумал, что очень не хотел бы теперь оказаться в шкуре первого секретаря КПУ. Или бывшего первого? После такого вряд ли останется УССР, а в автономиях не может быть нацкомпартий.
«А Лазареву награжу. Только бы жива осталась! Рад, что не ошибся в ней».
Юрий Смоленцев «Брюс».
Киев, 22 июня 1944 г.
Тихо пришли, оставили гостинец, тихо ушли. А что там все сгорело, так это после, мы не виноватые!
Честно скажу, без ребят из СМЕРШ не справились бы! Первое дело – это знание местности, подходов к объекту, хоть какая-то рекогносцировка. А если нет на это времени? И вот тут очень помогли нам двое служивых, кто родом были как раз отсюда и отлично знали Соломенку, южное предместье Киева, застроенное исключительно частными домами с садами и заборами. Именно там, по словам Змеюки, находилась база его «жандармерии». Логично – не в городской же квартире два десятка вооруженных морд держать? Хотя, по его заверению, постоянно на адресе находится не более половины людей. Там же и тюрьма для «зрадныков» (изменников), подземный зиндан – в бандерских схроновых традициях. И даже тоннель прорыт для бегства, из подполья в соседний овраг. Хорошо бы все это захватить и прошерстить вдумчиво – но будем реалистами. Змеюка и остальные говорили, что вариант их плена и ответного визита был предусмотрен, так что гарнизон в повышенной готовности, в ножи взять спящих точно не удастся.
Нас выкинули на темном повороте, почти в километре от объекта – БТР притормозил, и наша четверка быстро и бесшумно спрыгнула в ночь. Финн остался на связи, с одной из радиогарнитур – если нас обнаружат и потребуется помощь, смершевцы будут прорываться нам на выручку, ну а если все пойдет как запланировано, то через некоторое время нас подберут совсем в другом месте. Слава богу, еще живы были наши ПНВ, что при темной южной ночи и отсутствии уличного освещения давало огромный плюс, ну а перемещаться бесшумно нас хорошо научили.
Отчего мы вынуждены были действовать тайно? Так мирное время, и Киев не на военном положении – а значит, СМЕРШ не имеет права действовать вне расположения воинской части и против гражданских – как минимум требовалась бы санкция прокурора и милиции. Ну, а если за бандер сам первый секретарь, то уж про ментов и говорить нечего, наверняка «кроты» там есть. Так что обойдемся своими силами – обнаружить, уничтожить, диверсанты пленных не берут.
Чего и бандеры от нас не ждали. Все ж не довелось им побыть властью – не воевали против них по-партизански в городе. Войсковой операции они ожидали, что приедет пара взводов по адресу, окружит и пойдет на штурм – а не того, что по-тихому придут такие, как мы. Под утро, когда спать хочется пуще всего. Хорошо, что не север, ночи темные, хотя лето. Идем перекатами – одна пара залегла, страхует, вторая движется. Почти у самого места нашумели – собака за забором залаяла, нас почуяв или услышав, за ней и другая рядом залилась. И выходит на дорогу мужик с автоматом, на плече даже не немецкий МП, а «стэн», насколько можно разобрать – вроде только у британца магазин вбок торчал. Фонарик зажигает, водит по сторонам. И голос с чердака, того самого дома, по описанию:
– Гриць, что там?
И что ты там сидишь наверху, свет не зажигая? Окно во фронтоне – обзор и сектор обстрела хорош, самая позиция для пулемета. По идее, с другой стороны должно быть что-то аналогичное, обеспечить круговую оборону. А мужик открыто стоит, думает, что если он фонарь погасил и не видит ничего, то и его не видно? Однако нельзя его валить – пулеметчики поймут. А вот успокоить бандер надо.
– Мряу! Мяя!
Повторять не советую – опытное ухо имитацию отличит. Но у Вальки получалось – как раз для таких случаев. На нашем коте Партизане проверяли – прямо пели дуэтом, ну а мы, отвернувшись, угадывали, когда Валин голос, а когда настоящего кошака, и ведь не выходило разобрать! Бродячие коты тут водятся – мы и о том у смершевцев спросили.
– Брысь! – мужик подбирает камень и бросает. Всего три метра не долетело – будь то граната, было бы хреново. Потому с немцами мы бы еще подумали этот трюк применить – те запросто могли бы и пулеметом причесать, и гранату кинуть, не разбирая, на любой подозрительный шорох. Но для бандер в пока еще мирном Киеве это точно выйдет перебор.
– Мааау… – обиженным тоном тянет Валька и швыряет комок земли в кусты в стороне, зашуршало. И тишина.
Мужик стоит еще пару минут. Курит – видимо, решив, что раз уж себя демаскировал, то можно. Бросает окурок и уходит, калитка хлопнула, и стукнула дверь. Подтягиваются Влад и Рябой, лежим, изучаем диспозицию. Забор по улице деревянный – а с тыла вместо него колючая проволока натянута. Дом капитальный, двухэтажный, нижний этаж каменный, верх деревянный, и еще чердак. Позади сарай, еще пристройка, вроде летней кухни, и сортир. Несколько яблонь или еще чего-то плодового, грядки с картошкой… а вот для чердачного пулеметчика прямо перед ним мертвая зона, никак не достать, если только гранату не выкинуть в окно, но для того нас еще увидеть надо. А где бы я группу захвата расположил, в ожидании нашего визита – в том сарае? Бесшумные засады бывают, тут литературный дон не прав, но лишь если там сидят настоящие спецы-егеря. Ну, неудобно это просто, долго в одной позе лежать, тело затекает, так и хочется повернуться чуть поудобнее… если не умеешь расслабляться, кто аутотренингу учат, нас не видели! Ну вот, слышу возню и шепот из летней кухни, слов не разобрать, но вроде двое говорят. А сектор обстрела оттуда – как раз в дополнение к чердачному пулемету. Будем считать, что и у них там МГ. Итого две пулеметных точки, и в доме, надо думать, с десяток морд с автоматами, спят вполглаза, а кто-то и бодрствует. А вот «автономных сигнально-боевых модулей системы гав-гав», как витиевато называл этих поганых тварей мой прежний командир Большаков, нет – хотя они могли бы доставить проблем не меньше, чем самая навороченная электронная система. Хотя если тут ошивается десяток посторонних, причем приходящих и уходящих, собаки бы задолбались лаять. Ну, это ваши проблемы, бандеры!
Я и Рябой просачиваемся за проволоку, Влад и Валентин страхуют. Мы все универсалы, если припрет, но специализация тоже есть, старлей Рябов наш штатный электронщик и подрывник, ну а я в прикрытие, если придется работать ножом и голыми руками. Ставить мину – занятие тонкое, требующее максимального внимания – и оттого обязательно нужен прикрывающий, чтобы не было как с Зоей Космодемьянской, когда «незамеченный ею часовой подкрался и схватил». А ребята с «винторезами» и ночной оптикой прикроют нас снайперским огнем, но очень надеюсь, что до того не дойдет. И Рябому облегчение наконец избавиться от опасного груза.
Минута – и мы под самой стеной дома. Кустики тут удачно – и Рябой ставит наземь мешок. Наглухо завязанный «сидор», в котором одиннадцать кило «ТГА» – остатки от охоты на фюрера. Тротил-гексоген-алюминий – рванет, как двадцать кило тротила. Взрыватель химический, на десять минут – сквозь ткань мешка снять предохранительный колпачок, вдавить кнопку до упора! Подстраховка – вытянуть леску с рыболовным крючком, пропущенную насквозь через ткань, и прицепить к загнувшейся горловине – если взять «сидор» как обычно, горло мешка распрямится, леска натянется, и рванет. И еще пара штучек – Рябой клялся, что даже сдвинуть мешок с места будет невозможно. Ну, если только бандеры найдут сапера такого же уровня, и всего за десять минут. Теперь делаем ноги!